Страница 28 из 48
Глава 19
Но всё закончилось выздоровлением. И вот я полусидел на своём ложе, поедая своё любимое блюдо из птички, а она смотрела на меня и улыбалась.
— Скажи, Рапи, — неожиданно спросила она, — а ты мог бы запретить проституцию в Доме?
А вопрос то не её. Ещё один советник взялся поучать мою жену? Надо говорить как можно естественнее. Потом разберёмся.
— Наверное. Но она бы не исчезла. Стала бы тайной. Заправлять этим смогли бы бандиты. А из своих доходов они платили бы стражникам. Девушек начали бы воровать и заставлять этим заниматься в имениях рядом с городами. Пришедших чиновников могли шантажировать одним фактом появления в подпольном заведении. Запрет ничего не даст. Но ты можешь помочь с этим бороться.
— Я!?
— Конечно! Пора организовывать следующий конкурс поэтов. Вот и предложи одно из стихотворений написать на тему семьи, любви, верности. А ещё лучше, если это будут песни. Воины поют во всю во время боя, горожане тоже будут петь. И возможно кому то эти песни откроют глаза на красоту правильных отношений. Кстати, с наследником всё в порядке?
— Да. Он замечательный. Ты всё время о нём спрашиваешь.
— Ну так заниматься им некогда. Вот подрастёт, буду учить.
— Рапи, я не обижусь, может тебе взять ещё одну жену?
— Лили, не обижай ни меня, ни себя. Всё хорошо. О проституции тебе сказал помощник Томи?
— Да…ой…он просил не говорить…
— Вот и сделаем вид, что ты и не говорила. И про стихи сама придумала.
— А ты напишешь потом для меня…Я иногда читаю тот список…Он такой…
— А знаешь, я кажется, выздоровел. Ну-ка иди сюда!
Вечером Бак позвал ко мне Томи и Аки. Бак караулил на входе. Ром и охрана стояли в двадцати пяти шагах.
— Томи, кто посоветовал тебе наставника Лои?
— Жрец монастыря в горах. Известный своим праведным образом жизни.
— Хорошо. А наставника Лили?
— Жрец другого монастыря.
— А что между ними общего? Только подумай серьёзно!
— Ну… в обоих монастырях живут дочери прежнего Владетеля.
Приехали. Ну я и…
Томи был очень зол. Немного помявшись, он признался, что у него есть двести жрецов, обученных для боя. Видел я этих жрецов. Всё думал, как бы гвардию из таких набрать. Им и оружия не надо. Так вот с этими жрецами он отправится в паломничество по монастырям. На их территории его слово даже важнее моего. Он сам будет вершить суд и расправу. Я разрешил ему допрашивать всех. Сам я с гвардией прибуду в старую столицу через тридцать пять дней. Там и закончим с этим делом. Наставника Лили Томи с утра уличит в каком-нибудь грехе и отправит в ближайший монастырь молиться до своего возвращения.
Болеть стало некогда, так что поправлялся я быстро. Томи ушёл в паломничество. Я объявил о скором посещении старой столицы. С Острова Торговцев стали приплывать корабли. Наполнились рынки, пошла торговля. Адмирал сообщил о спуске первого корабля в Порту. Тут же заложили второй. Приходил казначей, сильно ругался. Предложил продать часть захваченного оружия. Я согласился. Предложил продать один из кораблей флота, раз уж мы делаем лучше. Я согласился. Приходил воевода, сильно ругался. Я пообещал ему, что оружие мы будем делать сами, зато оно будет одинаковым у всех. Приходил адмирал, сильно ругался. Я пообещал ему, что наш флот будет расти. А пока мы просто меняем старые корабли, захваченные ещё у пиратов, на новые.
Поездка в старую столицу обошлась без происшествий. Я прибыл туда со своей свитой, охраной и гвардией. По какой-то случайности Ирта-ра, мой судья, уже две недели разбирал там какое-то дело. Которое и закончил в день моего приезда. И в тот же день (бывают же совпадения!) Томи-ра, закончив паломничество, тоже попросил моего разрешения остановиться во дворце вместе со ста семидесяти шестью монахами и двадцатью крытыми повозками.
Вечером я, Томи, Ирта, Бак и Ром сели подводить итоги. Двадцать четыре жреца-воина погибли, отбивая нападение на Томи. Если бы он совершал настоящее паломничество, то всё бы закончилось ещё хуже. А так, значительная часть нижнего слоя заговорщиков погибла в бою. Сам заговор зрел давно. Дочери прежнего Владетеля заточению в монастырях не обрадовались. Исповедовавшие их жрецы монастырей продержались год. Больше не смогли. Но пока думали что делать, я переехал в новую столицу. Да и возможностей у них было немного. Всё надо было делать тайно. И только после появления наследника они зашевелились. Для начала они решили разрушить мою команду. Но с Лои у них не получилось.
