Как запело дерево

— А раньше сказать не могли?

— Э, нет! Скажи я раньше — черта с два вы бы купили дом, а я так хотел сбыть его с рук. Хи-хи-хи!

— Прекратите смеяться, а не то сейчас пепельницей огрею!..

— Ладно, ладно…

— Но позвольте, я же только четверть часа назад заглядывал в тот чуланчик… И не видел никакой ведьмы!

— Днем ее там не бывает. Она только по ночам приходит!

— И чем же она занимается по ночам?

— О, ведет себя смирно, не колобродит и преспокойно сидит в своем чулане… Но берегитесь! Если вы, на свою беду, споете:

она тут же вылезет… И вам придется худо!

При этих словах я вскочил и заорал:

— Чтоб вам пусто было! Черт вас дернул мне это пропеть! Мне бы такая чепуховина никогда в голову не пришла! А теперь как от нее отвяжешься?

— А я нарочно! Хи-хи-хи!

Но как только я бросился на него с кулаками, он удрал через потайную дверь.

Делать нечего. Возвращаюсь домой и размышляю: «Вообще-то говоря, надо просто быть повнимательней… Постараемся забыть эту дурацкую песенку!»

Легко сказать! Попробуйте-ка забыть такие слова! Само собой, первые месяцы я был начеку… А со временем, года через полтора, когда уже знал дом как свои пять пальцев, привык к нему и обжился, я начал петь эту песенку днем, в часы, когда ведьмы не было… Или на улице, где ничем не рисковал… А потом принялся петь дома по ночам — но не до конца! Я лишь начинал:

и останавливался. И тогда мне казалось, что дверца чулана поскрипывает… Но так как дальше я не пел, ведьма ничего не могла поделать. И я, поняв это, начал добавлять всякий день по словечку: «Очень, очень буду рад…», затем: «ведьме…», а потом: «дать…» — и наконец: «…пинка…» — и вовремя закруглялся.

Сомнений не оставалось: дверца скрипела, дрожала, еще чуть-чуть — и распахнулась бы настежь… Как же ведьма, должно быть, бесилась в чулане!

Так я развлекался до рождества. Сочельник я отпраздновал у друзей и часа в четыре утра возвращался к себе немножко под хмельком, распевая по дороге:

Стоит ли говорить, что я ничем не рисковал, потому что был не дома. Выхожу на главную улицу: «Очень, очень буду рад…», останавливаюсь у своей двери: «Ведьме дать пинка под зад!..», вынимаю ключ из кармана: «Очень, очень буду рад…» — все еще безо всякого риска… Вставляю ключ в скважину: «Ведьме дать пинка под зад!» Поворачиваю ключ, вхожу, закрываю за собой дверь, иду по коридору к лестнице…

Черт! Сорвалось-таки! На этот раз я проболтался! В ту же секунду совсем рядом писклявый, пронзительный, злой голосок произнес:

— Ах, вот как! Чем же тебе так досадило мое мягкое место?

Она, та самая ведьма! Дверца чулана была открыта, и ведьма стояла, упершись правой рукою в бок, а в левой держала одну из моих швабр. Естественно, я попытался принести извинения:

— Ах, простите меня, мадам! Это я по рассеянности… Я зазевался… То есть я хочу сказать… Я пропел это, не подумав…

Она кисло ухмыльнулась:

— Не подумав? Враки! Второй год ты ни о чем другом и не помышляешь! Разве ты не издевался надо мной, когда недоговаривал последнее словцо, последний слог! Но я-то была уверена: погоди, голубчик! Когда-нибудь песенка вырвется у тебя целиком, и уж тогда придет мой черед позабавиться… Вот видишь, так оно и вышло!

Я упал на колени и принялся умолять:

— Пощадите, мадам! Не причиняйте мне зла! Я не хотел оскорбить вас! Я обожаю ведьм! Я с подружками-ведьмами на короткой ноге! Да и покойная матушка моя была ведьмой! Будь она жива, сама бы вам подтвердила… И к тому же нынче рождество! Родился младенец Иисус… Вы не имеете права погубить меня в такой день!..

