Безжалостные короли

Мои глаза поднимаются к экрану, и когда я вижу, что там показывают, у меня отвисает челюсть.

Бентли, очевидно, видит это в то же время, потому что его хватка на мне усиливается.

— Какого хрена?

Мое лицо пылает, когда люди начинают смеяться и свистеть. Я думаю, что мы с Бентли оба в шоке, потому что никто из нас не двигается, чтобы остановить это. На 70-дюймовом экране в высоком разрешении я стою на коленях, отсасывая Кингстону в душе после вечеринки в честь дня рождения Пейтон. Что еще хуже, здесь все хорошо видно. Все. Блядь. Все. Судя по ракурсу, похоже, что кто-то направил камеру телефона на душ прямо из дверного проема.

Кингстон выбирает момент, чтобы вернуться, и хмурится, когда видит наше выражение лица. Он поворачивает голову, чтобы посмотреть, что привлекло наше внимание, и тут же бросается вперед.

— Что это за дерьмо? — кричит Кингстон. — Выключите это дерьмо! Где, блядь, пульт?

— О, Боже, — я прикрываю рот рукой.

Не могу поверить, что это происходит снова. На этот раз все еще хуже, потому что никто не защищает мою скромность. Каждый человек в этой комнате теперь видел меня полностью обнаженной. Они знают, как я выгляжу с чертовым членом во рту.

Бентли начинает действовать, вручную выключая телевизор. Он немного медлителен из-за своего опьянения, поэтому это занимает гораздо больше времени, чем мне хотелось бы.

— О, смотрите, это звезды шоу, — Пейтон усмехается, хлопая в ладоши, когда она идет к центру собравшейся аудитории. — Похоже, это вошло в привычку, — она щелкает пальцем между Кингстоном и мной. — Вы двое, типа, пытаетесь стать порнозвездами или что-то в этом роде? Или это эксгибиционизм?

Кингстон сжимает кулаки.

— Пейтон, если я узнаю, что ты имеешь к этому отношение, ты, блядь, труп.

Она насмешливо смеется.

— О, пожалуйста. Не пытайся обвинить меня в своих девиантных наклонностях. С чего бы это мне показывать шлюху в работе?

Кингстон делает шаг вперед, но я хватаю его за рубашку, и он, кажется, передумывает.

Бентли роется в шкафу с мультимедиа, когда он кричит: — Нашел! — он протягивает флешку.

— Это единственная копия? — Кингстон стискивает зубы. Сейчас он смотрит на Пейтон с неприкрытой ненавистью. Честно говоря, я удивлена, что она не свернулась в клубок, умоляя о прощении.

— Откуда мне знать? — Пейтон положила руку на бедро. — Я не имею к этому никакого отношения.

Я не верю ей ни на секунду. Судя по выражению лица Кингстона, я бы сказала, что он тоже не верит.

Барклай Как-его-там начинает смеяться.

— Должен сказать, Дэвенпорт, сначала я не понял, но после того, как я увидел, как хорошо она сосет член, я могу понять, почему ты терпишь эту дрянь, — он смотрит на меня и подмигивает. — Сколько ты берешь, милая? Я бы хотел попробовать, — Барклай выпячивает грудь, когда смех окружает нас.

Мне даже не жалко этого ублюдка, когда кулак Кингстона вылетает и одним ударом сносит Барклая. К сожалению, этот удар также мгновенно вызывает драку.

— Ах, черт, — бормочу я, как раз перед тем, как какая-то сучка-подражательница Барби влепила мне пощечину.

О, черт, нет. Я даже не знаю, кто эта цыпочка! Я поднимаю кулак и бью ее прямо в челюсть. Она отшатывается назад к стене, глаза расширяются, когда я преследую ее, попадая ей прямо в лицо.

— Еще раз тронешь меня, и я заставлю тебя пожалеть об этом, — рычу я.

— Мне жаль! — Барби поднимает руки вверх и отшатывается, когда я имитирую удар.

Я вижу, как Бентли ныряет в драку, и часть меня беспокоится, что он слишком пьян, чтобы справиться с собой. Однако мое беспокойство длится всего секунду, когда я вижу, как Бент ловко уворачивается от удара, а затем начинает избивать идиота, который пытался его ударить. Кулаки летят отовсюду. Девушки кричат. Половина посетителей вечеринки падают — некоторые из них выглядят слишком счастливыми от этого — а другая половина спотыкается друг о друга, чтобы убежать. В этой суматохе я теряю из виду Бентли и Кингстона, но я слишком занята, чтобы беспокоиться об этом.

