Страница 4 из 11
Спустя время, сквозь негромкую расслабляющую мелодию, звучащую в наушниках, слышу, как монотонный роботизированный голос объявляет мою остановку. Поднимаюсь с места и едва успеваю протиснуться сквозь толпу в проходе, чтобы в последний момент выскочить из автобуса.
На улице повечерело окончательно. Солнце село за горизонт и всё вокруг окрасилось в мрачные, унылые тона. А тот район, в котором я живу, вообще отличается постоянными проблемами с уличным освещением. Фонари горят через раз. Некоторые мигают, создавая ещё более гнетущую атмосферу.
За всё время это первый раз, когда я возвращаюсь домой после захода солнца. Мне страшно. По спине от волнения стекает капля пота. Я крепче вцепляюсь в свою сумку, словно она может защитить меня в случае чего. Но ничего иного мне и не остаётся.
Собравшись с духом, быстрым шагом иду по аллее. Мне навстречу идут редкие прохожие. Я опускаю глаза в пол, стараясь привлекать как можно меньше внимания. Смотря себе под ноги, молюсь, чтобы эти десять минут до дома не стоили мне очень дорого.
Соколовский! Всё как обычно из-за него! Все проблемы в моей жизни из-за него! Если бы он не задержал меня в библиотеке, я бы еще засветло успела добраться до дома.
Костеря Глеба на чём свет стоит, я, наконец, сворачиваю и захожу во дворик своей многоэтажки. Тут ещё темнее, чем там, где я шла раньше. Тени сгущаются в углах домов, построенных буквой «П». А нужный мне подъезд как раз в самом дальнем конце.
Я поднимаю голову и вглядываюсь в темноту детской площадки, расположенной посреди дворика. И, к своему ужасу, обнаруживаю там четыре тени, явно мужского пола, потому что даже сквозь наушники доносится их басистый смех. Я плохо вижу, что они делают, да и мне это не интересно. Главное, чтобы они и дальше продолжили этим заниматься, а я благополучно добралась до своей квартиры.
Оставлять группу парней за спиной страшно, но у меня нет выбора. Я ускоряюсь, видя свет от подъездной лампы впереди. Она освещает небольшую светлую дорожку передо мной. И я иду на неё, как на спасительный свет в конце тоннеля.
И, когда до заветной цели остаётся чуть больше двухсот метров, кто-то грубо хватает меня за шиворот, словно котёнка. Дёргает назад с такой силой, что я чуть не заваливаюсь на спину, едва успевая выровняться и придать телу вертикальное положение.
— Оглохла что ли, шваль?! — Меня обдаёт парами алкоголя и запахом нечищеных зубов.
Наушники, которые выдрала эта особь мужского пола, падают в лужу, которая не высохла после вчерашнего дождя. На краю сознания проносится сухая констатация факта — купить новые я смогу только в следующем месяце. И то не факт.
— Ты чё такая охреневшая, а? — Мужик или парень, в темноте не понять, продолжает удерживать меня за воротник джинсовой куртки.
Я отстранённо замечаю, что остальные потихоньку подтягиваются к своему главарю. Они пьют дешевый алкоголь прямо с горла бутылки и гнусно смеются, поглядывая на меня. А я, видимо, в таком шоке, что даже испугаться не успеваю. Просто наблюдаю за происходящим, словно это происходит не со мной.
— Ты чё не отвечаешь, мразь? — Встряхивает меня, будто котёнка, громила.
Я не знаю, что ответить, лишь испуганно смотрю на него. Тело впало в какой-то ступор, и я не могу даже заставить себя пошевелиться.
— Гордая, видать, — бросает второй из их компании, подходя ближе. — Научить надо, чтобы всех уважала и отвечала, когда задают вопросы.
Его смех подхватывают остальные. А я никак не могу понять, что в этом всём смешного. Но самое главное — что мне делать? Как выбраться?
Может, позвать на помощь?
Я раскрываю рот, чтобы закричать, но не успеваю. Громила, что держит меня, второй рукой затыкает мне рот.
— Помоги, Серый. Кажись, до неё дошло, наконец, что мы тут шутки с ней шутить не собираемся. Да, блондиночка? — Он оскаливается неровным рядом кривых зубов.
Так называемый «Серый» подходит ко мне и обхватывает со спины, неприлично прижимаясь. Удерживая меня на месте в цепком кольце рук.
