Как запело дерево

— Радуга! Какая красивая!

Свинья обернулась и тоже вскрикнула. Она увидела у себя за спиной развернутый громадным веером хвост.

— Глядите! — сказала она. — Я распустила хвост!

Дельфина и Маринетта печально переглянулись, а животные зашептались и закачали головами.

— Ну, довольно кривляться, — сказали родители. — Ступай на место, в свой закут. Уже поздно.

— На место? — сказала свинья. — Но вы же видите, что я не могу. Мой хвост так широк, что и во двор-то не влезает. Никак не пройдет между этими деревьями.

Родителям это надоело, и они уже поговаривали, не взять ли палку, но тут девочки подошли к свинье и ласково сказали ей:

— Да ты сложи хвост. И он легко пройдет.

— В самом деле, — сказала свинья. — А я и не догадалась. Знаете, с непривычки…

Она напрягла спину, так что хрустнули кости. И в тот же миг радуга исчезла с неба и заиграла на ее коже такими нежными и яркими красками, рядом с которыми померкли бы даже павлиньи перья.

МАРСЕЛЬ ЭМЕ

Волы

Перевод Т. Ворсановой

Дельфина получила похвальный лист, а Маринетта почетную грамоту. Учитель расцеловал обоих сестричек, стараясь не измять их нарядные платьица, а специально прибывший из города супрефект в мундире, расшитом серебром, произнес речь.

— Дорогие мои дети, — сказал он, — образование — вещь хорошая, и те, кто его не имеют, достойны сожаленья. По счастью, к вам это не относится. Вот, например, здесь две девочки в розовых платьях, на их белокурых головках я вижу золотые короны. Это значит, что они хорошо поработали. Сегодня девочки вознаграждены за свои труды. И посмотрите на их родителей, они горды не меньше детей. Да, да… Вот еще что: взять, к примеру, меня, не хочу хвалиться, но если бы в свое время я не делал как следует уроки, то никогда не был бы супрефектом и не носил бы этого мундира. Вот почему надо прилежно учиться, а невеждам и лентяям внушать, что без образования не обойтись.

Супрефект поклонился, ученики спели песенку, и все разошлись. Вернувшись домой, Дельфина и Маринетта сменили свои выходные платьица на будничные. Но вместо того чтобы играть в лапту, в чехарду, в кошки-мышки или в дочки-матери, в классики или в прятки, они принялись обсуждать речь супрефекта. Им очень понравилась эта речь. Они даже расстроились, что под рукой нет ни одного невежды, которому можно было бы внушить, какие блага несет образование. Дельфина вздохнула.

— Только подумай! У нас два месяца каникул, два месяца, которые мы могли бы провести с такой пользой. Но что поделаешь? Никого нет…

В хлеву у них на ферме было два вола одного роста и возраста, один белый, другой в рыжих пятнах. Волы как туфли — их всегда бывает пара, потому и говорят: пара волов. Маринетта подошла сначала к рыжему, погладила его и спросила:

— Послушай, вол, а ты не хочешь научиться читать?

Сначала большой рыжий вол не ответил. Он решил, что это просто шутка.

— Образование — вещь хорошая! — поддержала сестренку Дельфина. — Нет ничего приятнее, сам увидишь, когда научишься читать…

Рыжий еще некоторое время двигал челюстями, пережевывая эту мысль, хотя у него уже было свое мнение на сей счет.

— Зачем мне учиться читать? Повозка моя, что ли, от этого станет легче? Что, мне еды больше дадут? Разумеется, нет. Стало быть, я буду надрываться попусту? Благодарю покорно, не такая уж я глупая скотина, как вы считаете, милые. Нет, учиться читать ни за что не буду, боже упаси!

— Подожди, — возразила Дельфина, — ты, Рыжий, рассуждаешь неразумно и даже не представляешь себе, сколько теряешь! Подумай только!..

— Все обдумано, красавицы, я отказываюсь. Вот если бы вы предложили мне учиться играть, тогда дело другое.

Маринетта, у которой не только волосы были чуть-чуть посветлее, чем у сестры, но и ум чуть поживее, заявила, что тем хуже для него, пусть прозябает в невежестве и на всю жизнь останется дурным волом.

