Афоризмы

[Январь 1793]. Изобразить происхождение французского древа свободы по Линнею — вышла бы неплохая сатира!

Я хотел бы узнать, что произойдет, если бы когда-нибудь пришла с неба весть, что господь бог в ближайшее время направит на землю комиссию из полномочных ангелов, и они, по примеру судей в Англии, начнут объезжать Европу и выносить решения по крупным процессам, в которых обычно нет иного судьи, кроме права сильного. Что сталось бы тогда с некоторыми королями и министрами? Иные из них, пожалуй, предпочли бы поскорей начать ходатайствовать о всемилостивейшем отпуске, для того чтобы познакомиться с ловлей китов или подышать чистым воздухом у мыса Горн, лишь бы не оставаться на своих местах.

Думаете ли вы, что старые злоупотребления в обществе так легко устранить? Французская революция (что бы там ни было!) оставит после себя много хорошего, оно без нее не появилось бы в мире. Бастилия уничтожена, и подлое насекомое, описанное господином Борном[43] в его «Монахологии», тоже отчасти выкурено.

Что за животное солдат, ясно видно из современной войны: он позволяет себя использовать для установления свободы, для ее подавления, для свержения королей и для укрепления тронов. Против Франции, за Францию и против Польши![44]

В присоединенных странах французы обещали любовь к братьям; в конечном счете они ограничились лишь любовью к сестрам.

Этому городу была постоянно присуща некая счастливая тупость.

К числу недоразумений или неверных представлений о французской революции относится и то, что полагают, будто народом руководит кучка злодеев. А может быть скорее эти злодеи использовали настроение нации?

Во «Всеобщей литературной газете»[45] ( 1793, № 78) имеется замечание о том, что в Париже следовало бы надежно спрятать статуи и тем самым предотвратить разрушение их варварами. И в другом месте — (№ 85) так же: «Многое в революции могло бы произойти не столь насильственным образом». Словно природа может предоставить осуществление своих планов метафизике! Было бы, разумеется, хорошо, если бы города в Калабрии[46] находились в безопасности до тех пор, пока природа не укрепит пещеры, созданные ею под этими городами. Но, думается, что если, несмотря на ремонт и подпорки, здание все же рушится, то никаким ремонтом улучшить его состояние было бы невозможно...

О, будьте снисходительны в суждении об исполнителях подобных предприятий и оценивайте их достоинство не тем мерилом, с каким вы подходите к другу, опекуну или компаньону. Для разыгрывания великой национальной драмы требуется нередко исполнение таких ролей, которые, правда, честный человек поостерегся бы играть, и если не для утверждения закона, то для его подготовки часто требуются люди, которых спустя пятьдесят лет повесили бы в силу этого же закона. Ведь так всегда и было: история изображает нам лишь здания, а грязные строительные леса она убирает.

Порядок ведет ко всем добродетелям! Но что ведет к порядку?

Они чувствовали давление правительства столь же мало, как и давление воздуха.

Я прочитал прекрасное замечание в одной из статей «Шлезвигского журнала»[47]: чернь, санкюлоты и великие мира сего, т. е. два противоположных друг другу класса, являются именно теми людьми, которые более всего чужды истине и добродетели и совершили самые гнусные дела...

Если внимательно приглядеться, то у немцев можно повсюду найти подражание, разумеется, более или менее скрытое. Даже наши оплачиваемые сражения — подражание защите отечества. Действительную защиту своего очага, своей жены и детей нельзя сравнить со службой солдата, хотя это все-таки делают очень часто. Это вещи совершенно различные и отличаются они друг от друга, как истинная дружба от подхалимства.

По поводу современной анархии во Франции и разногласий в национальном Конвенте[48] позволительно спросить: сколько же принадлежит в этом деле эмигрантам? И сколько — влиянию иностранных дворов? Безусловно, они воюют не только посредством армий.

