Кодовое слово: Аненербе

Артём Бондарев, который не так давно посещал Фомальгаут, являясь капитаном самой знаменитой футбольной команды, недавно женился на девушке с Фомальгаут — Айрин, которая сменила место жительства и имя и стала Алиной. Лиззи, пользуясь своим положением Императрицы, подарила молодожёнам поездку на Райские острова — место, куда проход только монаршим особам. Удобно иметь в друзьях саму Императрицу!

— Я и сама не понимаю, почему этот план меня так бесит. — Прохныкала Лиззи, головой окунаясь в бумаги. — Ведь понимаю, что в этих чертежах и идеях всё просто замечательно. Что мне делать?! — Донёсся грустный и плаксивый голос Императрицы из-под тонны книг. Сегодня Ализе выглядела заспанной и разбитой. Она не переодевалась в платья, а так и ходила по Резиденции в шёлковом халате, да с распущенными волосами. А чего вы хотите? Эта девушка с Земли, у неё другое воспитание. И её раскрепощенность даже на пользу остальным. Под маской вседозволенности скрывается настоящая Императрица, с характером и истинной властностью.

— Отдохни. — Просто произнёс Вайлас. — Тебе нужна передышка. Пойдём. — Муж протянул руку своей жене и та нехотя, но поплелась за любимым.

Самое любимое место молодой пары — музыкальный салон. Вайлас и Лиззи часто сидели на банкетке, воспроизводя те или иные земные композиции. Особенно Лиззи нравится обработка «К Элизе» в исполнении самого Императора.

Проходя по залу, где были развешаны портреты бывших и нынешних правителей, взгляд Ализе уже реже цепляется на собственный портрет. Она, облаченная в тяжелое, бархатное платье, цвета венозной крови, обшитое драгоценными камнями, с высокой причёской из собственных волос с золотой короной на голове, инкрустированная красными камнями. Тогда Ализе уже знала, что красный, цвет Императрицы Альфадена. И только она может использовать этот цвет, как в одежде, так и в украшениях.

Лиззи уже привыкла и к своему обращению, уже на втором году правления начиная отзываться на пресловутое «Её Величество».

Пока Лиззи слушала игру Вайласа, она невольно улыбнулась своим воспоминаниям. Она хранила их. Берегла.

— Я смотрю, ты уже отходишь. — Лукаво улыбнувшись, Вайлас закончил композицию и притянул свою Императрицу за талию, фактически посадив на клавиши рояля.

Медленно, методично разглаживая на плоском животе своей жены шёлк, цвета марсала, Император смотрел в глаза Лиззи таким чувственным, таким голодным взглядом, что казалось, охотник загнал свою лань в сети.

— Иди ко мне, моя Императрица! — Рыкнул Вайлас, рывком развязывая тонкие завязки халата и впечатываясь своим телом в тело Ализе. — Люблю тебя до безумия! — Произнёс Вайлас и впился в приоткрытые губы своей жены.

Да, об их любви слагали легенды. Ализе заслужила уважение и любовь не только своего мужа и истинного, но и своего народа. В ответ, отдавала народу хоть и не всю себя, но делала для Империи всё с большой заботой и добротой. Однако не забывая, что ещё она и жена.

Сейчас Ализе очень хотела обрадовать будущее своей Империи — детей. Она была уверена, что открытие таких развлекательных парков, Альфалендов непременно понравится как детям, так и взрослым.

Но не всё так гладко было в жизни Императрицы. Как монаршая особа, Ализе также выступала в совете, наказывала виновных и спасала невинных. Спустя два года у неё открылся дар — один, как зеркальное отображение дара Вайласа — заморозка любых предметов, а также людей, но самый опасный — это туман страха, как его назвала сама Лиззи. Правда, на неё саму он не действовал. Теперь не действовал.

Этим туманом Ализе могла с достоверностью в 1000 % узнать, чего боится виновный и тем самым устроить ему это наказание. Не все боялись ссылки на Рас Альгети, поэтому и находясь на колониальной планете, лучше не становились. Своей вины многие не признавали. Но чем жёстче с теми, кто повинен, тем меньше людей отправлялись в вечную ссылку.

