Страница 22 из 68
Галактика придвинулась и стала громадной, невообразимо-звёздной, а затем разноцветные солнца стремительно разбежались друг от друга на астрономические расстояния, и фокус остановился на одной сдержанно-синей звезде особого оттенка… именно такого цвета были все знаки Древних. Выходит, это их родина?
На фоне неяркого синего гиганта кружилась одинокая планета, далеко от звезды, единственная в системе. Поначалу её раздирали спазмы тектонических противоречий, но постепенно кутерьма улеглась и наступил покой.
Хм, в этом мире не было воды, но там бурлили океаны… энергий? Одиссей присмотрелся, пытаясь понять, и время тут же замедлилось до всего-то миллиона лет в секунду. И хотя человек смотрел на округлый бок планеты и не владел апгрейдами разделения потоков восприятия — у него в мыслях возник второй план: океан разверзся, словно Фокс нырнул в самую глубину, и в завихрениях нескончаемых реакций разглядел маленьких роящихся существ.
Да неужели? Старые знакомые: зернистые, слегка вытянутые гранулы-мураши. Человек ощутил, как его разум охватывает единство с бесчисленным количеством маленьких существ, он стал чувствовать и понимать их всех сразу, всю популяцию целиком. Это была односторонняя связь, мураши не подозревали о присутствии чужого. Да и подозревать им было пока нечем: на данном этапе эволюции это были уже не простейшие, но ещё не разумные существа.
Детектив ошарашенно моргнул — поперёк планеты повисла большая сияющая надпись на чистом андарском, родном для Одиссея языке:
«Цель 1: Осознайте мир»
Значит, это новая игра. Ему нужно управлять целой расой?
— Вот зараза, — пробормотал Фокс. — И обязательно было такое МЕГА-ВСТУПЛЕНИЕ? Обязательно было мучить несчастного человека необъятностью чужеродных бездн⁈
Никто не ответил, но планета стала ближе, и, как уже было раньше, прочие небесные тела ушли за пределы внимания, отодвинулись астрономически далеко. К а к а я р а з р е ж е н н а я
ш т у к а э т а в а ш а
в с е л е н н а я….
— Ну-с, — засучив рукава слегка колючего свитера, сказал неапгрейженный демиург. — Что тут у нас?
У них была планета, достаточно далёкая от мощного синего солнца, чтобы излучение не уничтожило всю жизнь, но достаточно близкая, чтобы получать от звезды огромное количество света и энергии. В Одиссее шевельнулось опасение: а могут ли мураши вообще дожить до разумности?
На развитие разума даже в самых быстрых случаях требуется миллиард лет, а чаще несколько миллиардов. Небиологические формы вроде геранцев или циоров эволюционировали быстрее биологических (хоть их отдельные особи живут дольше и мыслят медленнее), потому что меньше зависят от условий внешней среды — но даже им потребовалась масса времени. Эволюция слишком неторопливый процесс. А век синих звёзд недолог, да и спокойными и надёжными их не назвать. Сколько сотен тысяч миров во вселенной благословил дар жизни — только затем, чтобы сгинуть на полпути, когда синяя звезда стала пульсировать и стирать потоками излучений всё живое на парсеки вокруг или попросту взорвалась сверхновой?
Но пока в системе Древних царила идиллия: звезда давала ровно столько света, тепла и излучений, сколько требовалось, чтобы местные формы жизни возникли и развивались. Океаны активной энергии, где шёл постоянный энергообмен, породили уникальную ситуацию: у мурашей, в отличие от подавляющего большинства форм жизни на всех планетах космоса, не было дефицита. У них был переизбыток.
По всей галактике жизнь и её развитие в 99,999% случаев определялась конкуренцией существ за ресурсы, необходимые для выживания клеток. Если амёба на планете Чом не схватит вон ту наглую и вкусную инфузорию, у амёбы закончится энергия на поддержание внутренних процессов, и она умрёт. Плата за бытие проактивным существом. Если первобытный альдебаранец Бу не бросит дротик в мохнатый стейк — то он сам, его жена Ба и сын Бы отбросят копыта. Клетки тела Бу категорически протестуют против этого, клетки хотят жить! Зря что ли они три миллиарда лет усложнялись от простого к сложному, чтобы создать такое комплексное и способное существо с шестью конечностями, великолепной гривой и роскошным хвостом, чтобы оно сейчас промахнулось дротиком по проклятому первобытному барашку⁈
«Бей, ешь, плодись!», кричат клетки существам всех планет… Кроме этой.
Здесь всего переизбыток, и крошечные мураши учатся не добывать энергию для своих процессов, а убирать лишнюю. Переводить в иные формы, сбрасывать балласт, обмениваться с другими и тратить на что-нибудь ненужное, или просто экранироваться от получения дармовых энзов. Эволюция по своей привычке отрабатывает сразу много способов решения проблемы, авось какой-нибудь выживет.
— Потрясающе, — сказал Одиссей, увидев, как роящиеся неразумные мураши возводят что-то вроде гигантских бесформенных сот с удивительной геометрией.
Ведь сото-здания размером с небоскрёбы (у почти микроскопических существ) не были нужны им для жизни. Мураши вообще не нуждались в домах — им не угрожали постоянные опасности внешней среды, от которых нужно прятаться в укромном уголке. Наоборот, единственной смертельной опасностью для мурашей было не выдержать переизбытка идущей отовсюду энергии, не слить вовремя излишки — тогда гранулы распухали, теряли подвижность, впадали в кому и гибли.
Постепенно солнечная активность повышалась, энергии становилось больше. Мураши, как и все остальные формы жизни на этой удивительной планете, освоили увлекательную игру земных и не только детей: «салочки», она же «шафлак-мафлак», она же «передай другому» или «гипер-тэг», которая сводилась к тому, чтобы скинуть побольше энергии другим и не получить её себе. Тут не обходилось без определённой доли насилия и угрозы: сейчас догоню и навешаю тебе пятьдесят энзов! Но существам было лучше не сражаться друг с другом и не играть в догонялки, а сотрудничать, утилизируя энергию вместе. Так получалось эффективнее и проще, и открытые экосистемы с симбиозами стали выигрывать и выживать чаще, чем экосистемы, где участники энергообмена прятались и играли в хитрость и эгоизм.
В итоге свои удивительные пятимерные соты мураши строили не с целью чего-то достигнуть — а просто чтобы применить распиравшие их силы. Это был абстрактный проект ради проекта, нескончаемые Вавилонские башни, создатели которых нашли общий язык. Ещё не став разумными существами, они уже создавали архитектурные шедевры.