Ни одна борьба[49], происходившая на моей памяти, не извращала так сильно понятия свободы и равенства, как современная. «Поезжайте в Париж, там вы увидите до чего доводит равенство!», — кричит одна партия. И печально видеть, что даже известные писатели присоединяют к этому свой голос. Точно так же я мог бы воскликнуть: вы, что находите такое уж великое счастье в общении с другим полом и в любви к нему, взгляните на больницы, где содержатся больные с провалившимися носами! Или вы, кто разглагольствует о сладости дружбы за кружкой вина, взгляните на пьяниц в когтях чахотки, медленно умирающих, окруженных голодными детьми! О, глупцы, готов я сказать, поймите же нас! Я думаю, вы понимаете нас слишком хорошо, но вы рассуждаете так лишь потому, что боитесь, как бы нас не понял свет. Равенство, которого мы требуем, это наиболее сносная степень неравенства. Разнообразных видов равенства, в том числе и ужасных, существует столько же, сколько и различных степеней неравенства, и некоторые из них так же ужасны. С обеих сторон грозит гибель. Я поэтому убежден, что разумные представители обеих партий не так далеки друг от друга, как это полагают, и равенство для одной партии и неравенство для другой, пожалуй, в конце концов, одно и то же понятие, лишь различно называемое. Но чем здесь поможет философствование? Спор этот может быть решен только битвой, и, если одна партия добьется преобладания, особенно, когда противная партия показала себя очень уж необузданной, то положение может еще более ухудшиться.

Однако следует опасаться, как бы эта средняя ступень равенства или неравенства (как угодно) не оказалась одинаково ненавистной для обеих партий. Тогда, пожалуй, ее нужно будет установить силой. В этом случае нечего удивляться, что тот, кто ее установит, прибегнет, пожалуй, к весьма сильным мерам. В этом коренится общая причина, почему среднее состояние столь непрочно и встречается так редко.

Если состояние золотой середины должно быть достигнуто борьбой между сторонниками обеих крайностей, то это весьма опасное дело. Только полная утрата сил обеими партиями сможет их склонить к этому, а в таком случае власть над ними легко захватит третий.

Дело вовсе не в том, чтобы солнце в какой-либо монархии никогда не заходило, чем прежде так гордилась Испания[50]. Важно, что видит солнце во время своего движения над этим государством.

43

Борн Игнац, фон (1742—1791) — австрийский геолог и минералог, известный своей антиклерикальной сатирой «Монахология» (1783).

44

...» против Польши. Имеется в виду второй раздел Польши (март 1793), осуществленный Пруссией и Россией.

45

«Всеобщая литературная газета» — газета, издававшаяся с 1785 г. в г. Иене.

46

Калабрия — южная область Италии, где часто происходили землетрясении.

47

Я прочитал прекрасное замечание в одной из статей «Шлеэвигского журнала»... «Шлезвигский журнал» — один из радикальных журналов той эпохи. Возник он из «Брауншвейгского журнала», который издавался в 1790—1791 гг. известным демократическим журналистом И. Г. Кампе. Из-за преследований правительства, нападок реакционной прессы, давления цензуры издание журнала было перенесено в 1792 г. в г. Альтону (Шлезвиг), который принадлежал тогда Дании.

Здесь царила несколько большая свобода слова. Журнал начал выходить под иным названием — «Новый Брауншвейгский журнал», а с 1793 г. — «Шлезвигский журнал, бывший Брауншвейгский». В конце 1793 г. он прекратил свое существование. Одним из самых видных сотрудников журнала был убежденный сторонник французской революции Якоб Мовильон. Однако казнь Людовика XVI и якобинский террор вызвали колебания даже среди сотрудников этого радикального журнала, что, по-видимому, и отразилось в статье, упоминаемой Лихтенбергом. Эта анонимная статья была помещена в журнале за 1793 г. № 1 и озаглавлена: «Различно ли нравственное содержание одного и того же поступка, совершаемого господами и людьми из низших классов общества?» Изречение Лихтенберга — почти точная цитата из статьи (стр. 472—473).

48

По поводу современной анархии во Франции и разногласий в национальном Конвенте... — по-видимому, имеется в виду борьба якобинцев и жирондистов в Конвенте в связи с принятием 4 мая 1793 г. так называемого первого максимума — твердых цен на зерно. Этот декрет, принятый Конвентом под давлением народа и при поддержке якобинцов, был направлен против спекуляции зерном буржуазией и вызвал бешеное сопротивление депутатов-жирондистов. После принятия декрета жирондисты начали усиленно развивать контрреволюционную деятельность в провинции, вступили в заговор с роялистами, осуществили контрреволюционный переворот в Лионе, подготовили восстание в Марселе и Тулоне. Ранее, в марте 1793 г., вспыхнул контрреволюционный мятеж в Вандее, подготовленный эмигрантами-роялистами.

49

Ни одна борьба... Речь идет о французской революции.

50

...чем прежде так гордилась Испания... Испанские короли XVI—XVII вв., имевшие большие колонии в Америке, гордились тем, что в их империи никогда не заходило солнце.