Первая волна

— Западный Властитель в сражениях с Кон-ог потерял половину войска. Кон-ог меньше, но мы ещё и флот их сожгли. Дом Акулы, на землях которого всё и происходило, разорён полностью. И его Владетель передал свои земли Властителю. Другие Дома этим недовольны. Весть о том, что наш союз уничтожил орду кочевников, всех потрясла. Лис просил у Властителя помощи, чтобы вернуть свои земли, но он отказал. Нас боится. Думаю, скоро будет посольство от Западного Властителя со списком договора. Что интересно, его люди стали охотнее брать деньги за информацию. Даже тысячники. Люди верят золоту больше, чем власти. Сам Властитель стал раздражённым, он постоянно в гневе. Буквально перед моим отъездом, он казнил свою наложницу, бывшую жену казначея.

— За что?

— В списке вины было сказано, что она украла какое-то украшение, но люди шепчутся, что у неё был любовник.

— Как её казнили?

— Посадили в мешок и бросили в Океан.

— Я услышал тебя. Что-то ещё?

— Последняя новость. Средний сын Властителя, тот что сражался с нами, сказал на совете, что нас не победить. После этого он был отстранён от командования войском, хотя именно он воевал с Кон-ог и в войсках его любят.

— С ним можно договориться?

— Что я могу ему обещать?

— Только деньги, военной помощи не будет. Если он станет Властителем, ему останутся все пять старших домов. Подпишем договор о мире. С Кон-ог, если что, я помогу. Отлично сработано, ты будешь награждён.

Шпион поклонился и вышел.

— Что с тобой, Рапи? — обеспокоенно спросил Аки.

— Ты не понял? Казнённая наложница — мать Лили. С одной стороны, её тайна теперь сохранена, достоверно опознать её некому, а с другой — как мне ей это сказать? Да ещё так, чтобы никто не заметил?

Аки задумался, но нашёл выход достаточно быстро.

— Неподолёко от столицы, всего пару часов езды, есть одно священное место. Туда приходят женщины просить детей. Предложи ей съездить к Дарующему Источнику на неделю. Через пару дней появишься сам с печальным известием от только что прибывшего купца. А уж там…

— Хорошая мысль. Спасибо, Аки. Только пусть Томи предложит. И заодно предупредит, чтобы взяла с собой как можно меньше людей.

— Я скажу ему. Он зайдёт к Лили уже сегодня.

— Чему ты улыбнулся?

— Ты никогда не присваиваешь себе чужих мыслей. Наоборот, часто даришь своему ближайшему окружению свои. Мы очень ценим это.

Лили бросила всё и уехала с двумя служанками и десятком охраны на следующий день поутру. Через два дня я последовал за ней. Полусотня охраны и Бак меня сопровождали. Бака я взял на случай, если Лили захочет поговорить о своей матери с кем-нибудь, кто тоже её знал. Сам Бак, узнав новости, даже не расстроился. Мину занимала всё его внимание.

Мы приехали под вечер, когда все расходились по маленьким домикам. Лили мне очень обрадовалась.

— О, Рапи, не иначе тебя принёс Великий Океан! Я чувствую, что наполнилась силой жизни, но без тебя она ничего мне не подарит! Не хочу потерять её!

— Лили..

— Прошу тебя, всё потом!

Может это и к лучшему.

Рано утром Лили, глядя на меня с выражением удачно поохотившегося хищника, спросила:

— Рапи, у нас всё в порядке?

— У нас — да.

— А что плохое произошло не у нас?

— Лили. Твоя мать…погибла.

Лили тяжко вздохнула.

— Я уже почти перестала её вспоминать. Она не любила меня. Говорила, что я недостаточно красива, что бы стать наложницей Властителя.

— Но достаточно красива, чтобы стать его женой.

— Как и Стани? Шучу, шучу! Не говори ничего. Я знаю, что надо сделать. У нас в семье был обычай. Собирались все, кто помнил ушедшего и говорили о нём за едой, провожая его за Океан.

— Я взял с собой Бака. И немного розового вина.

— Хорошо. Мне больше не надо молиться, я это чувствую. Пусть Бак придёт к нам на утреннюю трапезу. Сядем на улице и поговорим о… ней. А слуги пока всё соберут. Поедим и поедем. Как она умерла, Рапи?

— Властитель жесток. Её взял Океан.

— Позови Бака.

И я вышел, оставляя Лили одну.

Сидели мы не долго. Бак и Лили говорили, я молчал. Лили всё это время словно прислушивалась к себе. И время от времени наклоняла голову так, что её лица не было видно. Уже в самом конце, она вдруг резко выдохнула, как будто освобождаясь от тяжкого груза и спросила меня:

— Рапи, если родится дочь, ты позволишь назвать её Нати, как называли всех первых девочек в нашем роду? Как назвали меня и…её?

— Конечно. Я буду рад маленькой Нати.

— Благодарю тебя.

И мы вернулись в Руту. Причём как раз к премьере того самого стихотворного хулиганства, которое я одобрил. По ходу пьесы, четыре мужчины добиваются благосклонности одной одинокой девушки, которая притворяется, что не понимает, чего от неё хотят. А поскольку она сразу предупредила, что не потерпит грубости, то мужчины пытаются иносказательно донести до неё свои желания. А под окном сидит грубоватая продавщица овощей, которая вгоняет всех в ступор своими замечаниями.

(Моряк):

(Девица).

(В сторону):

(громко):

(Торговка из-за окна):

И всё в таком духе. В конце оказывается, что девица просто тянула время, что бы дождаться из похода своего жениха, бравого десятника. Он возвращается, но вредная торговка рассказывает, что девушка принимала у себя четырёх мужчин. И всё равно всё заканчивается свадьбой. Хохот стоял такой, что не всегда были слышны слова. Подруга Рома пренебрежительно улыбалась весь спектакль. Сам Ром, глядя на неё, крепился сколько мог. Ну, то есть, первые пять минут. После спектакля было объявлено, что очередной конкурс поэтов пройдёт на сцене театра через три месяца. А пьесу растащили на цитаты, заучивали наизусть. Повторять её пришлось три раза, и театр был полон.

А через месяц Лами-ра приплыл из своего Порта и забрал труппу для показа спектакля в своём театре. Заезжие купцы научились любые переговоры в Руте начинать с похвалы театру. Все были довольны. Войны не предвиделось, торговля процветала, недовольных внутри Дома было не много. Волки и тигры приняли наши списки законов. Дом Коня обещал это сделать чуть позже. Остров Торговцев нас не доставал. Но мне было беспокойно. Ощущение опасности во мне начало ворочаться и поскуливать. Что-то я упускаю. Что-то очень важное. И я собрал совет.

Глава 32

Томи пришел со списком из известного своими хрониками монастыря.

— Ты был прав, Рапи. Двенадцать лет погода была благоприятной. Но перед этим земля проглотила все посевы, ничего не дав в замен. Я просмотрел все записи за последние сто лет. Восемь-двенадцать лет, а потом случается неурожай. Один или два года подряд. Три года подряд неурожай был девяносто пять лет назад. Тогда он убил многих. Тринадцать лет подряд погода не была благоприятной никогда.

— То есть, скорее всего, нас ждёт один-два тяжёлых года. Что с нашими запасами?

Казначей был очень серьёзен.

— Запасы мы делали только на старой территории Дома. Да и то, с учётом выросшей армии, их недостаточно.

— Деньги в казне есть, — начал размышлять Аки, — надо скупить всё, что продаётся на рынках. Хранить будем под защитой армии.