— Специально так покрасилась, сто пудов! — Лыбится третий из-за спины громилы. — Внимания не хватает, вот и привлекает его своей белобрысой башкой.
— Ну, раз не хватает, давайте окажем этой невоспитанной твари любезность. — Довольно продолжает скалиться главарь.
Мой мозг отказывается работать. Я понимаю, что нужно что-то срочно сделать. Хотя бы попытаться вырваться и сбежать, бросив все вещи на пол. Но тело всё ещё в ступоре. А в голове пустота. Лишь сердце бешено колотится, разгоняя адреналин по сосудам, который сейчас работает против меня, делая тело ватным.
— Отпустите эту дуру. — Вдруг раздаётся в отдалении. — Ещё заразитесь чем-то вроде бешенства или беспросветного идиотизма.
Я не вижу говорившего. Но этот голос… Тот самый, который я узнаю в любом состоянии.
Никогда в жизни я ещё не была так рада появлению Глеба Соколовского, несмотря на слова. Никогда! Но сейчас, его появление придало мне сил и надежду. Надежду на то, что я выберусь из этой передряги благополучно.
Компания гопников разворачивается и иронично смотрит на Соколовского. Кажется, его вид совсем не впечатлил их. Что не удивляет, ведь мажор следит за модой и носит дорогущие, но странные по фасону шмотки.
— Чё, твоя подружка что ли? Ну, так забирай, чё. Мы не держим. — Говорит главный, явно издеваясь. Убирает руку от моего рта и всем корпусом разворачивается к брюнету, которого я до сих пор не вижу.
По дворику снова разносится хриплый смех пьяной компашки. Я оглядываюсь вокруг и с ужасом понимаю, что за всё время во дворике не появилось ни одного человека. Все будто вымерли. Или спрятали головы в песок, решая не связываться…
Если бы Глеб не появился, они бы меня…
Я с ужасом сглатываю, боясь даже подумать, что бы они со мной сделали.
— Она? Подружка? Херню не неси. — Выдаёт презрительно мажор.
— А чего тогда впрягаешься? Хочешь, будешь пятым, мы не против. — Главарь делает паузу, скорей всего, рассматривая Глеба и прикидывая уровень проблем, которые он может им доставить. — Ну, или вали, если проблем не хочешь, мажорчик. — Милостиво делает Соколовскому одолжение.
— Ой, да делайте с ней что хотите. Может, мозги появятся после этого и она поймёт, что не стоит шляться одной по пустым подворотням. — Зло бросает Глеб.
Я обмираю, хотя до воспалённого сознания не сразу доходит смысл брошенной Соколовским фразы.
Конечно, я знала, что Глеб может быть неприятным человеком. Глумливой скотиной — да. Но не мразью…
Внезапно приходит понимание — если не помогу себе сама, то никто точно не поможет. Максимум помощи от моего личного кошмара — это непроизвольно отвлечь внимание гопников. Что он и сделал.
Я выныриваю из ступора, будто со дна глубокого озера. С трудом и словно на последнем издыхании.
Это мой единственный шанс.
Резко дёргаюсь, пытаясь высвободиться из крепкой хватки Серого. И у меня получается. Сама не понимаю, каким чудом, но не медлю. Ныряю ближе к земле, уворачиваясь, когда Серый осознает, что потерял добычу, и пытается ухватить меня снова.
Всё происходит, как в замедленной съемке.
Я вижу, как Серый промахивается, выпрямляюсь и со всех ног, задыхаясь от нехватки воздуха, несусь к подъезду. Не оглядываюсь. Судорожно достаю ключи из кармана и прикладываю чип к домофону. Распахиваю подъездную дверь и влетаю внутрь, плотно закрывая её за собой. И только после этого чувствую себя в относительной безопасности.
Мне плевать, как Глеб будет выкручиваться. После его слов, что-то во мне умерло.
Наверное, небольшая вера в то, что этот человек не такой плохой, каким хочет казаться.
Глава 3
Поднимаюсь на седьмой этаж по лестнице — лифт как обычно не работает. Этажка старая. Но ноги, после пережитого, идут медленно, будто по вязкому болоту. Заплетаются. Я цепляюсь за перила. Оседаю. Адреналин схлынул, а вместе с ним ушли ступор и последние силы, поддерживающие меня в вертикальном положении.