Полночь

Глава 4

Огромной удачей было то, что парень был грамотный! Языков и диалектов была масса, но основных было всего два. Отец обучил и читать и писать, на общем и Атрийском его с братом и маму, уж не знаю, где он сам выучился. Хотя она скептически относилась к грамоте, мол зачем мне это, вон дети пусть учат, им жить еще, а за меня ты будешь читать. Как оказалось, понадобилось и сильно. Когда погиб отец, работавший десятником во время налета разбойников, было очень тяжело. К маме потом периодически приходили селяне с просьбами помочь написать письмо, или прочитать. Какая никакая копейка за услуги была, но чаще всего продуктами. Сестра в силу возраста естественно не умела, она нормально ходить то начала недавно. Вообще, с грамотой тут проблемы сильные, тут то костеродные не все читать и писать умели. Про обычных людей и говорить не стоит, повезет если один из ста умеет читать, считать умели почти все, но в основном по пальцам и максимум это до двадцати.

Были конечно родственники у отца, они когда узнали про нашу беду, помогали немного, но им самим жилось так же как и нам. Так что вскоре мама осталась одна с тремя детьми. Маленькая сестра, Дарий и старший брат. Все дети были маленькие, только брату было почти пятнадцать. Он недолго думая, пошел работать возницей в караваны курсирующие в Райлегг, самый крупный портовый город и главный центр торговли королевства недалеко от нас. Это был единственный способ более менее прилично заработать. Когда без вести полностью пропал караван, нашли только несколько пустых телег, да остатки разбросанных товаров, маму сильно подкосило. Мама была еще молодой, красивой, и статной женщиной, которая искренне любила своих детей. Ее фигуру нисколько не испортили несколько родов. Хорошо подумав и видно решив, что одна не справляется, она решила разделить судьбу и ответственность за будущее ее детей с тем, кто этого захочет. Тут и подвернулся Ливио, который в последствии и стал нам отчимом. Человек он был неплохой, но абсолютно не умеющий ладить с детьми. Да и двум маленьким детям, которые боготворили своего отца, сложно было принять совершенно чужого человека. Мама конечно пыталась содействовать этому. Но в результате, это было постольку-поскольку. Да и положа руку на сердце, он не сильно то и пытался. Конечно, были попытки подружиться, но после нескольких неудачных попыток, он сдался, решив, что проще Дария с сестрой не замечать. На что они ему отвечали полной взаимностью. Потом мама забеременела еще раз и всем стало совсем не до их проблем и желаний. Сестра была еще маленькая, и постоянно была дома, а парень в теле которого я очнулся, оказался предоставлен сам себе.

По уши увязнув в сельских заботах, я не заметил, как пролетели полгода, наступала весна. Начались посевные работы, и свободного времени не стало совсем. Вечером, я буквально падал уже без сил, проваливаясь в сон. До нас начали доходить тревожные вести, пиратские набеги участились. Они хватали всех в рабство, увозя в «Висельные сады» на продажу. Народ роптал, многие снимались с насиженных мест и уходили или на север, ближе к столице, или к Райлеггу в поисках защиты. В отдалённых деревнях стало попросту опасно жить. Король у нас был никакой. Его заплывший жиром мозг утонул в разврате и лени. Он весело проводил свое время, смотря кровавые бои на арене и на шикарных маскарадах, после устраивая пьяные оргии с сотнями шлюх. Его совершенно не интересовали дела королевства, хоть все сгори, я буду гулять. Союзникам тем более не было дел до нас. Были конечно местные владетели, костеродные, земли которых разорялись. Но у них было слишком мало сил, чтобы противостоять постоянным набегам работорговцев, которые слетались как мухи на гнилое мясо, почувствовав слабость. Потихоньку пошли караваны с беженцами, очень удручающие зрелище. Мы и сами то были далеко не богатыми, частенько питаясь один раз в день, но по сравнению с ними мы были зажиточные крестьяне. Их было поначалу немного, потом они начали идти мимо каждую неделю по каравану, и одиночными группами почти каждый день. Так с нарастающим волнением, постоянно слушая безрадостные новости, прошло еще полгода. Мы собрали последний урожай, облегченно выдохнув, голодать зимой точно не будем. Урожай купил целиком наш местный владетель, у которого мы и арендовали землю, не забыв высчитать положенный налог.

И вот, в один из пасмурных осенних дней, затянутый тяжелыми свинцовыми тучами, к нам в деревню приехал с подмастерьем известный лекарь из коллегии принеся плохие новости. Соседняя с нами деревня, в неделе пути была разграблена и сожжена. Кого не убили, забрали работорговцы, получалось, что мы были следующие. Он было надувшись от собственной важности предложил услуги врачевателя, может кто у вас хворает. Его обломали, сказав, что у нас есть свой гораздо дешевле. Он сразу сдулся, очень расстроившись. И попросил позвать коллегу. Он очень удивился, когда увидел меня, подумал, что его разыгрывают. Эти умники мне еще ничего не сказали, мол иди, там с тобой уважаемый человек поговорить хочет. Я весь грязный и взъерошенный, с сеном в волосах, после домашней работы приперся в трактир, и уставился на хорошо одетого тщедушного дедулю, с надменным, чистеньким молодым парнишкой, на пару лет старше меня.

— Это шутка⁈ Ты же совсем пацан, ты что ли тот врачеватель о котором говорят⁈ Я тебя не знаю, и не слышал ни разу. У кого ты обучался? — Нахмурившись спросил он, он явно был расстроен, видно рассчитывал не платить за постой и ужин.

— У дона Матэо.

— Я знал Матэо, этот отупевший бурдюк с вином мог научить только одному, как пить!

— Ну, был конечно за ним такой грешок. И основная масса уроков была, как напиться в долг. Спросите вон Андрэа, это хозяин этого трактира, он ему до сих пор должен по моему остался. Но тем не менее это действительно так, дон Матео из Глироса мой наставник. Про вас он тоже кстати рассказывал, правда в основном всякую похабщину и гадости. Вы же мейстер Хоннекер, да? — Дедок кивнул. — Про вас, и про донну Виолетту Розетти, правда в ее адрес звучали в основном пьяные мечты, чтобы он с ней сделал в постели. — Я взял воспоминания Дария, когда этот Матэо упившись в очередной раз, рассказывал, какие у него коллеги неблагодарные сволочи, совершенно не ценят его талант великого лекаря.

— И что, ты лечил только тут? — Спросил он прищурившись. Хитрый дед.