Танос

— Да, хочу. Даже зная, что в конце выбор будет не мой.

Итон закрыл неповреждённый глаз, откинул голову на стену, к которой был прикован, и через секунду в разуме Таноса послышалось: «Танос, у тебя всегда будет выбор. И пока ты будешь хранить верность, клянусь, я никогда не лишу тебя выбора. Даже в смерти. Если захочешь умереть, я исполню».

Потрясённый обещанием Итона, Танос мигнул несколько раз.

— Но наша связь… Это означает, что ты тоже умрёшь.

— Да, — ответил Итон, не открывая глаза. — Умру.

В ту ночь никто из них не проронил больше ни слова. Танос заперся в подвале с Итоном, изгоняя их демонов, пока оба не отключились от изнеможения.

И только на следующее утро Танос понял, что должен вернуться к Чарли и оборвать все связи. Потому что иначе после клятвы, данной прошлым вечером, Итон без сомнения выследит его.

Выследит. И убьёт.

ГЛАВА 21

«Я снова в комнате без дверей», — подумал Парис, придя в себя и потерев голову. Вновь в той же комнате со стенами, обитыми кожей, и свисающим с потолка зловещим крюком. А напротив, в единственном кресле, очень напоминающем трон, устроилась вампиресса, Айседора.

Парис приподнялся, сел, зарывшись пальцами в мягкий чёрный ворс ковра, и, закрыв глаза, попытался успокоиться.

— Да, уж, пожалуйста, — заговорила Айседора, заметив его движение. — Я видела, на что ты способен, когда расстроен. Думаю, от меня будет немного пользы, если я рассыплюсь прахом у твоих ног.

Он сглотнул, вспоминая, скрестил ноги и поднял взгляд на женщину. Та настороженно наблюдала, словно в любую секунду ждала нападения.

— Всё хорошо. — Ему захотелось её утешить. — Я тебе не наврежу.

Кроваво-красные губы Айседоры чуть изогнулись в улыбке. Парис посмотрел на длинные волнистые волосы и фарфоровую кожу и поразился, насколько она отличалась от Айседоры в их первую встречу. Вампиресса была прекрасна.

— Хочется верить, что ты не желаешь мне вреда. Но это сложно, ведь ты и сам не знаешь, как смог это сделать.

Она права. Хотя Парис считал, что должен быть какой-то знак. Может покалывание в ладонях или шестое чувство?

— А может ты просто разозлишься, бабах — и я мертва.

Забавным это не было, учитывая всё произошедшее, но Парис не смог сдержать вырвавшийся смех.

— Прости. — Он прикрыл рот ладонью.

— И что тебя так развеселило? — нахмурилась Айседора.

Парис помотал головой. Боже, его жизнь превратилась в нечто необъяснимое.

— Абсолютно ничего. Это просто безумие какое-то. — Иса подалась вперёд. — Ты вампир. — Она не ответила, и Парис продолжил: — Я всё думаю про кабинет Элиаса и про его слова о твоей опасности, а теперь сижу тут, мир сходит с ума, а ты боишься меня. Забавно, не находишь?

Он вновь рассмеялся, будто теряя рассудок. Возможно, так и было. Вампиры, боги, полубоги. Чёрт, Парис почти верил, что лишился разума ещё тогда, когда впервые очнулся в этом месте.

— Можешь его почувствовать?

Вопрос прозвучал тихо. Парис посмотрел на Айседору и заметил настоящее беспокойство в её глазах.

— Кого?

— Элиаса. Можешь его почувствовать?

Что она имеет в виду под «почувствовать»?

— Мы способны чувствовать друг друга. — Иса соскользнула с кресла и опустилась на колени на ковёр напротив Париса. — Их близость, их состояние. Мы способны чувствовать наших старейшин. Интересно, можешь ли ты?

Парис помотал головой, и она расстроенно вздохнула.

— Так и думала. — Айседора прикрыла глаза, густые ресницы легли на щёки, и Парис дотронулся до её руки.

— Уверен, он в порядке. Элиас сильнее, чем ты думаешь.