— Неправда, — сказал Рыжий, — я не дурной вол. Я всегда хорошо делал свое дело, и упрекнуть меня не в чем. Ну и смешны же вы мне со своим образованием. Будто без него не проживешь! Заметьте, я не против образования вообще, я просто говорю, что оно не для волов, вот и все. Вам нужны доказательства? Да кто когда видел образованного вола?

— Это вовсе не доказательство, — быстро нашлась Маринетта. — Волы ничего не знают только потому, что никогда ничему не учились.

— Уж я-то, во всяком случае, учиться не буду, можете быть спокойны.

Дельфина опять попыталась заставить его внять голосу разума, но тщетно: он не желал ничего понимать. Девочки отвернулись от него, удрученные его постыдной нерадивостью и равнодушием. Когда они обратились к белому волу, тот, казалось, был тронут их вниманием. Белому нравились девочки, и он очень не хотел огорчать их своим отказом.

К тому же его самолюбию льстила мысль, что со временем он сможет выделиться среди своих жвачных собратьев. Это был славный вол, даже очень славный, ласковый, кроткий, работящий, но немного заносчивый и честолюбивый.

Его надменность проявлялась даже в том, как он поводил ушами, когда хозяин в поле делал ему замечание. Но у всех волов свои слабости, идеальных нет, а у Белого, несмотря на некоторые недостатки, был очень хороший характер.

— Послушайте, — сказал он, — в общем, я бы ответил, как Рыжий: зачем мне читать? Но мне хочется сделать вам приятное. И в конце концов, если образование волу не приносит пользы, то и вреда от него не будет, а иной раз оно, может, и развлечет. Если это не очень хлопотно, я согласен попробовать.

Девочки очень радовались, что удалось найти вола-добровольца, и хвалили его за благоразумие.

— Мы уверены, что ты будешь хорошо учиться и добьешься блестящих успехов.

Он гордо втягивал голову, слушая эти комплименты, отчего шея его собиралась в складки, словно мехи аккордеона, ну, почти как у нас с вами, когда мы пыжимся, важничая.

— В самом деле, — бормотал он, — пожалуй, у меня есть способности.

Дельфина и Маринетта пошли уже было за букварем, когда Рыжий остановил их своим серьезным вопросом:

— Скажите, девочки, а вы не хотите научиться пережевывать жвачку?

— Пережевывать жвачку? — прыснули они. — А зачем?

— Вот то-то и оно, — сказал Рыжий, — зачем?

Дельфина и Маринетта решили хранить в тайне занятия с белым волом, чтобы устроить родителям сюрприз. Зато потом, когда вол станет ученым, то-то отец удивится!

Девочки и не мечтали, что первые шаги окажутся такими легкими. Вол и в самом деле проявлял незаурядные способности, а кроме того, был страшно самолюбив.

Из-за насмешек Рыжего он притворялся, что ему доставляет несказанное удовольствие повторять буквы. Меньше чем за полмесяца он стал узнавать их и даже выучил алфавит. По воскресеньям, в дождливые дни и почти каждый вечер после возвращения волов с поля Дельфина и Маринетта тайком от родителей занимались с Белым. У бедняги из-за этого ужасно болела голова, а иногда он просыпался посреди ночи и громко повторял:

— Б, а — ба; б, е — бе; б, и — би…

— Ну и надоел же ты своими «б, а — ба», — ворчал рыжий вол. — С тех пор как из-за этих девчонок у тебя мания величия, и поспать спокойно нельзя. Добро бы еще знать, что потом об этом не пожалеешь.

— Да ты и представить себе не можешь, — возразил белый вол, — какое блаженство знать гласные и согласные, читать слоги. Это украшает жизнь, и теперь я понимаю, почему так расхваливают образование. Я себя чувствую совсем другим волом, не то что три недели назад. Какое счастье учиться! Ну да ничего не поделаешь, это ведь не каждому дано. Нужны способности.

Видя, как счастлив Белый, рыжий вол порой сомневался, разумно ли с его стороны так упорствовать в своем невежестве. Но в тот год у корма был чудесный вкус лесного орешника, солому подстилали не колкую, и он легко обошелся без духовной пищи.