Мой Super сосед

Я не понимаю, о чем он. Что он сейчас говорит? Какие кредиты? Какая помощь?

— Я каждый месяц в течение многих лет отправляю вам хорошую сумму денег, чтобы ты ни в чем не нуждалась, оплачиваю в университете твой контракт, купил квартиру, даже машину тебе присматриваю! И что я слышу в ответ?! Игорь мне отец, он воспитал меня! Я каждый день думаю о тебе, для тебя же стараюсь, но, похоже, никто этого не ценит! — Он молчит и напряжённо смотрит на меня. Кажется, я вижу в его глазах боль, но все, что я сегодня услышала, похоже на сон. Или ложь.

— Я... я... О чем ты? Мама никогда не говорила, что ты финансово помогаешь нам. Она... она всегда....

Не могу договорить фразу, потому что это неправда. Мама не могла врать. Дима не помогал нам, никогда не интересовался нашими делами. Но маленькому зерну сомнения все же удается зародиться в моей душе.

— О, твоя мать умеет строить из себя обиженную. Все ещё бесится, что я развёлся с ней. Но знаешь что? С меня хватит. Ты уже взрослая, можешь сама зарабатывать себе на жизнь, а у меня скоро будет другая дочь, и очень надеюсь, что она вырастет более благодарной, чем ты! — После этих слов Дима направляется к выходу, громко хлопает дверью и исчезает. А я спускаюсь по стеночке на пол и рыдаю.

Я не знаю, что давит на меня больше. То, что Влад оказался лжецом и преступником, то, что мама все эти годы врала, или то, что у Димы будет ещё один ребёнок.

Все навалилось на меня одновременно, и мне так плохо, что хочется выть. Это определенно самый хреновый день в моей жизни.

Пытаюсь собраться с мыслями и понять, что мне делать, но от начавшейся истерики по животу проходит спазм, а по ноге судорога. Пальцы не слушают меня, живут своей жизнью, и сейчас я чувствую себя психически неуравновешенным человеком.

Интересно, если уснуть, а потом проснуться, все снова станет на прежние места?

— Собирайся, я отвезу тебя в надёжное место, пересидишь там бурю. — Дима вновь вернулся и, кажется, даже немного остыл.

Я не отвечаю, все так же сижу на холодном кафеле, спрятав голову на коленях и глотая слезы.

— Ну ладно тебе, не плачь, а? Я погорячился немного. Неужели и вправду в зека этого втрескалась? — Он несмело касается моей головы, утешая.

— Не-ет, — реву, пытаясь поверить в собственные слова. Не могу же я признаться, что такая идиотка и втрескалась в... как его там? Змей? — Просто обидно.

— Самое главное, что ты в порядке. И прости меня, глупо было рассчитывать, что все обойдётся. Я был слишком самонадеян, да ещё и не думал, что они узнают о твоём существовании.

Мы молчим. Дима садится около меня, а я все ещё не могу прийти в себя.

— А это правда... правда, что Влад преступник?

— Да.

— А он... убивал кого-то? — Чувствую, как в груди замерло сердце в ожидании ответа.

— Я не знаю, но обязательно выясню. Обещаю, он получит по заслугам и ты его больше никогда не увидишь.

Я закрываю глаза и пытаюсь понять: буду ли я счастлива, если больше никогда его не увижу? Иду в комнату и думаю об этом, хватаю чемодан, который успел собрать Влад, и думаю об этом. Сажусь в незнакомую машину, которая везёт меня в неизвестном направлении, и думаю об этом. Захожу в небольшой дом, падаю на диван, засыпаю, но, кажется, даже во сне думаю об этом.

— Влад, — выдыхаю, и из глаз снова катятся слезы.

Глава 38

Влад

— Я хочу поговорить с Кирой. — Со злостью сжимаю кулаки и чувствую, как как ногти впиваются в кожу.

— Даже имя ее при мне не произноси, понял, засранец? Тебе повезло, что здесь видеокамеры, иначе ты даже встать не смог бы. Жаль, парни мало отделали тебя! Но ничего, перевезем тебя завтра в Киев и будем играть по моим правилам. — Князь смотрит на меня с ненавистью, и я его понимаю.

Была бы у меня дочь, я бы убил, если бы такой, как я, хотя бы притронулся к ней.