Какой-то придурок бросается на меня, и я даю ладонью ему в горло.

— Тебя никто не учил никогда не бить девушек, придурок?

Он сжимает шею, хрипя.

— Тупая сука.

О, нет, не учили!

Я кладу руку ему на плечо для опоры и бью этого ублюдка коленом по яйцам так сильно, как только могу. Он мгновенно падает на землю, хныча в позе эмбриона.

— Подумай об этом в следующий раз, когда захочешь избить женщину.

Уголком глаза я вижу, как Пейтон пытается убежать. Она чертовски обманывает себя, если думает, что я позволю ей пройти мимо меня. Я знаю, что она ответственна за это видео. Я не знаю, как она обошла замок на двери спальни, но эта шлюха как-то догадалась об этом.

Я перепрыгиваю через мудака, держащегося за яйца, и пускаюсь в погоню. Как только Пейтон видит меня, она сворачивает налево и бросается вверх по лестнице. Очевидно, она никогда в своей чертовой жизни не смотрела фильмы ужасов, потому что она должна была знать, что у нее гораздо больше шансов спастись, если бы она выбежала на улицу. Когда я достигаю верхнего уровня, я оглядываюсь, но не вижу ее. Я начинаю открывать двери, одну за другой, пока не натыкаюсь на препятствие. Предпоследняя дверь заперта, и я знаю, что она за ней.

Я стучу по дереву сжатым кулаком.

— Выходи сюда и получишь по заднице, как настоящая женщина, Пейтон!

— Пошла ты! — кричит она через дверь.

Я изучаю дверную ручку, пытаясь понять, смогу ли я взломать дверь. Этот замок без ключа, но это один из тех, с отверстиями, как у Чарльза в особняке, так что мне все равно понадобится инструмент, чтобы попасть внутрь. Блядь. Как же я собираюсь…

Что-то твердое ударяет меня сзади по голове, и я с гулким стуком врезаюсь лицом в дверь. Перед глазами заплясали пятна, когда я, спотыкаясь, пячусь назад. Прежде чем я успеваю поймать равновесие, меня толкают на пол с такой силой, что у меня клацают зубы.

— Черт, — бормочу я, пятнышки становятся все сильнее.

Я хриплю, когда колено упирается в середину моего позвоночника, а сильная рука давит на затылок. Мои руки зажаты подо мной, а лицо впечатывается в ковер с такой силой, что кожа на лбу и переносице покрывается сильными ожогами.

Теплое дыхание, пропитанное алкоголем, ударяет мне в ухо, когда глубокий голос рычит: — Теперь ты не такая уж и крутая, да? Знаешь, я не могу перестать думать о тебе, — я вздрагиваю, когда он зарывается лицом в мои волосы. — Как сильно я хочу заставить тебя кричать, когда буду брать твою маленькую пизденку. Хотя, после просмотра этого видео, я думаю, что лучше бы я сначала оттрахал твое лицо. Ты бы выглядела невероятно, задыхаясь от моего члена, со слезами, текущими по твоему лицу.

Я стараюсь не думать об этом, но внезапно я снова оказываюсь в том лесу, истекающая кровью и разбитая. Как я могу не думать об этом, когда тот же мужчина, который пытался изнасиловать меня, сейчас давит меня своим весом, а его мускусный одеколон с бергамотом проникает мне в нос?

— Пожалуйста, не делай этого, — всхлипываю я на полу, покрытом толстым ковром.

Мой голос настолько приглушен, что я не уверена, что он меня слышит. Я точно знаю, что не смогу кричать о помощи в таком состоянии. Боже, я ненавижу быть такой слабой, но я не могу дышать. Не могу пошевелиться. Мое сердце словно пытается вырваться из груди. Насколько печально, что я надеюсь, что Пейтон выйдет из той комнаты и отпугнет этого парня? Но я сомневаюсь, что это произойдет, потому что есть реальная возможность, что она просто подставила меня.

— О, Жасмин, ты не можешь управлять здесь шоу, — я напряглась, когда он произнес мое имя. — Да, именно так; я точно знаю, кто ты. Где ты живешь. Я следил за тобой. Ждал. Твой парень только что дал мне прекрасную возможность, затеяв эту драку. Может быть, мне стоит послать ему твои трусики в качестве благодарности после того, как я сорву их с твоего тела.

Я хнычу.

Он обхватывает мои волосы кулаком и тянет так сильно, что у меня слезятся глаза.