А ведьма в ответ:

— Тары-бары-растабары! И слушать ничего не хочу! Но раз у тебя так здорово подвешен язык, вот тебе испытание: за три дня ты должен попросить у меня три вещи. Такие, которых не бывает на свете! Если я тебе их дам, заберу тебя с собой. Но если хотя бы одну не достану — уйду навсегда, и впредь ты меня не увидишь. Ну, я слушаю!

Тут я, чтобы выиграть время, и говорю:

— Гм-гм, не знаю… Что-то в голову ничего не идет… Надо подумать… Дайте мне время до вечера!

— Будь по-твоему, — говорит ведьма, — я не спешу. До вечера!

И исчезает.

Большую часть дня я выдумывал невозможные вещи, ломал над ними голову, прикидывал так и сяк в уме — и вдруг вспомнил, что у моего друга Башира в банке живут две рыбки, а рыбки те, по его словам, волшебные.

Не медля ни секунды, я мчусь во весь дух на улицу Брока, прибегаю к Баширу и спрашиваю:

— Рыбки живы-здоровы?

— Да. А что?

— А то, что в моем доме обитает ведьма — старая, злющая ведьма! Сегодня вечером я должен попросить у нее нечто такое, чего не бывает на свете. Иначе она утащит меня с собой. Может, твои рыбки посоветуют что-нибудь дельное?

— Конечно, — сказал Башир. — Сейчас я их принесу.

Он удалился в комнату позади лавки и вернулся, неся банку с водой, где плавали две рыбки: одна красная, а другая желтая в черную крапинку. И на вид действительно волшебные.

— А теперь поговори с ними! — попросил я Башира.

— Э, нет, — ответил Башир. — Сам я с ними говорить не могу, они не понимают по-французски. Нужен переводчик. Но не волнуйся, за этим дело не станет! — И Башир запел:

Едва лишь он кончил петь, как на прилавке, откуда ни возьмись, появилась хорошенькая серая мышка. Семеня лапками, она подбежала к банке, присела возле нее и трижды пискнула:

— Пи! пи! пи!

Башир перевел:

— Она говорит, что готова. Расскажи ей, что с тобой приключилось.

Я нагнулся к мышке и выложил ей все про нотариуса, дом, соседей, чуланчик, песенку, ведьму и испытание, которое она мне устроила. Молча выслушав меня, мышка повернулась к рыбкам и заговорила по-своему:

— Иппи ипипи рипитипи…

И так целых пять минут.

Рыбки так же безмолвно все выслушали, переглянулись, посовещались, пошептались, и наконец красная рыбка поднялась на поверхность и зашевелила губами, издавая тихие, еле слышные круглые звуки:

— Буль-буль-буль-буль…

И булькала таким образом с минуту.

Как только она умолкла, мышка повернулась к Баширу и вновь заверещала:

— Пипири пипи рипипи.

Я спросил Башира:

— Что она говорит?

— Сегодня вечером, — ответил он, — когда увидишь ведьму, попроси у нее резиновые драгоценности, которые сверкают, как настоящие. Она не сможет их тебе дать.

Я поблагодарил Башира, Башир дал щепотку дафний рыбкам, ломтик колбасы — мышке, и на этом мы расстались.

Ведьма уже поджидала меня в коридоре:

— Ну? Так что же ты просишь?

Я уверенно отвечаю:

— Дай мне резиновые драгоценности, которые сверкают, как настоящие!

Но ведьма только расхохоталась:

— Ха-ха-ха! Затея вовсе не плоха! Хоть и не ты это придумал, ну да ладно — держи!

Она пошарила за пазухой и вынула пригоршню драгоценностей: два браслета, три кольца и ожерелье; они блестели, как золото, переливались, как бриллианты, всеми цветами радуги — и при этом были мягкие, как школьный ластик!

— До завтра! — сказала ведьма, — придумай вторую вещицу. И в следующий раз постарайся быть похитрее!