Первая волна

— Как думаешь, что они будут делать? — спросил воевода.

— Думаю, нападут, быстро отступят и уйдут. Возможно бросят раненых, что бы нас задержать. Но мы их просто добьём. И начнём преследование. Конница будет висеть у них на хвосте и убивать отставших. По ночам лучники станут обстреливать лагерь. Разведчики вырвутся вперёд и отловят гонцов. К кораблям вернётся призрак армии. И они уберутся отсюда. Ладно, иди, командуй. Как-то сегодня жарко. И душно.

— Жарко? — удивился Бак, — Да нет, даже прохладно.

— А с меня пот так и течёт. И что-то дышится тяжело.

— Ром, бегом сюда! Быстро заслонили Рапи щитами! Держи его с левой стороны! Никто не должен видеть его таким!

— Я останусь…

— Я тебе останусь! Ром, в шатёр его! Пошли кого-нибудь к лекарям!

— Они его как раз ждут у шатра, хотели что-то обсудить. Что с ним?

— Я тебе что, лекарь!? О, Океан! Он уже…

Дальше не помню. Глаза открывались неохотно. Чувствовал я себя паршиво. Это был мой шатёр. Два жреца сидели по бокам моего ложа. Один держал меня за руку, слушая пульс, второй как раз менял холодную тряпку на голове. Своего тела я просто не чувствовал.

— Сколько прошло времени? — сейчас это был главный вопрос.

— Сейчас утро следующего дня, Владетель!

— Где Бак?

— Караулит вход. Не надо говорить, отдохните.

— Позови его.

Последнюю фразу я уже шептал. Но жрец позвал Бака, так и не отпустив моей руки. Тот скользнул в шатёр и облегчённо улыбнулся, увидев мои открытые глаза.

— Всё хорошо, — начал он, — Воевода сделал вид, что сам будет атаковать, они и отступили. Раненых бросили. Здесь осталась гвардия и две тысячи ополчения. Остальное по твоему слову.

И я опять заснул. Проснулся уже днём. Болела левая нога. Попробовал шевельнуться. Тело снова было при мне. Я поднял глаза на старшего из жрецов.

— Тебя укусил болотный жук, Владетель. Забрался к тебе в сапог. Он редко встречается, но очень опасен. Я прижёг твою рану раскалённой медной лопаткой. Но яд уже попал в тело. Тебя спасли отвары и мокрая тряпка на голове. Ещё день-два и ты встанешь.

— Ты забыл упомянуть своё лекарское искусство. Думаю, оно было главным в моём спасении. Я могу что-то сделать для тебя?

— Да, Владетель. Томи-ра сказал, если представится случай, попросить сделать меня твоим личным походным целителем.

И он прав. Да и мало ли. Врача рядом с собой всегда стоит иметь. Как-то я этот вопрос не продумал.

— Ты станешь частью моей охраны, — я повернул голову к Рому, — ты всё понял?

Всё это время молча сидевший начальник охраны кивнул и пробормотал.

— Как только рыба сорвалась, так сразу новый крючок привязали.

Я повернул голову к Баку.

— Всё по твоему слову. Их войско отходит медленно. Последний гонец сообщил, что они прошли всего дневной отрезок пути.

— Пусть войско возвращается. Пойдём к столице. Здесь опасности больше нет. И пошли голубя к Аки. Надо сообщить союзникам. Пусть будут на готове. Властитель может на них отыграться.

И снова утро. Но я уже приподнимаюсь. И даже сажусь.

Воевода прислал гонца. Просит разрешения добить войско Повелителя. Отступили с поля боя десять тысяч. Из них тысяча раненых. Их преследовали двенадцать тысяч здоровых и отдохнувших воинов. Пять тысяч армии и семь тысяч ополчения. Из них две тысячи конных. К концу первого дня противник потерял триста пехотинцев. Тех, кто не смог больше идти. Они сидели и лежали на дороге, воспринимая удар меча как милость. Ночью вражеский лагерь был обстрелян лучниками. Горящие стрелы падали на лежащих в вповалку людей. Палатки они бросили ещё день назад. Утром насчитали около сотни убитых. К полудню две тысячи войск Повелителя встали заслоном на дороге. Все, кто не мог быстро идти. Все раненые. Ослабевшие. Воевода проверил, что основное войско действительно ушло и бросил в атаку конницу. Неведомо как, в войска проник слух, что меня отравили на переговорах. И все просто горели желанием поквитаться. Пара залпов лучников, атака по флангам ополченцами и набирающий скорость клин конницы с длинными копьями для удара в центре. Щитов у противника уже не было. Заслоняться было нечем. Строй был разорван первым же натиском. И началось избиение.

