Страница 56 из 69
Глава 26
Я нахмурился, когда увидел лицо Сновидца, а он смотрел на меня с гнусной ухмылкой. Почему-то в этот самый момент я подумал о том, что никогда не думал, что у меня такая гнусная ухмылка. Да. Под маской Сновидца был я…
— Позвольте представиться, — Сновидец театрально поклонился, — Игнат Орловский. Вернее, Павел Заметен. Угадай, кого ты прикончил собственными руками? Какая такая вторая душа жила во мне? Кто был Провидцем?
— Игнат Орловский, — сжал я зубы, — настоящий Игнат. Тот, кто…
— Теплится внутри тебя, моя дорогой, — улыбнулся сновидец, — тот, кто все еще на самом деле жив.
Он выглядел иначе. Если мне было семнадцать, этому Павлу Замятину подходило за сорок.
Худощавое бледное лицо, впавшие щеки, круги под глазами. Серые волосы, что характерны для крови Орловских, казалось, посидели, были коротко подстрижены и топорщились.
— Но как? Как это возможно? — Не понял я.
— О, друг мой, — вздохнул другой я, Павел Замятин из непонятного, другого мира, другого места, другого… времени? — Я слишком много ошибок допустил, когда проходил этот путь в первый раз. А ты, — он хмыкнул, — шел по тщательной протоптанной мной дорожке. Я вел тебя, в этом ты прав. Молодец, что догадался. С самого начала, и до этого момента я тебя вел. Тебя и Катю, — его надменное лицо погрустнело.
Он вздохнул и приблизился к каменной беседке, потом сказал:
— Катю, что страдает там, по ту сторону телепортария. Катю, что медленно угасает.
— О чем ты? — Не понял я.
— Не слушай его! — Кричала Мира, — это все — ложь! Обман!
— Ох, милая моя Мира, — обошел Сновидец… Или как его теперь называть? Обошел линию из смолистых образований, в которых были заключены пленники, — когда я говорил, что давно не видел драконов, я не врал. А последним из них, кого лицезрел, была Мира. В первый раз, — он посмотрел на меня, — у нас с Мирой был роман, — он подмигнул, — она очень чувственна и может любить самой крепкой любовью из тех, что я знавал. Если бы мы с Катей небыли связаны судьбой, то с Мирой стали бы прекрасной парой, — он вздохнул.
— Это все какой-то бред, — решительно отмахнулся я, — иллюзия! Сон!
Я, правда, совершенно ничего не понимал. Сновидец слишком много раз прибегал к жутким уловкам, к манипуляциям сознанием и сном. Сновидец… Если он, это я, то как он вообще мог стать Сновидцем⁈ Ведь я никогда не были знаком с этим искусством.
— А как ты думаешь, — сказал неожиданно для меня Сновидец, — для чего я свел тебя с этой чудесной девушкой Леной? С этой сновидицей? Она чудесный человек и прекрасный учитель. Но не скрою, — он нахмурился, — что я превосходный ученик, что превзошел своего учителя.
— Что? — Совсем запутался я, — но как?
Я почувствовал, как холодеют пальцы. Вот он я! Перед самим собой! Или… кто? Кто это⁈ Я совершенно не мог понять.
— Я тебе докажу, что я это ты, — сказал Сновидец изменившимся хрипловатым голосом, — скажу тебе то, что знаешь только ты и она. Те слова, что сказала Катя тогда, после аварии.
Я почувствовал, как мурашки бегут по спине. Как немеют все конечности, как воспоминания пробуждаются в памяти.
— Странно, — начал Сновидец, — я что, жива? Странно. Я сделала все, чтобы выжил ты, и думала что умру. Как странно.
Я сглотнул тяжелый ком, что подкатил к горлу. Это было правдой. Именно эти слова, те, что навечно отпечатались в памяти, и те, что так не хотелось вспоминать. Их Катя сказала, когда я вытащил ее из искореженной машины…
— Ты не лжешь, — изменившимся голосом произнес я, — но как? Как?
— Катя гораздо более могущественное существо, чем ты можешь себе представить, — вздохнул Сновидец, — ты понимаешь кто она? Кто такая Геката?
— Геката — источник. Источник магии, — догадался я.
Я не знал. Не знал наверняка, однако, что-то неведомое в подсознании, какой-то странный голос, говорил что это правда.
— Катя — источник.
— И да, и нет, — качнул головой Сновидец, — Она — рабочий материал. Тело источника. То, что расходует себя, чтобы поддерживать магический фон в мире. Но так просто этого не добиться. Нужен катализатор. И угадай, — грустно вздохнул Сновидец, — кто катализатор?
Я не мог произнести ни слова. Хотя, я знал правильный ответ. Знал… Понимал все четко и ясно. Но сама мысль об этом казалась мне просто невероятной. Чужой. Запредельной. Я бы даже сказал, непредставимой…
— Даю подсказку, — сказал Сновидец, указывая большими пальцами на себя, — да-да. Катализатор — это я. А источник — мы. Мы с Катей источник.
— Мы — источник, — только и смог выговорить я.
— Верно, — он улыбнулся, — ты понимаешь. Не можешь не понять.
— Как так вышло? — Спросил я.
— Никогда не думал, что захочешь поговорить со мной, а? — Хмыкнул он.
И он был прав. Я не думал. Не предполагал, что это возможно. Что я захочу побеседовать со Сновидцем, чтобы разобраться в собственной судьбе.
— Ну давай поговорим, — сказал Сновидец, — но тут нужно начать издалека. С того самого момента, когда мы обнаружили первый источник. Настоящий. Тот, что был до Гекаты, — он опустил глаза, — до Кати.
— О нем никто не знал, — мотнул я головой.
— Не знал. До определенного времени. До того самого момента, когда Мировая Магическая война не затянулась настолько, чтобы приобрести характер окопной войны. Такой, в которой каждое государство будет истекать кровью, пока не разрушит само себя под гнетом этих ужасных обстоятельств. И Император, придёт нынешнего императора, знал, что Россия тоже станет рано или поздно, жертвой этой войны. И тогда император дал приказ.
— Война кончилась, — возразил я, — когда источник стал слабеть.
— А почему он стал слабеть в первый раз ммм? — Хмыкнул Сновидец.
— В первый раз?
— Верно, в первый раз. Первый, истинный источник, — Сновидец поднял глаза к потолку, и они заблестели, свидетельствуя о том, что он роется в собственной памяти, — он не слабел, а усиливался во время войны. Магический фон густел, а заклинания можно было творить голыми руками, вот так.
Сновидец щелкнул пальцами и между большим, и указательный возник огонек.
— Голыми руками, — повторил он, — концентрация маны была сходна с той, что несет в себе первородная мана. И это, как ты понимаешь, не способствовало завершению войны. А все потому, что такова была природа источника.
— Как его нашли? — Спросил я ровным тоном, решив ничему больше не удивляться.