Страница 9 из 13
С молитвами я была очень на «вы», а вот песню одну очень хорошо запомнила. Бабушка еще шутила, что она, наверное, была подкидышем в нашей семье. Потому что владела чужим языком северных народов, но мне она ее всегда пела на нашем родном.
— Потерпи, моя милая, — я тихо проговорила и запела:
«Чтобы счастлив был птенчик,
Снежные покровы растают-исчезнут,
Суровая зима уйдет-отступится,
Сильные морозы пройдут-сгинут,
Могучая стужа утихомирится,
Большая нужда-забота отпадет.
Для счастья белого птенчика,
Шалунишки малого моего,
Печь из серебра сделаю,
Колыбель из золота сотворю».
Виттория сначала прислушивалась, затем ее жалобы на боль стали сходить на нет. А с моих пальцев неожиданным образом сорвалась магия. Она взяла дочку словно в защитный кокон, и тогда кроха совсем расслабилась и перестала плакать.
— Мамочка, я заболела? — проговорила Виттория.
Как ей все объяснить — я понятия не имела. Малышка жила столько лет в неведении, собственно, как и я, не знавшая о существовании других миров, что вскрывшаяся правда могла ей только навредить. И потом, никто не отменял преследований хозяйки женского пансиона. Я чувствовала, что Виттория до сих пор находилась в опасности.
— Нет, что ты, милая. Вероятно, то, что ты задействовала свою магию…
— Это не так… — прервала мои размышления вслух дочка. — Я и раньше создавала подобные вихри, особенно когда леди Челтнем собиралась меня наказывать.
Я застыла на месте. Одно мимолетное упоминание о наказании заставило меня испытать настоящий ужас.
— Как она собиралась тебя наказывать?
— У нее была плеть. Все провинившиеся особы подвергались испытанию души и тела. Леди Челтнем указывала, что наша плоть лишь оболочка, а душа… душа обязана страдать и подвергаться влиянию извне. Потому что она и только она знает истину и правду.
Я с ужасом смотрела на эту маленькую крошку, а в теле закипала кровь от обиды и негодования. Какая-то фанатичка, пользуясь своим положением, внушает девочкам настоящую ложь, выставляя себя в глазах неокрепших умов и сердец мессией…
— И что же ты…
— Я показала, что будет, если она тронет меня и остальных. Мамочка, мне удалось ее испугать. Леди Челтнем не обижала меня больше, только…
Я даже боялась спросить, к чему могла эта чокнутая принудить ребенка.
— Что, милая? Не бойся, я рядом с тобой, — я села к Виттории поближе и обняла свою дочку.
— Она просила меня спускать вихрь по определенным дням. И я думала, что это не причиняет никому вреда, но потом…
— Ты можешь мне сказать все. Я не изменю к тебе своего отношения. Виттория, я помню о твоей помощи там, в поезде. Теперь мы вместе, и можно не бояться.
Девочка слизнула кончиком языка одинокую слезу, скатившуюся по ее щеке.
— Там были люди, в пригороде. Вихрь наносил урон их домам и животным. Леди Челтнем пообещала справиться с ситуацией, если только они будут платить.
Теперь мне стало очевидно, зачем понадобилась Виттория этой грымзе. Дочка для нее была той самой курицей, которая несла золотые яйца.
Я не очень понимала, как оградить Витторию от преследования. И если магия девочки настолько поспособствовала коварным замыслам Луизы Челтнем, то принадлежность ребенка к исчезнувшему виду станет настоящей катастрофой.
— Давай мы переоденемся и спустимся к леди Дулиттл, она наверняка нас уже заждалась?! А о том, что случилось в ванной комнате, нам лучше стоит позабыть, — я поцеловала девочку в ее прохладный лоб, заправила прядь волос, выбившуюся из ее прически.
— Я обещаю больше не плакать, — улыбнулась Виттория и потянулась к своему наряду.
Я быстро помогла дочке с одеждой, затем малышка обула подаренные туфельки.
— Теперь садись в кресло и жди меня. Я быстро.