Ализе была тем звеном, который помогал отличить раскаявшегося человека от тех, кто продолжал хранить в своей гнилой душе бесчеловечность. Очень важное звено.

И сегодня, Императрице пришлось спуститься туда, где холодно и сыро. Темно и страшно. В катакомбы, где последние десять лет в заточении держали либо казнённых страхом, либо ожидавших своей участи. Ализе прежде здесь не была, но и страха, на удивление её охраны, у Императрицы тоже не было.

— Надо же, вернулась. — Прохрипел жутко больной и чудовищно старый голос из стены. Ализе остановилась и жестом заставила остановиться охрану, отойдя на пару шагов.

— Кто ты? — Спросила Императрица, глядя на иссохший бетон в кладке кирпичей. Явно, что судимого казнили путём погребения заживо, оставляя небольшое отверстие, чтобы казнённый не умер раньше, чем понял свою вину. Понял и осознал.

— Та, которую ты собственноручно суда заточила. — А голос у осуждённой был старый, будто ей было уже давно за пятьсот лет.

Лиззи не видела её. И не могла знать. Но перед ней, за кирпичной кладкой, в грязном, вонючем одеяние, похожим на гниющий саван, сгорбившись, едва стояла исхудавшая Астрид Шантакаль. Убийца своей сестры и бывшей Императрицы.

— Неужели на тебе использовали сыворотку памяти, а, Императрица? — Будто прокуренным голосом усмехнулась Астрид. — Ну, так я помогу тебе вспомнить. Как Вайлас отобрал у тебя всё! — Шипение гадюки за стеной не прекращалось.

Ализе подошла ближе, к тому самому просвету, через который казнённой подавали объедки. Императрица гадко улыбнулась, посмотрела на ту, которую ненавидела всей своей душой и произнесла:

— Ошибаешься, я всё помню. И то, как засунула тебя в эту сточную канаву, тоже. — Ализе умела удивляться. Она мерзко улыбнулась и добавила: — Кстати, спешу тебя обрадовать. Твоя мамаша была забита камнями своими же соседками на Рас Альгети. Она промучилась два дня, находясь в ужасной агонии, и испустила дух. Её не предали огню, а просто закопали, как ненужный и сдохший скот.

Хмыкнув напоследок, Ализе прошла вперед, слыша позади рыдания и стенания ужасно состарившейся Астрид.

Ализе всё помнила. Каждый день вторжения. Каждую банку тушёнки. Каждый урок игры на пианино вместе с Дашей. Она помнила всё.

Но об этом никто и никогда больше не узнает.

Спустя три месяца с последнего момента.

— Лиззи, открой дверь. — Вайлас уже битый час пытался попасть в купальню.

Ещё ночью Императрице стало худо. Её тошнило, выворачивало наизнанку, спина ломилась от сильных болей. Вот так Ализе и провела ночь и раннее утро — в обнимку с белым другом и криками волнующегося мужа за дверью.

— Клянусь, родная, не откроешь сейчас, я её к чертям выбью! — Рыкнул, с треском ударяя по дверному полотну.

— Ну чего ты так шумишь, папаша? — Усмехнулась уставшая и сильно осунувшаяся Лиззи, выползая из купальни и попадая в крепкий капкан рук своего любимого мужа.

— Что? Кто? — Вайлас в миг замер, глядя на счастливую Лиззи, которая улыбалась и плакала одновременно.

— Я беременна. — Шмыгнула Императрица, пряча лицо на груди Императора.

— Моя ты сладкая! — Спустя минуту Вайлас оттаял и, подхватив свою жену на руки, крепко обнял. — Спасибо тебе, любимая моя Лиззи! — И поцеловал в её серые, сухие губы, даря ласку, наслаждение и напитывая свою Императрицу силой, которая так понадобиться будущей маме.

Конец