Владлен Бахнов

— Да.

— Но вспомните, когда нам приходится строгать, сверлить или заколачивать гвозди, мы это делаем как минимум двумя верхними конечностями, держа остальными обрабатываемый предмет. А ваши человеки располагают всего двумя верхними конечностями, и этого слишком мало, чтобы заниматься полезным трудом. Далее. Как известно, для устойчивого положения любое тело должно опираться хотя бы на три точки. А ваши существа опираются только на две точки, и, значит, самый слабый удар может их сбить с нижних конечностей. Итак, всего два органа зрения, всего одна пара верхних конечностей и одна пара нижних. Это неожиданно, изобретательно, но совершенно неправдоподобно… Однако, дорогой дер Эллл, не это меня смущает.

— А что же, в конце концов? — раздраженно подумал фантаст.

— А вот что. На придуманной вами планете есть довольно развитая цивилизация… Но согласитесь, для того чтобы существовала какая-нибудь цивилизация, какое-нибудь общество, члены этого общества должны общаться друг с другом, обмениваться информацией и так далее…

— Бесспорно.

— Но для этого между ними должна быть постоянная связь. А ваши человеки отключены друг от друга, и, следовательно, общение исключается.

— Да нет же, они общаются друг с другом.

— Простите, как же они могут общаться, если между ними нет телепатической связи?

— Но вы можете допустить, что в иных мирах существует другой вид связи, не телепатический?

— А какой?

— Дер Эссе, вы ведь читали мой сюжет. Там ясно показано, что человеки разговаривают. Разговор — это и есть общение посредством акустической связи.

— Нет, дер Эллл, согласитесь, это несерьезно. Ну что это за общение — разговор?! И, честно говоря, я не очень-то разглядел, как акустическая связь действует.

— Я постараюсь объяснить. Представьте себе, что у каждого из нас есть орган речи и орган слуха. Для того чтобы передать вам информацию, я превращаю свою мысль в слова и затем при помощи органа речи сотрясаю этими словами воздух. В результате возникают звуковые волны, которые, распространяясь, попадают в ваш орган слуха. Оттуда, снова превратившись в слова, переданная мною информация поступает в ваш мозг. Ваш мозг перерабатывает информацию, и вы отвечаете мне, в свою очередь сотрясая воздух и создавая звуковые волны, которые, превращаясь…

— Боже мой, сколько превращений! Видите, до чего сложна эта гипотетическая акустическая связь! — Устав от напряжения, дер Эссе взял сигару и похлопал себя по карманам в поисках спичек…

— Прошу вас. — предложил дер Эллл, и в руке издателя появилась плоская серебристая зажигалка, телепортированная писателем с далекой луны.

— Благодарю. — Дер Эссе прикурил и, телепортировав зажигалку обратно писателю, повторил: —Да, невероятно сложная штука то, что вы называете разговором. И абсолютно ненадежная. Мы с вами обмениваемся непосредственно мыслями, и то иногда вы не улавливаете мою мысль, а я вашу. Или из-за каких-нибудь атмосферных помех мысли собеседников доходят до нас в искаженном виде. А вы представляете себе, до какой степени должна искажаться мысль при акустической связи? Да только из-за одних превращений мысль исказится до неузнаваемости. А этого достаточно, чтобы какой-либо обмен мыслями с помощью разговора был практически невозможен.

— Я не спорю, телепатическая связь проще и надежней, — подумал дер Эллл. — Но вы можете допустить, что человеки не умеют пользоваться телепатической связью?

— Я не совсем представляю себе, что тут нужно уметь. Но если человеки этого не умеют, значит, их попросту нет.

— В каком смысле — нет?

— В самом прямом. Я вам уже доказал, что при акустической связи нормальное общение разумных существ невозможно. А там, где нет общения, — нет общества. А где нет общества — не может быть цивилизации. А без цивилизации — цивилизованных существ, которых вы называете человеками, тоже, конечно, не может быть. Согласны?

— Но я же пишу не научный труд, а фантастическое произведение!

— Конечно. Однако почему вас так любят ваши почитатели? Потому что наряду со смелым полетом неуемной фантазии ваши сюжеты всегда отличались еще и убедительной достоверностью и странным правдоподобием. В последнем сюжете этого нет.

— Что же вы мне советуете?

— О, не мне вам давать советы, дорогой дер Эллл! Но я уверен, что, если вы согласитесь поработать еще, сюжет станет намного лучше.