Мне удалось пересобрать свою прическу. Немного припудрив лицо, тем самым я скрыла красноту своих заплаканных глаз. В окно я старалась больше не смотреть, потому что совершенно было непонятно, смогу ли вновь преодолеть то притяжение, что исходило из самых глубин кимберлитовой трубки.
Когда мы были обе готовы, то спустились к Миранде, а за то время, что мы отсутствовали, в гости к леди Дулиттл заглянул и племянник, по причине навестить не только тетушку, но и свою невесту.
Гейлор стоял внизу у подъема лестницы. Собранный и немного опасный. В нем чувствовалось напряжение и злость… Он посмотрел на меня таким многозначительным взглядом, что захотелось превратиться в муравья.
— Добрый день, — тихо проговорил Глава, — рад, что вы в здравии. Как вам понравилась прогулка?
Когда я поравнялась с Гейлором, он еще тише добавил:
— По городу пошли слухи, что две магиссы устроили трепку самому отъявленному бандиту во всей округе.
Ну что же, к тому, что в маленьком городишке поползут слухи, я была готова. Но то, что эти слухи доберутся до ушей мистера Брейкса и так быстро, не могла и предположить.
— И нет ли чего важного в вашем дне, о чем бы вам хотелось мне рассказать?
Глава 5
Миранда, гневно зыркнув на своего племянника, быстро пошла в наступление.
— Гейлор, от этих лоботрясов нет никакого спасения. За праздным времяпрепровождением они уже и не знают, чего выдумать от тоски. Дитя мое, чай стынет. И Линда, наверное, уже давно мечтает что-нибудь поесть. Ведь так, милая? — посмотрела ласково женщина на дочку.
Виттория не теряется и пулей, не дожидаясь того момента, когда Глава отойдет в сторону, перескакивая через ногу мужчины, направляется в гостиную.
Мистер Брейкс сдался.
— У нас еще будет время все обсудить, — он недовольно проговорил и отступил.
— Конечно, — приветливо ответила и последовала за леди Дулиттл.
Чаепитие прошло в полном молчании, в тишине слышны были периодические звуки, как постукивающих ложек о поющий фарфор.
Затянувшуюся паузу нарушила хозяйка дуплекса.
— Дрю, дорогая, какие планы у вас на ближайшие дни?
— Джекалопы, я обещала Линде, что она их все-таки увидит.
— Ох, должна вас разочаровать, в зоопарке давно остался всего один джекалоп, и тот стар, а молодых особей изловить не выходит. Они совершенно одичали и не позволяют людям к себе приблизиться. Так что не тратьте свое время на то странное зрелище, что вам предстоит увидеть, если вы все-таки решитесь не воспользоваться моим советом.
— Как же это? — расстроенно проговорила Виттория.
— Ну что же, возможно, мы что-нибудь придумаем, — посмотрела на дочку и слегка подмигнула девочке.
— Да, можно придумать, например, не выходить из дома, заниматься рукоделием и не оставлять взрослую женщину без присмотра.
Гейлор это высказал с таким недовольством и осуждением, что, мне кажется, еще немного — и мужчина просто лопнет.
— Вы считаете, что удел женщин — вышивка? — я даже не то чтобы хочу знать его мнение, меня удивляет, насколько этот человек настырен в своих суждениях.
— Я считаю, что женщинам свойственно влипать в неприятности, а учитывая, что магический фон не всегда бывает постоянен, как и их настроение, то им лучше не выходить никуда.
— То есть… — я ввязываюсь в спор, хотя мне стоило помалкивать и не сильно подогревать интерес Главы к себе, дочке и тому, как все-таки на самом деле прошла первая половина дня.
— Дрю, что вы! Гейлор с самого детства большой любитель поспорить. Причем в девяноста из ста случаев он оказывается не прав…
То, как тетушка осадила племянника, меня позабавило, и я сразу поняла, что действительно наш разговор лучше перевести на что-то нейтральное и менее опасное.
— Миранда, а что, если мы с вами сходим куда-нибудь вместе? В вашем городке есть клубы?
— Есть, — кокетливо ответила женщина.
— Тетя, только не начинай. Ваш клуб местных сплетен не подходит для Дрю и Линды. И потом… — в задумчивости завис Гейлор. — Я не готов всем рассказывать о своих особых чувствах по отношению к леди Беллор.