Полночь

Я снова окинув взглядом всю компанию, подумав пару секунд ответил.

— Не совсем так сир Джонатан.

— Поясни!

— Я действительно был в подмастерьях у дона Матэо из Глироса. Но, честно говоря, он придурок и пьяница, а лекарь он был дерьмовый, практически все его уроки были как напиться в трактире бесплатно. Кое-что он конечно показывал, но боюсь, что моих знаний будет недостаточно.

Я отчаянно не хотел в это ввязываться, тут не надо иметь семь пядей во лбу, чтобы понять: если что-то пойдет не так, а оно наверняка пойдет, виноватым останусь я, так как не досмотрел. И отвечать мне придется по полной, скидку на то, что я малец и учился у пьяницы и живодера. Методы лечения которого — это помочиться смотря на восток на уголь, а потом растереть углем перелом ноги, и сидеть под луной, мол лунный свет помогает. И на все воля Всевидящего. Надо ли говорить, что погибали от его лечения чаще чем без него. И за это еще должны платить немаленькие деньги. Неудивительно, что большинство лекарей многие считали шарлатанами.

— У тебя слишком длинный язык неблагодарное отродье! Тебя похоже совсем родители не воспитывали. Тебя брали в подмастерье не для того, чтобы ты поливал грязью ученого человека, который спасает людей. — Рыкнул усатый. — Когда тебя спрашивает костеродный господин, ты должен отвечать на вопрос поклонившись; Да господин, я был подмастерьем. А твое мнение о навыках и пристрастиях дона Матэо из Глироса никто не спрашивал!

— Да плетей ему всыпать, чернь только так понимает. — Хлыщ перестал ухмыляться.

Монаху было не до нас, он орал благим матом на бледных как полотно мужиков. Которые все же решились вправлять ему плечо, но, совершенно не правильно! Я смотрел на все это и раздумывал. Иногда, поймать удачу — это значит оказаться в нужном месте в нужный момент и сделать по наитию именно то, что нужно, и именно так, как нужно. Но для этого необходимо забыть свои амбиции, помыслы и планы и целиком отдаться судьбоносному моменту. Так что тяжело вздохнув, я глянул на вывернутый сустав монаха, и на бледных мужиков с обоза, которые сейчас сделают еще хуже, внутренне собираясь, я все же решился.

— Стойте, вы так сломаете ему руку! Надо сдвинуть ему кость предплечья прежде чем вправлять сустав.

Все в шатре уставились на меня. Де Готье молча махнул в сторону монаха головой, мол иди делай. Подойдя к нему, я взял аккуратно за предплечье, и кивнул бедным мужикам: — Держите его. — Он на меня таким взглядом посмотрел, я сразу понял, что если сейчас не вправлю, он меня и этих двух бедных обозников прям тут и прибьет.

— Готовы? — Спросил я у него. Он прожигая меня взглядом слегка кивнул.

Отвел его предплечье в сторону с противным звуком. Монах зашипел сквозь зубы от боли. Обозники скривив лица вообще отвернулись, помощники твою мать. Хлыщ корчил гримасы, сжимая и разжимая руку.

— Это самое худшее, дальше будет проще. — Монах опять слегка кивнул.

Согнув ему руку в локте, одной рукой взяв его за большой палец, другой поддавливая в локоть стал поворачивать к туловищу. Сустав с чавкающим звуком встал на место. Он, удивленно на него уставившись, сказал.

— Больше не болит!

— Еще заболит, — пообещал я ему. — Еще несколько дней будет уязвимо. Нужно перевязать плечо, — кивнул ближайшему обознику, — Мне нужен ремень или длинная тряпка.

Тот радуясь, что все обошлось, а главное, что его избавили от ответственности, убежал за искомым. Когда принесли тряпку, я перетянул ему руку к туловищу, сделав косынку и сказав, чтобы он старался не шевелить рукой первое время. Он снова кивнул, взяв вино здоровой рукой, осушил его залпом и громко стукнул кубком по столу. Я же молча повернулся к де Готье. Он нахмурив брови молчал секунд десять.

— Пока не вернемся, будешь работать врачевателем. Если там справишься так же как тут, то получишь оклад этого мудака Люка. Мое слово! — Усатый и хлыщ нахмурились.

— Зачем ему платить, он должен быть нам благодарен за то, что жив остался, и так бы работал! А если нет, всыпать ему плетей и как милый будет бегать. — Хлыщ не унимался.

— Не нам, а мне, а тебя Моретти вообще не спрашивали. — Поморщился де Готье. — Когда бездна разверзнется и небеса упадут, тогда тебе доверят отряд, вот там и запори всех, кого захочешь. Тебе даже родной отец не доверил управлять людьми. И вообще, хватит лакать мое вино! Иди займись делом в конце концов, хватит стулья мне ломать.

Хлыщ дернулся как от удара, его лицо перекосило. Он вскочил, тиская витую рукоять своего меча, и прожигал взглядом де Готье. У него похоже это больная тема. Хочет всем показать какой он лихой вояка, да кто только такому психованному людей доверит. Видно у его отца есть мозги, раз не дал ему отряд. Он шибанул рукой по кубку с вином, тот полетел расплескивая рубиновые капли в угол. И вышел с яростью смотря на меня, я то ему что сделал? Вообще первый раз его вижу.

— Психованный больной ублюдок! — Констатировал усатый, нахмурившись еще больше. — Придавил бы! Как ты его вообще умудрился взять с собой Джон? Знал же, что будут проблемы.

— Да попросили, — выплюнул он слово, которое было камнем, брошенным в неведомого просителя. — Не мог я отказать! Хоть и пытался. — Де Готье сморщился, как будто съел лимон. — Я бы сам его давно зарубил, просто сам же знаешь, кто его отец. Он хоть четвертый сын, и больной ублюдок. Но он Моретти, а значит за него будут мстить из принципа. Иначе его отца никто не поймет. Куда смотрел дон Дайон когда он рос, ума не приложу.

— В счетную книгу он смотрел, да на задницу любовницы. Вот куда он смотрел.

— Ладно, не стоит обсуждать куда смотрел Дайон Моретти, может плохо кончиться. Ты Дарий слышал, что тебе сказали? Если будешь делать все, как сейчас сделал, то получишь полноценный оклад за лекаря. — Мне лишь осталось промолчать, все равно уже за меня все решили.

— Родриг! — Гаркнул он в сторону выхода так, что у меня ухо заложило. Придерживая шторку рукой, зашел один из стражников. — Отведи мальца в лазарет, отдайте ему вещи этого мудака Люка. Он будет у нас лекарем, пока не доберемся до Райлегга.

Родриг перевел взгляд на меня, продолжая стоять в проходе держа рукой откинутую шторку, молча приглашая идти за ним. Тяжело вздохнув, пошел за этим Родригом. Все равно отказаться не получится, в конечном итоге, мне скорее всего просто действительно всыпят плетей. Подойдя к этому жалкому подобию походного госпиталя, он указал мне на сундук стоящий в телеге: