Надейся только на себя

Пока он там плескался, принесли обед на огромном серебряном подносе. Посреди подноса красовалось овальное блюдо с только что изжаренной рыбиной, щедро обложенной запеченными помидорами и луком. Отдельно лежали сочные груши и бананы, на фарфоровой тарелочке высилась горка отборных фиников. Узкий серебряный кофейник с изогнутым, как лебединая шея, носиком был только что снят с огня. В хрустальном кувшине стояла холодная питьевая вода.

– Это мне одному? – слегка растерялся Роман.

– Кушайтэ на здоровьэ, – с вежливой полуулыбкой кивнул принесший поднос слуга, на цыпочках удаляясь из номера.

Отбросив сомнения, Роман присел к подносу и наелся так, что едва нашел силы доползти до кровати. Здесь он и уснул, здраво рассудив, что до вечера еще добрых три часа и лучше всего скоротать время в сладкой послеобеденной дреме.

24 сентября, Багдад, вечер

Проснувшись часа через два, Роман первым делом пустил воду в ванной. Пока ванна – мини-бассейн наливалась, он по привычке немного размялся, чтобы не терять форму. Легкий комплекс упражнений из классического китайского кунг-фу плюс дыхательная гимнастика вернули ему привычную бодрость тела и духа. Нежась затем в ванне, он заодно побрился и часам к девяти был полностью готов к выходу в город.

Решив, что особенно пижонить не следует, так как по легенде он был журналистом одной российской газеты, а журналисты обычно одеваются несколько небрежно, он надел джинсы, тенниску, темную ветровку, уложил часть полученной от Крохина суммы во внутренний карман куртки, туда же спрятал журналистское удостоверение, самое что ни на есть настоящее, захватил сигареты, ключи от номера и вышел из гостиницы.

В этот вечерний час на улицах было не слишком многолюдно. По-видимому, правоверные мусульмане большей частью разошлись по домам. И машин было так мало, что многие пешеходы брели прямо по проезжей части. Однако количество военных патрулей к вечеру только возросло, что особенно бросалось в глаза на фоне притихших улиц.

Романа ни разу не остановили, хотя по дороге ему встретились два военных и один полицейский патрули. Наверное, его северная внешность никак не вязалась с поясом шахида и не вызывала особых подозрений ни у союзников, ни у местной полиции.

Неторопливо шагая по тротуару, Роман на всякий случай запоминал вывески и здания. Город был для него абсолютно незнакомым, и не мешало, пользуясь свободным временем, узнать получше хотя бы территорию, прилегающую к гостинице «Синдбад».

Выйдя из гостиницы, он свернул не направо, где находился рекомендованный Крохиным ресторан «Париж», а налево, намереваясь описать большой круг и таким образом составить представление о районе, в котором ему предстояло прожить несколько дней.

По пути на одном из газетных развалов он купил путеводитель по Багдаду с надписями на английском языке. Английским Роман владел в совершенстве, и десять минут спустя, хорошенько изучив карту города, особенно центра, он уже четко мог указать, где находится центральная площадь, где гостиница «Синдбад», а где – ресторан «Париж».

В легких сумерках наведался он и к тыльной стороне своей гостиницы. Внимательно осмотрев снизу стену и балконы обоих этажей, пришел к выводу, что при острой необходимости наверх влезть все-таки можно без особого риска сорваться. Спуск, правда, был гораздо сложнее, но Роман решил, что все эти ухищрения вряд ли понадобятся. Скорее всего, Крохин даст ему какое-нибудь несложное поручение, вроде слежки за подозреваемым, и покидать свой номер он сможет обычным путем, то есть через дверь.

От гостиницы Роман прошел к набережной Тигра. Здесь было довольно оживленно, работали небольшие кафе открытого типа, и его тут же принялись настойчиво приглашать за столики. Однако Роман, ввиду веющей от реки прохлады, отнюдь не южной, и полного отсутствия спиртного, даже самого безобидного, все предложения отклонил и взял курс на «Париж». К тому же его с армейских времен мутило от арабской музыки, а здесь отовсюду громко неслись ее протяжные, заунывные звуки.

Было начало одиннадцатого, когда он вошел в «Париж», небольшой, но очень уютный ресторанчик, внутренним убранством приятно радующий глаз всякого европейца, уставшего от местной экзотики. Здесь, за двойной дверью, гремели песни западных певцов, а люди за столиками пили кто пиво, кто виски – и это был неплохой повод, чтобы лишний раз наведаться сюда.

Роман прошел к барной стойке и присел на высокий стул-тумбу.

Ресторан был полон до отказа. За столиками почти не было свободных мест. Несколько пар кружились в танце на небольшой танцплощадке.

– На каком языке мистер желает разговаривать? – на английском языке спросил Романа бармен, высокий, наголо бритый парень с татуировкой на жилистой шее.

– На том же, что и вы, – по-английски ответил Роман.

– О! – осклабился бармен. – Всегда приятно видеть в этих местах земляка. Что будете пить, мистер?

– Двойную порцию виски.

Бармен уважительно кивнул и налил полстакана виски «Белая лошадь».

– Вы ведь первый раз в нашем ресторане, так? – спросил он, ставя заказ перед Романом.

– Точно, – улыбнувшись, ответил тот.

– Тогда это угощение за счет заведения. Мы всегда таким образом приветствуем новичков.

– Очень любезно с вашей стороны.

– Из каких вы мест? – не отставал разговорчивый бармен. – Я не узнаю ваш акцент. У меня наметанный слух, и обычно я сразу определяю, откуда приехал человек. Но в вашем случае я затрудняюсь… Вы ведь не англичанин?

– Нет, – покачал головой Роман, отхлебнув виски.

– Тогда американец? Но у вас не совсем американское произношение. Знаете, как они жуют и проглатывают слова? Вы же говорите очень чисто.

– Я два года учился в лондонском университете, – сказал Роман. И это была чистая правда.

– Вот оно что, – с облегчением выдохнул бармен. – Теперь все понятно. А то я не мог определить ваш акцент. Джон, – обратился он к подошедшему к бару пожилому рыхлому мужчине, – вот еще один ваш земляк. Однако сколько здесь американцев!

– Плесни мне виски с содовой, Грэг, – сказал ему Джон и повернулся к Роману. – Как вас зовут, мистер?

– Роман.

– Гм, какое странное имя. Из каких вы мест будете, позвольте узнать?

Роман улыбнулся непосредственности американца. Или здесь все приезжие знакомятся так просто? A la guerre comme a la guerre.

– Я русский. Из Москвы.

У бармена вытянулось лицо, и без того длинное.

– Но вы же сказали, что вы американец!

– Я этого не говорил, – возразил Роман. – Я лишь сказал, что учился в Лондоне. Но в Лондоне может учиться кто угодно, верно?

– А, черт! Это розыгрыш! – хлопнул себя по лбу бармен. – Отлично, сэр! Первый раз я так попался. И я умею ценить хорошую шутку, – он поставил на стойку только что начатую бутылку виски. – Теперь вся эта бутылка – ваша.

– Пожалуй, мне одному столько не одолеть, – улыбнулся Роман. – Здесь без малого литр…

– Если вы не против, можете присесть за наш стол, – вмешался Джон. – У нас хорошая компания. И виски там придется кстати.

Бармен подмигнул Роману и, перегнувшись через стойку, сунул бутылку ему в руки.

– Грэг Перкинс знает толк в хорошей шутке и умеет за нее благодарить, – сказал он напоследок. – Желаю приятно провести вечер, сэр. Но кто бы мог подумать, что вы – русский?!

Решив, что в некотором роде это восклицание может сойти за комплимент, Роман захватил подаренную бутылку и вслед на Джоном отправился к его столу.

За ним, помимо Джона, сидели черноволосая девушка немногим старше двадцати и мужчина лет сорока конторской внешности. Они сидели рядом и что-то оживленно обсуждали, то и дело прихлебывая из пивных бутылок. Только девушка пила светлое пиво, а мужчина темное, почти черное.

Джон коротко представил Романа и указал ему место рядом с собой. Роман опустился на стул, с интересом присматриваясь к своим новым знакомым.