Вампиресса открыла сверкающие глаза, и Парис услышал свой вопрос:

— Что это значит?

Иса полуприкрыла глаза, вытянула свою ладонь, и мужчина сцепил свои руки поверх коленей.

— Что именно?

— Твои глаза… В смысле, глаза у вампиров. Они иногда светятся. Что это значит?

— У всех по-своему, красавчик. О ком конкретно ты думаешь?

Парис мгновенно представил Таноса. В ванной, когда тот держал его в объятиях. Послышавшийся смешок Айседоры вернул его к действительности.

— Предполагаю, ты и сам понимаешь, что это значит.

Парис облизнул нижнюю губу, и Иса кивнула.

— Да, именно это. Он находит тебя… привлекательным.

— Как еду?

Невероятно, но вампиресса громко захохотала.

— Нет. Так же, как и ты находишь его привлекательным.

Нет. Невозможно, чтобы Танос заинтересовался им. Он вообще почти не смотрел на него.

— Он еле меня терпит. Даже приблизиться не позволяет.

— И всё-таки ты первый, с кем он заговорил за последние дни… недели.

«Правда?»

— Да. Он отдалился ото всех после нападения. Поэтому, поверь, увидеть его сегодня стало настоящим шоком.

Парис попытался вникнуть в то, что говорила Айседора, но по-прежнему не понимал всего происходящего.

— Почему он прятался? Что Элиас с ним сделал?

Айседора нахмурилась и привалилась к креслу.

— Он напал на Таноса в ту же ночь, когда похитил меня. Очень сильно ранил.

— Лицо?

— Да. И даже больше.

Должно быть, она имела в виду то происшествие с Итоном, из-за которого все так сильно обеспокоились. Парис видел, насколько она и Аласдэр были близки со своими старейшинами, или как их там называли. «Каково это — разорвать с ним связь?»

— Агония, — шепнула Айседора. — Словно тебя вспороли и бросили истекать кровью.

Парис представил скорбь в глазах Таноса и почувствовал непреодолимое желание помочь. Как мог его давний друг так сильно кому-то навредить? Просто уму непостижимо. Сложно представить, что знакомый ему Элиас натворил нечто столь чудовищное. Но, очевидно, Парис многого не знал о своём бывшем профессоре и нынешнем начальнике.

— Это правда. Элиас много лет посвятил своему заданию, которое ему навязала мстительная богиня, не раскрывшая весь масштаб ситуации.

Парис потёр пальцами лоб.

— И даже после того, что он натворил, ты беспокоишься о нём?

В глазах Исы было отчаяние, и она наклонила голову.

— Видимо, даже когда сердце останавливается, оно всё равно узнает того, для кого суждено биться.

Парис не хотел задавать следующий вопрос, но понимал, что должен.

— Ты… думаешь, он мёртв?

— Нет. — Айседора помотала головой.

— Почему? Ты его чувствуешь?

— Нет. — Теперь она слабо улыбнулась.

— Тогда почему ты настолько уверена?

— Потому что я должна верить, что его смерть я бы точно почувствовала.

Её слова были полны твёрдой веры. Вампиресса встала и начала ходить из стороны в сторону. Туда и обратно. Туда и обратно. И, прежде чем сообразил, Парис спросил:

— Ты его любишь?

Айседора остановилась, медленно развернулась на каблуках и уставилась на мужчину.

— Кого?

«Кого? Разве они не об Элиасе говорили?»

— Видимо, да. Но в моей жизни много разных «его», Парис.

Да уж, она права. На что это похоже? От этих вампиров голова идёт кругом. Все они одинаково ужасны.

— Верно. Я постоянно окружена мужской заносчивостью и позёрством. И пусть такое присуще любому представителю нашего вида, эти семеро — совершенно иной тип мужчин. Они — короли королей, а я — единственная королева. Неплохая роль для девушки, которая чуть не умерла от руки собственного брата. Но что до твоего вопроса. Ты подразумеваешь Элиаса, да? Люблю ли я его?

Парис кивнул.

— Да. Ты… Я имею в виду, можешь ли ты кого-то любить?