Страница 45 из 58
Поцелуй помог вывести Жас из того состояния, в котором она находилась, но он также пробудил ее самую примитивную версию. Я имел в виду каждое слово, когда говорил ей, что не буду делиться. И я все еще чувствую это сейчас, но, очевидно, я не могу отказать этой девушке. Когда Жас позвала Бентли, прося его остаться, мне и в голову не пришло остановить это.
Каждый инстинкт внутри меня хотел оттолкнуть Фицджеральда и надрать ему задницу. Я не буду лгать и говорить, что наблюдение за тем, как он пожирает ее киску, не возбуждало меня. Это было живое порно, черт возьми. Но я больше думал о том, как она кончает, чем о самом действии.
Если быть честным с самим собой, рациональная часть моего мозга знала, что то, что произошло прошлой ночью, было неизбежно. Ну, за вычетом панической атаки. Жас должна была разрешить напряженность между ними, а Бентли должен был понять, что Жас не собирается заменять Кариссу. Я знаю, он думает, что может любить Жас, но я знаю своего брата и знаю, что это не так. Бентли может и любит Жас, но он не влюблен в нее. Он просто запутался, потому что она первая девушка, появившаяся после смерти Кариссы, которая ему действительно небезразлична.
Несмотря на его ошибочную привязанность, согласие Бента не могло быть более очевидным. После прошлой ночи я бы сказал, что он совершенно ясно осознал, что Жас никогда не сможет принадлежать ему, потому что она создана для меня. Я не сомневаюсь, что никогда не будет другой женщины, которая поняла бы меня так, как она. Эта девушка смотрит прямо в самые темные глубины моей души. Она знает, что во мне таится чудовище, но и в ней живет такая же тьма, которая ждет своего часа.
Жас нужен кто-то, кто понимает ее притяжение. Ее срыв прошлой ночью доказывает, что в ней бушует чертов ураган разнонаправленных эмоций, которые она не понимает, не умеет контролировать. К счастью для нее, за последние пару лет я хорошо узнал своих демонов. Я понял, когда их нужно приковать, а когда освободить, и я могу поделиться с ней этими знаниями, когда она будет готова.
Я приподнимаю подбородок Жас вверх, чтобы она могла посмотреть мне в глаза.
— Ты в порядке?
Она втягивает нижнюю губу в рот.
— Да. То есть, вероятно, целую неделю я буду ходить странно, но я чувствую себя чертовски хорошо.
— Ну, тогда моя работа здесь закончена, — мы оба смеемся. — Я говорил о том, что здесь, наверху, — я касаюсь ее виска.
Полные губы Жас опускаются.
— Хм… да, наверное. Я не чувствую, что теряю рассудок, так что это плюс. Мне жаль, что тебе пришлось быть свидетелем этого.
— Не-а, — качаю я головой. — Не делай этого. Всем позволено время от времени терять рассудок. Мы не были бы людьми, если бы не делали этого. Учитывая, каким крепким орешком ты была, после всего, через что тебе пришлось пройти в последнее время, я бы сказала, что это давно пора было сделать.
— Может быть, — Жас забирается на меня и устраивается на моих бедрах.
Ее сиськи обнажены, и я не могу ничего с собой поделать. Я притягиваю ее к себе и втягиваю в рот ее торчащий сосок.
— Боже, мне чертовски нравятся твои сиськи, — бормочу я, касаясь ее кожи.
Ее тело тут же напрягается, и я внутренне проклинаю себя за эти слова. Я знаю, что она думает о том, что сказала Пейтон на ее чертовом дне рождения.
Жас пытается соскочить с меня, но я хватаю ее за бедра, чтобы остановить движение.
— Эй, посмотри на меня.
Обычно Жас излучает уверенность, но я вижу, как неуверенность пытается пробиться внутрь, когда она натягивает на себя простыню, чтобы прикрыть грудь.
Чертова Пейтон.
Моя хватка на ней усиливается.
— Не позволяй Пейтон залезть к тебе в голову. Она озлобленная, ревнивая сука. Быть с тобой — это нечто большее, чем с любой другой девушкой, с которой я спал. Нет никакого сравнения, Жас. Никто другой не имеет значения. И я люблю каждый чертов дюйм твоего тела.
— Но ты говорил ей эти слова. Много, много раз, когда ты трахал ее сиськи. И я думаю, что Пейтон не единственная, кто слышал те же самые слова, пока ты делал то же самое.
