Страница 13 из 45
Спустя некоторое время фее из водопровода захотелось узнать, какова судьба обеих сестер. Как-то раз в субботу, после полуночи, она явилась к их родителям, которые только что вернулись из кино и сели ужинать. В ответ на ее расспросы они рассказали ей обо всем. Каково же было ее смущение, когда она узнала, что не только наградила злую сестру и наказала добрую, но что по чистой случайности для Мари несчастье обернулось счастьем, а для Мартины жемчужины стали проклятьем, и бедняжка была наказана куда страшнее, чем того заслуживала.
Бедная фея так расстроилась, что решила: «Лучше бы я ни во что не вмешивалась. Ведь я совершенно не знаю людей, сужу обо всем неправильно и даже не могу предвидеть последствия своих поступков. Надо мне найти какого-нибудь волшебника, который был бы мудрее меня. Он бы женился на мне, а я бы во всем его слушалась. Но где его отыскать?»
Размышляя об этом, она вылетела из дому и, пролетая над улицей Брока, заметила освещенную витрину кафе при магазинчике Саида, у которого был сын по имени Башир. Сам папаша Саид переворачивал стулья и ставил их на столы, перед тем как лечь спать.
Дверь была закрыта, но фея сделалась совсем маленькой и проскользнула в щелку под ней. Дело в том, что на подоконнике она заметила толстую тетрадку и коробку карандашей, которые Башир забыл положить на место.
Когда папа Саид ушел, фея вырвала из тетради чистый листок. (Вы, наверное, замечали, что в тетрадях Башира часто не хватает одного листа?) Потом она достала из коробки цветные карандаши и начала рисовать. Разумеется, уходя, папа Саид потушил свет. Но у фей хорошее зрение, они различают цвета даже в полной темноте.
И вот фея из водопроводного крана нарисовала волшебника в остроконечном колпаке и широком черном плаще. Потом она дунула на него и пропела:
Волшебник скривился:
— Нет, не хочу, — сказал он, — ты слишком толстая.
— Ах так! Тем хуже для тебя! — Фея дунула второй раз, и волшебник опять застыл. Она вырвала еще одну страницу (не зря в тетрадях Башира часто не хватает нескольких листов) и нарисовала простым карандашом другого волшебника — в сером плаще. Потом дунула на него и спросила:
Но серый волшебник отвернулся от нее:
— Нет, не хочу, ты слишком худая!
— Ах так! Тем хуже для тебя. — Она дунула второй раз, и он тоже стал простым рисунком.
Потом фея порылась в коробке и нашла там только один карандаш — голубой. Все остальные Башир потерял.
«Ну уж этого волшебника мне никак нельзя упустить», — подумала она.
И фея очень старательно нарисовала на третьем листке третьего волшебника — в голубом плаще. Закончив, она посмотрела на него с любовью. Действительно, он был самый красивый из всех.
«Только бы он меня полюбил!» — подумала фея.
Она дунула на него и снова запела:
— Хочу, — сказал волшебник.
Тогда фея дунула еще три раза. Нарисованный волшебник стал объемным, потом отделился от страницы, встал перед феей и взял ее за руку. Вместе проскользнули они под дверью и вылетели на улицу.
— Прежде всего, — сказал голубой волшебник, — я расколдую Мартину и Мари.
— По-твоему, надо это сделать? — спросила фея.
— И чем скорее, тем лучше, — ответил он и произнес волшебное заклинание.
На следующий день Мартина перестала ронять жемчужины. Сначала милый молодой человек, обнаружив это, стал ее бить. А потом, увидев, что этим ничего не исправишь, прогнал ее. Мартина вернулась к родителям, но эта история послужила ей уроком, и с тех пор она стала хорошей и послушной.
В тот же день Мари перестала выплевывать змей. Это было ударом для Пастеровского института, но не для ее мужа, потому что теперь он получил возможность разговаривать с ней и с радостью убедился, что его жена так же умна, как и скромна.
А волшебник с феей исчезли. Я знаю, что они по-прежнему живут на свете, только не знаю где. Им не хочется привлекать к себе внимание, и поэтому они очень осторожны и почти не совершают чудес.
Да, еще забыл добавить: на следующий день после той памятной ночи мадам Саид, мама Башира, открывая лавку, заметила на подоконнике разбросанные карандаши сына, раскрытую толстую тетрадь и три вырванных листа — на двух из них были нарисованы волшебники. Рассердившись, она позвала сына и строго спросила:
— Это что такое? И тебе не стыдно? Для этого тебе, что ли, тетради покупают?
И как ни уверял Башир, что он здесь ни при чем, никто ему не поверил.
ПЬЕР ГРИПАРИ
Пара туфель
Перевод М. Зониной
Жили-были туфли — муж и жена. Правую туфлю — это был муж — звали Николя, а левую — это была жена — Тина. Они жили в красивой картонной коробке, завернутые в тонкую шелковистую бумагу. Чувствовали они себя там совершенно счастливыми и надеялись, что так будет всегда.
Но вот в одно прекрасное утро продавщица достала их из коробки и дала примерить какой-то даме. Дама надела туфли и сделала несколько шагов; туфли были ей в самый раз, и она сказала:
— Я их беру.
— Вам завернуть? — спросила продавщица.
— Не стоит, — сказала дама, — я пойду прямо в них.
Она заплатила и вышла в новых туфлях.
Вот так и получилось, что Николя и Тина проходили весь день, не видя друг друга. Только вечером они встретились в темном шкафу.
— Это ты, Тина?
— Да, Николя, это я.
— Какое счастье! Я боялся, что больше не увижу тебя.
— Я тоже. А где ты был?
— Я? На правой ноге.
— А я на левой.
— Я все понял, — сказал Николя. — Каждый раз, когда ты была впереди, я был сзади, а пока ты была сзади, я был впереди. Потому-то мы и не могли видеть друг друга.
— Что ж, так теперь и будет? — спросила Тина.
— Боюсь, что да.
— Но это ужасно! Целый день не видеть тебя, милый мой Николя! Нет, я к этому никогда не привыкну.
— Слушай, — сказал Николя, — я придумал. Ведь я всегда справа, а ты всегда слева. Так вот: на каждом шагу я буду чуть-чуть отпрыгивать в твою сторону. И мы сможем поцеловаться. Ладно?
— Ладно.
Николя так и сделал.
И весь следующий день дама, владелица туфель, не могла и шагу ступить, чтобы ее правая нога не задела за левый каблук, и — бац! — каждый раз она шлепалась на землю.
Очень встревоженная, она в тот же день отправилась на прием к врачу.
— Доктор, я не понимаю, что со мной. Я сама себе даю подножку!
— Подножку? Сама себе?
— Да, доктор. Стоит мне сделать шаг, как правая нога задевает за левый каблук, и я падаю!
— Это очень серьезно, — сказал доктор. — Если так и дальше пойдет, придется отрезать вам правую ногу. Вот возьмите рецепт: получите по нему лекарств на десять тысяч франков. Приходите завтра. С вас две тысячи за консультацию.
В тот же вечер, в шкафу, Тина спросила Николя:
— Ты слышал, что сказал доктор?
— Слышал.
— Но это ужасно! Если ей отрежут правую ногу, она тебя выкинет — и мы больше не увидимся. Надо что-то предпринять.
— Да, но что?
— Слушай, я придумала. Так как я на левой ноге, то завтра не ты, а я буду на каждом шагу чуть-чуть отклоняться вправо.
— Давай.
Так она и сделала, и весь следующий день левая нога задевала за правый каблук, и — бац! — бедная дама оказывалась на земле. Еще более встревоженная, она снова отправилась к врачу.