Через несколько дней сюжет был доработан и выпущен в свет. У странных разумных существ, названных фантастом человеками, были четыре пары органов зрения (одна пара спереди, одна сзади, одна вверху и одна внизу), также они имели три пары верхних конечностей и две пары нижних. Общались эти человеки с помощью телефонопатической связи, отличающейся от естественной телепатической только наличием проводов. А любители фантастики с упоением читали новый сюжет и восхищенно думали друг другу:

— И как, черт возьми, этот Эллл добивается такой достоверности? Честное слово, иной раз кажется, будто дер Эллл сам побывал на той планете, где живут эти… как их… человеки.

ОДИНОЧЕСТВО

— Понимаете, — сказал он, закуривая сигарету. — мне просто хочется с вами поговорить…

— Я очень рада, — ответила она. — Мне всегда приятно разговаривать с вами.

— Понимаете, когда в старости остаешься один, вдруг оказывается, что не с кем поговорить. Все, кроме меня, куда-то торопятся, все заняты, дорожат каждой минутой и уж, во всяком случае, не станут ни с того ни с сего заниматься разговорами, поболтать не о чем. — Он помолчал. — Ну вот с погодой, например, творится что-то неладное…

— Да, да, — подхватила она. — Все дожди, дожди.

— Или хоккей. Если дальше так пойдет, я просто перестану включать видеовизор. Не понимаю, что стало с хоккеем?

— Просто ужас! — согласилась она. — Вы болеете за «Викторию»?

— За этот детский сад? — он даже обиделся. — Я, дорогая моя, вот уже сорок лет признаю только «Голубых Дьяволов»!

— О господи, я тоже! — обрадовалась она.

— А Красавчик? Вы помните, как играл Красавчик? — Он покачал головой. — Нет, таких Дьяволов больше не будет никогда!

— Никогда! — согласилась она. — Я слышала. Красавчик открыл бар?

— Да, все мы стареем! — вздохнул он. — Дети разъехались… Зачем я им? И что ждет меня впереди? Больницы, болезни…

— Ах, зачем так мрачно смотреть на жизнь? — сказала она. — Я уверена, у вас впереди еще много хорошего…

— Ерунда! Все это слова! Что у меня может быть хорошего?

— Да что угодно! Ну, например… — начала она и вдруг умолкла.

Под потолком замигала красная лампочка. И затем вежливый мужской голос механически четко произнес: «К сожалению, ваше время истекло. К сожалению, ваше время истекло. Электрона благодарит вас за приятную беседу».

Старик вышел из разговорного салона и чертыхнулся. Сколько раз он клялся, что никогда больше не придет сюда изливать душу перед дурацкими машинами. Ведь с таким же успехом, и к тому же бесплатно, он мог бы разговаривать у себя дома с пылесосом или холодильником. Но, правда, холодильник ничего, кроме «Да. хозяин» или «Нет. хозяин», не говорил, а Электрона все-таки поддерживала разговор. И голос у нее был почти человеческий и с человеческими интонациями. Старик заметил даже, что в последнее время голос Электроны стал еще теплей. Она умела имитировать сочувствие и помнила постоянных клиентов. Особенно та, с которой разговор стоил пятнадцать монет… И все равно даже самая дорогая Электрона в салоне была всего лишь машиной. Хотя, конечно, во время разговора это как-то забывалось. Да и с кем еще поговорить? Кто еще стал бы тратить на пустую болтовню время?

И почему еще с утра он почувствовал, что это проклятое одиночество становится невыносимым? Смешно вспомнить, он даже подумал, а не заговорить ли с соседом, когда тот старательно подстригал свой газон. Двадцать лет они жили рядом, их небольшие стандартные домики отделяла только невысокая живая изгородь. Двадцать лет они вежливо раскланивались, но, разумеется, никогда не разговаривали друг с другом. И старик понял, что заговорить первым не решится. Кстати, сосед тоже немолод и, кажется, живет один… Почему же он не чувствует одиночества? Может, ему помогает Соломка? Да, вероятно Соломка. Конечно, Соломка! «И черт с ним, — подумал старик. — что я дал слово никогда больше не употреблять это пойло. Кому оно нужно — мое слово? Я должен сейчас же поговорить с кем-нибудь! И раз мне может помочь только Соломка, пусть будет так!»