Жемчужинка для Мажора

Поза двух парней недвусмысленная. Все понимают, что назревает драка. Тот, кто вмешался, раздражён и явно не собирается спускать Демьяну с рук то, что он собирался провернуть, да ещё и на публику, ведь мажор говорил достаточно громко. Чтобы услышали, если не все, то многие.

Демьян продолжает осыпать отборной руганью моего защитника, но тому хоть бы что. Лишь желваки играют на скулах парня, выдавая, что он едва держит себя в руках, чтобы не ударить моего обидчика за его язык без костей.

— Извинись, — доносится до меня низкий, вибрирующий баритон.

На фоне высокого голоса Демьяна, покрывающего парня благим матом, фраза звучит особенно угрожающе. И отчего-то громче, чем все остальные звуки на фоне, несмотря на то, что весь поток начал шушукаться, как только незнакомый парень вступился за меня.

— Извиняться будешь ты, когда я встану, гнида! — Парирует мажор, собираясь подняться с прохода. Но незнакомец грубо припечатывает его обратно, схватив за грудки.

— Я сказал, извинись перед девушкой, мразь.

Демьян ошалело смотрит сначала на руки парня, а затем на него самого. Вскидывает брови, словно не может поверить своим ушам и глазам, и начинает дико гоготать.

— Ты прикалываешь или чё? — Говорит отсмеявшись. — Думаешь, бессмертный?

Тут уже на помощь мажору приходят его дружки, которые только сейчас пришли в себя и поняли, что друга нужно спасать, а не таращиться на назревающую драку вместе со всеми остальными.

Хотя, судя по виду этих двоих, вмешиваться — последнее, что им хочется.

— Э, слышь, руки от Демьяна убери. — Пихает моего спасителя в плечо один из дружков мажора — тот что выше и крепче. Второй же просто бычится, стоя за спиной товарища. Но при этом никто не спешит оттаскивать парня от Демьяна.

Мой непрошеный защитник напрочь игнорирует всех. Смотрит лишь на Демьяна. И с каждой минутой его взгляд свирепеет больше и больше. А желваки играют чаще.

Я хоть и хочу вмешаться и остановить происходящий абсурд, но понимаю, что встревать между двумя сцепившимися мужиками — дело изначально провальное и бесполезное. Они пока отношения не выяснят, никакой альтруист не поможет. Только достанется.

Ситуация с каждой секундой накаляется сильней. Напряжение повисает в воздухе и, кажется, его можно резать ножом — настолько плотное. Время тянется бесконечно долго. Я чувствую, как у меня от волнения по спине вниз стекает капелька пота.

Не знаю, чем бы всё это закончилось, если бы на пороге лекционного зала не объявился Разумов.

Сдвинув свои седые косматые брови на переносице, он громогласно выдаёт на весь лекционный зал:

— А, ну, брейк, петухи. Ишь, устроили тут! - Его по-военному суровый голос эхом отлетает от стен. — Считаю до трёх. И чтобы все по местам расселись! Иначе никому зачёта в конце семестра не видать, как своих ушей!

Угроза Виктора Сергеевича действует на всех, как ушат ледяной воды. Студенты суетятся, пытаясь успеть вернуться на своё место, пока профессор громко ведёт обратный отсчёт. Мой спаситель же что-то шепчет на ухо Демьяну, прежде чем отойти от него и усесться рядом со мной.

Я удивленно смотрю на парня, но он игнорирует меня и делает вид, что это его место и он сидел тут с самого начала семестра. Хотя, по сути, ни за кем из студентов места не закреплены, на каждой лекции все рассаживаются по-разному.

— С-спасибо, — с запинкой выдаю я, краснея.

Парень кивает, давая понять, что услышал меня. На его лице появляется лёгкая полуулыбка.

— Стас, — кратко представляется он и невозмутимо достаёт тетрадь и ручку, готовясь записывать лекцию.

— Так, орлы, — Разумов, закончив считать, останавливает не успевших занять свои места мажоров, — на выход. Увидимся на зачётной неделе, и чтобы я вас больше не видел на своих лекциях. — И, видя, что парни застыли и не спешат выполнять его указание, добавляет громче. — Бегом!

Мажоры нехотя собирают вещи и плетутся на выход. Более не обращая внимания на провинившихся парней, Виктор Сергеевич невозмутимо подходит к кафедре и начинает раскладывать на ней свои вещи, готовясь к лекции.