Жмурюсь, пытаясь разглядеть следака, и вздрагиваю от боли. Лицо жжет, ребра болят, а правый глаз заплыл так, что я ничего не вижу.

— У меня по закону есть право на один телефонный звонок. — Скалюсь и откидываюсь на спинку железного стула.

— Ты пересмотрел американских фильмов, Змей. Сейчас у тебя есть право лишь на то, чтобы дышать.

Князь чувствует себя хозяином положения. Сидит, изображая расслабленную позу, но я-то вижу, как нервничает, как сжимает и разжимает кулаки, из последних сил сдерживаясь, чтобы не врезать мне.

— Мне нужна полная информация обо всех, кто замешан в вашей схеме с техникой.

— Я хочу поговорить с Кирой, — говорю одну и ту же фразу уже в двадцатый раз.

— В твоих же интересах помочь следствию, — игнорирует мою просьбу Князь, но я не могу думать ни о чем другом, кроме моей девочки.

Я не знаю, что лучше: исчезнуть из ее жизни, чтобы она думала, что я придурок, который использовал ее, или попробовать объясниться, сказать, что все то, что было между нами, — правда и что я люблю ее.

Люблю…

Черт, не думал, что это может снова со мной случиться!

— Имена. Мне нужны и-ме-на. — Следователь пододвигает ко мне чистый лист с ручкой и выжидающе смотрит.

— Ты ведь позаботился о безопасности Киры? Приставил к ней охрану? Или так же, как и в прошлый раз, решил уповать на везение?

— Имена.

Вот же ж упертый баран!

— Туман не остановится, ты ведь знаешь. Он в курсе про обыск и, когда поймет, что я у вас, снова попытается ударить по самому больному.

Я действительно волнуюсь за Киру. Сидя за решёткой, я не могу ее защитить, и это сводит меня с ума.

— Значит, ты не отрицаешь, что знаком с Туманом? — гнет своё, не обращая внимания на мои слова.

— Дай мне телефон, черт тебя подери! — срываюсь на крик и, преодолевая боль, встаю со стула. Боль — ничто по сравнению с безопасностью Киры.

Князь не теряет такой прекрасной возможности, вскакивает со своего места и бьет меня под дых.

Я сгибаюсь пополам, сплевываю на пол кровь и усмехаюсь:

— Нервишки шалят, да? И вообще, не понимаю твоей злости: пока ты в столице сидел, я охранял твою дочь. Хреновый из тебя папаша, раз ты… — Договорить не успеваю: еще один удар — и я падаю на пол.

— Полежи здесь немного, подумай о своей жизни, а я через часик зайду.

Я сажусь у стены, смотря на железную дверь, и понимаю, что впервые в жизни вляпался в такую лажу. Если я солью Тумана, меня прирежут прямо в СИЗО, если не солью — вполне вероятно, что Кира может пострадать. И не только Кира.

И когда успел таким совестным стать?

Закрываю глаза, представляя свою девочку, и проматываю в голове все наши короткие встречи. Вспоминаю, как впервые увидел ее, и не могу сдержать улыбку. Эпиляцию она делала! Надо же! А я ведь правда тогда подумал, что в соседней квартире пытаются кого-то убить.

Черт, такое ощущение, что целая вечность прошла с тех пор, как мы познакомились, а на деле — чуть больше месяца.

Удивляюсь, как за это время меня перестали интересовать всякие Риты, Кристины и Татьяны. Все мое внимание принадлежало лишь одной девушке, и все это время до скрежета в зубах я хотел лишь ее.

Представил, как могло бы быть, если бы мы все-таки успели покинуть город, но потом понимаю, что рано или поздно она все равно узнала бы правду обо мне. Лучше пусть будет так, как получилось. Лучше и в самом деле отпустить ее, как и планировал еще вчера утром. Она достойна лучшего, а у меня останутся воспоминания о чудесной девушке, живущей по соседству, которые будут согревать меня на зоне. В конце концов, Кира совсем молода, у неё вся жизнь впереди, и она успеет влюбиться еще раз десять.

Вот только стоит мне представить ее с другим мужчиной, как хочется пробить эту чёртову дверь и кинуться на поиски Киры, чтобы никто и пальцем не посмел прикоснуться к ее телу.

* * *

Слышу, как, открываясь, скрипит дверь. Звук шагов, тишина.

— Ну что, вспомнил что-нибудь полезное? Может, хочешь чем-то поделиться?