Первая волна

— И сообщить союзникам, — добавил Ирта, — а то, что это за союз!

— Согласен с обоими. Запретим на один год вывоз зерна и риса из Дома. Но объявим, что купим всё. Скажем, что собираем запасы для армии и флота.

— И будем раздавать? — спросил Лами-ра.

— Нет. Будем платить едой за строительство дорог и укреплений. Островитян больше не привозим, наоборот отправим обратно всех.

— Хорошо бы купить зерно у Кон-ог.

Все посмотрели на адмирала. Он спокойно выдержал наши взгляды и продолжил:

— Если пообещать купцам хорошую цену, они привезут нам что угодно.

— Тогда сначала отправим их, договорившись о цене и дав задаток, а потом запретим вывоз у себя.

— Правильно, Рапи, — обрадовался казначей, — так и сделаем. А потом сообщим союзникам.

— А потом всем, — жёстко сказал Томи.

Спорить с ним мы не стали.

— Надо купить соль, — неожиданно сказал Роти.

Он впервые присутствовал на совете, и старался больше молчать.

— Соль? — удивился воевода, — но у нас её много. Даже если будем солить рыбу и мясо, недостатка в ней не будет.

— Но она понадобится, — продолжил свою мысль Роти, — а у нас она уже будет. И не надо будет отвлекаться. Кто знает, чем мы все тогда будем заняты.

— Разумно, — воевода с симпатией улыбнулся Роти, — Пока есть время, решать то, что всё равно придётся делать.

Мы просидели целый день. Список дел вышел длинный, но все почувствовали уверенность. Справимся.

Запрет на вывоз любого продовольствия был оглашён через две недели. Узнав его причину, Стани отпросилась на три дня в свою деревню, которая всё больше становилась похожей на маленький городок. Вернулась она довольной. Оказывается, какая то древняя бабка в этом селе, помнившая времена трёх неурожайных лет (!), ещё три месяца назад предсказала неурожай. Так что в округе все были готовы. По словам той же бабки, во время неурожая всегда бывает холодно и люди болеют. Так что мы запаслись ещё и топливом. Мину-ра с помощницами спешно шила всем во дворце тёплую одежду самого простого фасона. Лишь бы успеть. А через три месяца задул холодный северо-восточный ветер. По моим ощущениям, температура опустилась градусов до двенадцати. На побережье было легче, океан остывал медленно. А в Руте стало зябко. Выручал торф с юго-западных окраин Дома. В окрестностях старой столицы и Орла хватало угля. В деревнях имелся запас дров. Затем полил холодный дождь. Стало хуже, все кутались в плащи и старались не выходить из дома. Я подарил Лили и Стани меховые накидки, захваченные у кочевников. Они кутались в эти накидки весь день. Кот, живший во дворце (ещё до меня выводок котят болотной кошки был привезён с охоты забавы ради прежним владетелем), отнёсся к этому очень неодобрительно. Он стал на всех шипеть, и никого к себе не подпускал. Явно хотел сохранить мех для собственных нужд. Оказавшись в заточении, люди во дворце заскучали. Особенно всех удручала необходимость жить без театра. По моему предложению, подруга Рома устроила прочтение новой пьесы. В зал библиотеки набились все незанятые на тот момент обитатели моей резиденции. Перед началом Стани пообещала лично выкидывать из зала за малейший шум. Действие пьесы происходило в одном большом доме, где жило несколько поколений. Этакий слепок с жизни. С бытовым и философским подтекстом. Не без юмора, но всё же это была самая серьёзная пьеса, с которой я здесь познакомился. Приняли её неоднозначно. Нет, все досидели до конца, улыбались и грустили в нужных местах, но восторга она не вызвала. Вечером, Лили и Стани пришли ко мне и аккуратно поинтересовались моим мнением.

— В театре её примут плохо, — уверенно сказал я, — Это то, что называется драмой. Люди хотели забыть о своих проблемах, а на них свалили чужие. Когда непогода закончится, я прикажу построить крытый театр на двести зрителей. Назовём его малым театром и будем показывать в нём серьёзные пьесы. Тогда публика будет заранее настраиваться на необходимость подумать и понять.