Воевода просил повозки для собранного оружия и разрешения продолжить преследование. Я разрешил, попросив быть осторожнее. В конце концов, пусть получает боевой опыт. Ну а мы на следующий день выступили в сторону столицы. Воевода преследовал врага ещё три дня. Враг отступал бегом. Удалось убить ещё около пятисот воинов. Наши потери исчислялись полусотней убитых и сотней раненых. Остатки армии вторжения сели на корабли. Всего около семи тысяч. Как только армия погрузилась, корабли вышли из бухты. В бессильной злобе погрозив им с берега кулаком, воевода приказал двигаться к столице. Даже если они высадятся опять, это уже ничего не изменит. Но мы ошиблись.

Флот Повелителя взял курс на Порт. Среднему сыну нужна была хоть какая-то победа. Тем более, он был уверен, что всё моё войско здесь. Но в Порту собралось шесть тысяч ополчения, тысяча пехоты, триста стражников гарнизона, двести матросов будущего флагмана флота (уже почти готового) и сотня сорванцов Океанской школы. Десять больших катапульт ждали свои цели. А в самом порту высилась защитная башня и несколько простых укреплений. Волнолом позволял войти одновременно только десяти кораблям. Сорок семь кораблей повелителя вошли в гавань на рассвете. Но их уже ждали. Такой флот не спрятать. Семидесятикилограммовые снаряды десяти катапульт понеслись в пристрелянные точки. Тяжёлые камни проламывали борта и ломали мачты. Забарахтались в воде первые жертвы. Жертвы, потому что Лами-ра, глава Порта, перед рассветом приказал сбросить у входа в порт внутренности свиней со скотобойни. Так что теперь там было не протолкнуться из-за акул. На тонущем корабле (одной мелкой посудине хватило первого же камня) кричали так, что слышно было на верхушке башни, откуда Лами-ра руководил сражением. Ветер был слабый, так что катапульты выстрелили ещё дважды.

Будь кораблей поменьше, они бы уже уплыли восвояси. Последний залп был сделан сосудами с горючей смесью. Пять кораблей пылало, два тонуло, четыре потеряли ход и просто качались на волнах. Лами-ра приказал их добить, приказав стрелять по очереди сразу десятью катапультами в каждый корабль. С причаливших к пирсам кораблей хлынула волна пехотинцев. И наткнулась на укрепления. Сделанные из камня стены отделяли собственно порт от города. Небольшие башенки позволили разместить там лучников. В промежутках между ними, закрывшись высокими щитами, стояли пехотинцы и ополченцы. Сошедшие с кораблей воины Повелителя были потрёпаны предыдущими сражениями и морской качкой. Дорога перед ними была нарочно усеяна всяким мусором. Сверху падали стрелы, а щиты нападавших были брошены ещё при отступлении к Лазурной бухте. И всё равно битва была жестокой.

Ополченцы с Кровавой не отступили. Вместе с ними в строю стояли подросшие сыновья горцев. Тысяча регулярных войск сразу запела про крокодила и пошла вперёд. А местные поклялись ещё накануне, что умрут, но не пропустят врага в город. К полудню все выдохлись. Войско Повелителя вернулось на корабли и под ругань Лами-ра покинуло бухту. Снарядов у катапульт не осталось. Одиннадцать кораблей затонули в акватории порта. Из них четыре боевых. Тридцать шесть кораблей везли остатки войска домой. Остров Торговцев отозвал свой флот из наших вод, но не позволил Мак-ра преследовать проигравших. Об этом я узнал уже в Руте. По дороге мне опять стало плохо и меня везли в столицу три недели. Войско подошло к городу вместе со мной.

Война была выиграна. Войска разошлись по гарнизонам. Ополчение распущено. Флот пошёл в Порт за пехотинцами. В строю осталось шесть тысяч воинов регулярной армии. Пятьсот раненых смогут встать в строй через два-три месяца. Учебный лагерь, возглавляемый Рик-ра, бывшим тысячником волков, должен был дать ещё тысячу через три месяца. Вот на три месяца и было объявлено затишье. Мне наконец стало лучше. Все это время Лили не оставляла меня ни на миг. В ночь, когда я стал сомневаться что выпутаюсь, она мне шепнула «Мы уйдём вместе.»