Демьян спускается последним. Чуть замедляясь у прохода, в котором сидим я и Стас, бросает на нас угрожающий взгляд, шепча одними губами:

— Ещё не вечер. Вы оба пожалеете.

Стас тоже замечает это. Пренебрежительно закатывает глаза и бросает тихое:

— Мудаки.

Я же мечтаю провалиться сквозь землю.

Только этого не хватало! Мало мне Соколовского, ещё один мажор на голову свалился! И как мне теперь отбиваться от нападок обоих? Я же с ума сойду! Не прошло и недели, а я нажила себе ещё одного врага, причём Демьян точно будет похуже Глеба.

Проще перевестись в другой университет. Семестр только начался, может, пока не поздно…

Видимо, на моём лице мелькает что-то эдакое, потому что Стас оборачивается ко мне и пристально смотрит в глаза. Его радужка насыщенно синяя, как небо, когда он ободряюще шепчет:

— Не переживай, Демьян и его псы безобидные. Лают, но не кусают. Мои одногруппники. Так что забей. Ничего они тебе не сделают. Максимум, будут также тявкать с задних рядов.

Парень выражается кратко, но ёмко. Его голос звучит низко. Уверенно. И я невольно заражаюсь этой уверенностью, с благодарностью глядя на Стаса. Теплая улыбка расцветает на моём лице. Его слова дарят небольшое, но облегчение.

— Спасибо. — Повторяю ещё раз. И собираюсь представиться в ответ, но Разумов начинает лекцию и мне приходится замолчать.

Провоцировать и без того разозлённого профессора — себе дороже. Мне вечером ему ещё отработку сдавать. А привлекать к себе лишнее внимание не хочется. Поэтому я принимаюсь старательно записывать лекцию.

А ещё, всё оставшееся время отмахиваюсь от странного, не проходящего ощущения жжения между лопаток.

Глава 7

— Ты, я смотрю, без приключений и дня прожить не можешь, да, Скворцова? — Раздаётся надо мной и Стасом в самый разгар нашей весёлой беседы.

К слову, Станислав Краснов оказался не только рыцарем в сияющих доспехах, но и приятным собеседником, с которым можно обсудить, что угодно. Мы этим и занимались, хохоча над забавной историей из жизни Стаса, когда над нами грозной тенью навис Глеб.

Первым голову поднимает мой новый знакомый, потому что мне и смотреть не нужно — я знаю все пятьдесят оттенков этого голоса. Мой личный сорт мучений.

— Это кто? Твой знакомый? — Уточняет Стас, опуская взгляд обратно на меня.

Я киваю. И едва удерживаюсь от печального вздоха.

С Красновым я почти забыла о своём личном сталкере. Почти.

— А ты кто? Её рыцарь в сияющих доспехах? — Парирует Глеб и нагло втискивается между мной и Стасом. Буквально отпихивает последнего, разваливаясь на скамейке. — Прости, но эта роль уже занята.

Я удивленно округляю глаза.

Что это сейчас было? Глеб вот ни разу не рыцарь в сияющих доспехах. Подумаешь, один раз случайно решил вмешаться и спасти меня от отморозков. Может, вчера ретроградный меркурий был в своём пике, или что-то вроде того? Кто его знает…

— И где ты был, когда ей нужна была помощь? — Резонно подмечает Стас, сжимая губы в тонкую линию.

Несмотря на то, что Краснова некрасиво подвинули с пригретого около меня местечка, он не спешит кидаться на Соколовского. Весьма предусмотрительно с его стороны, я ведь не обозначила, в каких именно мы отношениях.

Смотрю на Глеба, понимая, что мне тоже любопытно услышать его ответ. Под глазом мажора расплылась некрасивая гематома, слегка портящая его образ неотразимого красавца. Моя внутренняя мстительность довольно потирает руки, в то время как совесть хочет предложить ему купить мазь от синяков в аптеке.

Я затыкаю свою совесть. Пусть топает лесом. Жалеть Соколовского — последнее, что я буду делать в этой жизни. Не после всего того, что он делал.

— Ты мне не мамочка, чтобы я перед тобой отчитывался. — Корчит гримасу брюнет. — И вообще, потеряйся и чтобы я тебя больше не видел рядом с ней. — Кивает на меня подбородком.

Конец ознакомительного фрагмента.