Аки проверял каждого, кто хотел попасть во дворец столицы. Помощник жреца действовал один и не очень удачно. Я потерял Лои, Нуки и верного тысячника, но основная команда осталась со мной. Послали второго, но Лили была не дурой. И вместо скандала, на который её толкал заговорщик, просто спросила меня о том, что её волновало. Узнав же о паломничестве Томи, было решено его убить, выдав всё за несчастный случай. Тогда верховным жрецом стал бы один из заговорщиков. На данный момент вся верхушка заговора уже сидела в подземельях дворца. Оставалось решить, что с ней делать. Подробности были не нужны. Виноват то я сам. Надо было взять этих двоюродных сестёр во дворец и замуж за пределы Дома выдать. Но их в монастыри отправили, как только я появился. Ну а мне было не до них. Сидят — и пусть сидят, молятся. Вот и упустил.
— Томи, что с ними будем делать?
— Есть у меня местечко…Но только для своих. С сёстрами решай сам.
— Ирта?
— Надо бы их допросить. В старой столице у них могут остаться друзья.
— Бак?
— Согласен с Ирта-ра. Но допрашивать сестёр ты должен сам. Не люблю я это. Но тебе помогу.
— Делаем так. Сначала допросим жрецов. А их слова проверим у сестёр. Надо выявить всех, кто в этом замешен.
Допрос дал десяток новых имён. Чиновники старой столицы потеряли очень много от переноса моей резиденции в Руту. Их условием участия в заговоре было возвращение городу прежнего статуса и хорошие должности. Толку от их рассказов не было никакого, так что каменоломни пополнились не привыкшими к физическому труду работниками. Настал и мой черёд для приватной беседы с сёстрами. Диалога не получилось. Они категорически не хотели видеть во мне родственника. Кстати, внешне они были так себе. Всё таки безбрачие делает жрецов в дальних монастырях неразборчивыми. Убивать я их не хотел. А что с ними делать не знал. Поэтому, когда наутро Ром, пряча глаза, доложил мне, что они покончили с собой в темнице, я только приказал их похоронить достойно. Дорога власти — дорога смерти. После похорон все вернулись в столицу. А ещё через три месяца Аки рассказал мне, что злобные шепотки по всему Дому пошли на убыль. И новых сплетен практически нет. А старые людям надоели настолько, что тех, кто их повторял, начали бить тоже по всему Дому.
Глава 20
Второй конкурс поэтов прошёл не хуже первого. Баку я дал один билет. Сам он входил в мою свиту. Но всем рассказал, что дал десять, и он не знал куда деваться от насмешек. Стихи были, солидными, что ли. Из двадцати пяти отобранных поэтов восемь были не из моего Дома. Один даже занял второе место. Он, кстати, назвал Руту поэтической столицей мира. В конце я объявил, что к следующему конкурсу построю амфитеатр на восемьсот мест, чтобы вместить всех желающих. Там же будут проводиться конкурсы танцев и другие артистические выступления. Что удивительно, казначей согласно кивал на протяжении всей моей речи. Издали книгу конкурсных стихов номер два. Деревянные доски выдержали 486 оттисков. Все экземпляры я раздавал лично. Первому Кормчему послал пять с посольством. Получил искреннюю благодарность, заверения в восстановлении отношений и ответный подарок в виде золотой обложки для книги. В общем, событие удалось.
Для постройки амфитеатра я вызвал в столицу Куни-ра, того самого, который проложил дорогу через болото к волкам. Он уже построил половину дороги от своих земель к столице, так что там справятся и без него. Куни-ра взялся за дело с энтузиазмом, но что потрясло меня до глубины души, так это то, что горожане приходили работать бесплатно. Причём многие со своим инструментом. Купцы собрали денег и попросили сделать его «побольше и понарядней». Что бы энтузиазм не угас, я приказал начеканить медалек с изображением театра и надписью «тому, кто строил». Да ещё пару раз платил артистам, что бы они в конце дня выступили прямо на стройке. Пару, потому что уже на третий раз они не взяли деньги. Медали давали не всем. И ими гордились. На оборотной стороне был номер. Велись списки, кто их получил. Номер один я приготовил для Куни-ра. Получит, когда закончит строительство. Было забавно смотреть, как раскланивались два горожанина, заметив друг на друге медали. И богатый купец кланялся также уважительно, как простой ремесленник.