— Я всегда знала, что ты истинный Властитель, — гордо произнесла Лили. Она вообще очень гордилась собой и мной после того, как Томи подтвердил, что она не зря ездила в священное место.

— Ты всегда находишь правильное решение, — поддержала её Стани.

Холодный дождь перестал лить только через две недели. Опять появилось солнце, стало чуть теплее. Крестьяне на полях ничего не собрали. А вот в землях за Кровавой урожай был огромным. Хватило на всё предгорье. Ну да, там же микроклимат. Побережье питалось рыбой, и всем прочим, что давал океан. В четырёх городах запасы были рассчитаны на два года. В бывших землях лиса всё заросло травой на радость кочевникам Кханы. Их скот и табуны лошадей только выросли. Мои союзники тоже особо не бедствовали. Бедняки Руты строили здание театра. Между ними ходила злая шутка, что он называется малым, потому что его строителям платят мало денег, хотя правильнее было бы назвать его театром похлёбки, т. к. это главное, ради чего они и работают. В других городах за еду строили дороги.

Глава 33

Конкурс поэтов прошёл на пять месяцев позже объявленного срока. Когда уже стало ясно, что следующий год по всем приметам обещает быть урожайным. Мне пришлось выдержать настоящее сражение с Лили, которая требовала отпустить её в театр. Но Томи поддержал меня, к тому же я сказал что останусь с ней. Но тут Лили упёрлась опять.

— Рапи, если тебя не будет, конкурс потеряет часть своей значительности. А стихи — ты же подаришь нам со Стани по десять новых книг-рапи?

— По три.

— По пять!

— Согласен.

На том и договорились. Рута заполнилась местными и заезжими поэтами. Они пили вино, читали стихи, ссорились друг с другом, дрались, рвали друг на друге волосы и одежду. Я сам вошёл в круг судей вместе с двумя победителями прежних конкурсов, подругой Рома и Стани. Двадцать пять претендентов мы отбирали неделю. Говорить стало трудно, так как я постоянно искал рифмы для выражения своих мыслей и время от времени сбивался на стихотворный ритм. Но отобранные стихи того стоили. Одно о любви и одно, о чём хочешь. Таким было условие. Но слушали мы только первое. И интрига сохранилась. Театр был полон, но на это уже никто не обращал внимание. Стихи принимались публикой хорошо. Мы отобрали пять лучших, и они прочитали по ещё одному стихотворению. Зал аплодировал стоя. Победителю я лично надел на голову тонкий золотой венок. А когда вернулся во дворец, то узнал о рождении маленькой Нати. С Лили всё было в порядке. Она сияла и была так счастлива, что я даже позавидовал.

А наутро я не смог встать. Отказали ноги. Осматривая меня, Томи так старательно улыбался, что мне реально стало плохо. Кроме него, в моей спальне собрались Лили, с Нати на руках, Стани, Бак, Ром и Аки.

— Понимаешь, Рапи, — начал Томи, тщательно подбирая слова, — после укуса болотного жука такое бывает.

— Но прошло столько лет!

— Поэтому я и не беспокоился. Ты ведь нормально себя чувствовал?

— Ну… В общем… Ноги немели по утрам, но потом всё проходило. И если в седле долго был, то потом стоял с трудом.

— Рапи, ты, лишённая мозгов пустая раковина, — вдруг заговорил на островном диалекте Аки, — ты представляешь, что сейчас начнётся?!

— Я уже думал. Скажу, что хочу пожить в удалённом монастыре год, а на это время меня заменит мой сын. Править будет совет. Положение у нас хорошее, заключите мир с…

— Томи, — подозрительно спокойным голосом осведомилась Лили, — что можно сделать?

— Надо три-четыре раза в день растирать ноги…

— Вот с этого и начнём, — начала набирать голос Лили, — Я ему прямо сейчас ноги разотру, начиная с головы! Молчал, когда плохо было! В монастырь ему захотелось! Как там тебя назвали, — «пустоголовая раковина»? Так тебя теперь и будем звать!

Она повернулась к Аки и подала ему ребёнка.

— Подержи внучку!

— Кого? — опешил Аки.

— Хоть ты веди себя по взрослому! Кто для тебя Рапи, если не сын! Внучку он не признаёт!