Я делаю глубокий вдох и выдыхаю.
— Я не знаю, что правильнее всего сказать, Жас. Я не хочу тебе лгать.
Она вздыхает.
— Если это то, что тебе действительно нравится… если это то, что тебе нужно, я не могу дать тебе этого, Кингстон. Увеличения груди никогда не будет в моем будущем. Мне не нужны гигантские сиськи.
Я маневрирую нашими телами, так что Жас оказывается подо мной.
— Это не то, что мне когда-либо будет нужно. Если ты действительно хочешь знать, все, что я делал в своем прошлом, скорее всего, было сделано потому, что мне это предложили. Просто и легко. С моей стороны никогда не было просьбы или чего-то, чего я чувствовал, что мне не хватает. Да, иногда ничего не было запретным, потому что эти девчонки считали секс своим золотым билетом к моему кошельку, но вот в чем дело: меня никогда не волновало, получат ли они удовольствие. Ни разу. Я никогда не оставался на ночь с кем-то до тебя и не обнимался с кем-то после. Потому что я никогда не хотел этого. Я буду первым, кто признает, что я был эгоистичным мудаком. Все, о чем я заботился с каждой из них — включая Пейтон — это как можно быстрее кончить и уйти.
Жас берет паузу, чтобы все переварить.
— И о скольких «девчонках» мы говорим?
Я смотрю ей прямо в глаза, чтобы она увидела правду в моих словах.
— Восемь.
— Восемь, — ее брови приподнимаются. — Как это возможно? Ты не считаешь все случайные минеты в кладовке уборщика?
Я откидываюсь в сторону.
— Во-первых, у меня никогда не было случайного минета в кладовке уборщика — это фишка Бентли. Но если это твоя грязная фантазия, просто скажи мне, когда и где, и я с удовольствием сделаю это, — я улыбаюсь, когда Жас игриво шлепает меня по груди. — Вопреки распространенному мнению, я был очень разборчив со своим членом, и я был не против повторений с одной и той же девушкой. К тому же, я был с Пейтон почти два года, и я не предполагал, что у нас были свободные отношения, как у нее.
— Боже, я все еще не могу поверить, что она так поступила с тобой, — она наклоняет голову набок. — Если подумать, то да, могу. Я не знаю, способна ли Пейтон на верность в любом отношении.
— В этом я с тобой согласен, — я заправляю прядь волос ей за ухо. — Поскольку мы, очевидно, занимаемся цифрами, я думаю, будет справедливо, если ты расскажешь мне о своих.
— Кроме тебя, один.
— Грузовик Тако Шон? — я ничего не могу с собой поделать; я думаю о фотографиях в Инсте и хмурюсь. — Он серьезно единственный чувак, с которым ты трахалась?
— Во-первых, это просто Шон, никаких грузовиков с тако. И да, он единственный человек, с которым у меня был секс, или, если уж на то пошло, с которым я просто дурачилась, — Жас прикусывает губу. — Ну, думаю, после прошлой ночи их стало двое, если считать Бентли.
Я стону.
— Я думаю, нам нужно установить правило, что Бентли не считается. На самом деле, давайте забудем, что Бентли вообще был.
Глаза Жас наполнились беспокойством.
— Кингстон, почему…
Я слегка сжимаю ее губы.
— Я не жалею об этом, Жас. Это должно было произойти по многим причинам, и я бы солгал, если бы сказал, что это не было горячо. Но ты должна знать, что это было всего один раз. Мне потребовалась тонна самоконтроля, чтобы не выбить Бентли зубы, пока он прикасался к тебе. Каждый инстинкт внутри меня кричал, чтобы это прекратилось. Я не думаю, что смогу контролировать себя, если это случится снова.
— Я не хочу, чтобы это повторилось, — заверяет она меня.
— Нет?
— Нет. Но я рада, что это произошло. То, что ты сделал для меня прошлой ночью, то, что вы оба сделали для меня, я никогда не смогу забыть. Вы спасли меня. После нападения у меня было несколько моментов повышенной тревожности, но ничего близкого к тому, что случилось прошлой ночью. Потерять контроль над собственным телом, быть поглощенным паникой, как это было страшно. Я была заперта в этом очень темном месте, и я понятия не имела, как это остановить, что только усугубляло ситуацию.