Надейся только на себя

Сергей Кулаков

Надейся только на себя

Сентябрь, Москва

Роман увидел, как из сплошного ряда припаркованных машин вынырнул юркий серый пикапчик, потому, не теряя ни секунды, он резко свернул и встал на его место.

Вот и маленькая удача. Леня наверняка уже где-то на подходе к кафе, в котором у них назначена деловая встреча. Но тут некстати закончились сигареты, и Роман по дороге решил сделать остановку и купить пачку сигарет. Ведь до кафе езды еще минут сорок, а обходиться столь долгое время без курева было выше его сил. Говоря по совести, задерживаться не стоило: Леня, человек до крайности занятой, терпеть не мог опозданий. Но поскольку повезло с парковкой – табачный ларек стоял в десяти шагах, – то все можно было успеть прекрасно.

Роман выскочил из машины, отсыпал горсть монет контролеру и поспешил к ларьку. Тут удача слегка от него отвернулась, поскольку у ларька стояла очередь в пять человек и неизбежно отнимала у Романа пару-тройку драгоценных минут. Но делать нечего, бежать в супермаркет далеко, а сигареты все-таки нужны, так что надо ждать. Роман, коротая время, изучал обширный ассортимент ларька и посматривал по сторонам, чтобы не злиться из-за слишком медленного обслуживания. Продавец, пожилая рыхлая женщина, как раз приняла от сутуловатой девицы пятисотрублевую купюру и теперь нестерпимо долго отсчитывала сдачу. А в самом деле, куда спешить? Чудесный осенний денек: ясное небо, мягкое солнышко. Роман, чуть не ругаясь в голос, злобно отвел глаза в сторону. Такими темпами он получит свою пачку не раньше чем через полчаса!

Машинально изучая глазами прохожих, он вдруг почувствовал легкий укол беспокойства. Даже не беспокойства, а какого-то внутреннего слабого, но все же вполне определенного напряжения. Некоторые называют это чувство интуицией. Но Роман знал, что у него подобные ощущения напрямую связаны с тем уникальным, отработанным с детства на тренировках по боевому искусству, а затем усиленным службой в Афганистане и доведенным до совершенства работой в ГРУ чувством опасности, которое мгновенно и безошибочно указывало ему на существование в непосредственной близости от него физической угрозы.

По сути, ничего особенного не произошло и у проходящих мимо людей никакого интереса не вызвало. Обычное дело: встреча двух друзей. Что тут может быть необычного и тем более опасного?

Шагах в восьми от табачного ларька, у фонарного столба, неряшливо залепленного объявлениями, стоял высокий стройный парень лет двадцати. Внешность его была бы идеально восточнославянской, если бы не слишком резкий абрис нижней челюсти, выдающий южную, а точнее, кавказскую кровь. Но так как среди россиян эта черта давно и широко распространена, то на неопытный и не слишком пристрастный взгляд она ничем необычным не является. Мало ли у кого какая челюсть? Лишь бы человек был хороший. Тем более что во всем остальном он был стопроцентно «нашим». Волосы русые, глаза светлые, даже нос с небольшой рязанской курносинкой. Одет, как типичный представитель московского студенчества, модно, но не вызывающе, держится спокойно. Иногда бросает по сторонам быстрый взгляд, но так смотрят все, кто кого-нибудь поджидает. Роман сначала не обратил на него внимания. Так, скользнул ленивым глазом и, не задержавшись, перевел взгляд дальше.

Но память привычно отложила информацию: человек неподалеку кого-то ждет. И когда этот «кто-то» спустя минуту подошел, Роман, почти не задумываясь, повел взором на него. А поскольку в это время он не думал ни о чем другом, только бы побыстрее купить сигарет, то и подошедший его вначале не заинтересовал. Роман увидел только, что это мужчина лет тридцати пяти, крепкого телосложения, среднего роста, темноволосый, явно представитель Северного Кавказа. И уже отводил от него глаза – мало в Москве кавказцев? – как вдруг успел поймать взгляд этого человека. Взгляд был мгновенный, почти неуловимый, но до того внимательный и острый – профессиональный, – что Роман едва успел от него «увернуться». Вот это да! Чуть не попался. Хотя… Не попался на что? Вот в чем, как говаривал классик, вопрос.

Делая вид, что рассматривает витрину ларька, и подвигаясь по очереди дальше, благо продавщица наконец отпустила сутулую девушку, Роман выждал секунд десять и медленно-медленно и совершенно равнодушно повел взглядом в сторону.

Встретившиеся уже прощались. Тот, что был старше, хлопнул молодого по плечу, кивнул, внимательно огляделся – Роман едва успел «перебросить» взгляд на проходящую по улице полуодетую красотку – и направился прямо к табачному ларьку.

Роман снова занялся витриной, периферийным зрением отслеживая маршрут Кавказца. И тут же быстро прокачивал в памяти образ второго человека, «студента», который уже скрылся в толпе. Кажется, стоя у столба, он был без пакета в руках. Да, точно, одна его рука была засунута в карман, а другой он то и дело теребил себе подбородок. Так, теребил подбородок. Волновался. Ладно, не обязательно, может, у него там раздражение после бритья. Но пакета у него при себе не было! А теперь, когда они расставались, он держал в левой руке белый пластиковый пакет. Обычный пакет с ручками, рассчитанный килограммов на пять продуктов. Или книг. Или чего другого. Например…

Нет, версии пока преждевременны, это чуть позже. Сейчас только факты. Только факты.

Откуда у него взялся этот пакет? Вручил Кавказец? Но Роман не видел у Кавказца никакого пакета. Точнее, не успел заметить. Не обратил внимания! Плохо, товарищ капитан, очень плохо. Единица с минусом тебе за такую работу. Ладно, это потом. Теперь: проследить, куда идет Кавказец и где сейчас Студент. И коль скоро пакет у Студента, то все внимание – ему.

Кавказец между тем, не дойдя шагов пяти до ларька, сел в белый «БМВ» третьей модели, выехал со стоянки на дорогу и покатил в направлении, противоположном тому, в котором ушел Студент. Вел он себя очень спокойно, не торопился, от погони не уходил, странные взгляды не метал, и Роман призадумался: а не выдумал ли он чего сгоряча?

Часто повторяемые в последнее время, но плохо выполняемые меры по усилению безопасности до того набили оскомину, что скоро каждого встречного начнешь принимать за террориста. И потом, если этот человек (Кавказец, как Роман для удобства и по оперативной привычке его окрестил) действительно опасен, то за ним должно вестись наблюдение спецслужбами, и просто так, без присмотра, болтаться по улицам и передавать связнику подозрительные пакеты он не будет.

С другой стороны, черт его знает, где они были, эти спецслужбы, когда террористы взрывали бомбы в подземном переходе и возле метро «Рижская»…

Роман заколебался. Нужно торопиться на встречу, Леня хочет обсудить с глазу на глаз одно выгодное дельце, и сорвать разговор – значит кровно обидеть Леню, кормильца и благодетеля, и, возможно, лишиться в не очень отдаленном будущем кругленькой, весьма, надо сказать, не лишней суммы.

Но эта встреча и этот переданный пакет… Если бы не пакет, то и колебаний не было бы. Встретились хорошие знакомые, коротко о чем-то переговорили и разошлись. То, что один из них кавказец явный, а другой – тайный, ни о чем крамольном не говорит. Так можно начать бегать за каждым, у кого смуглая кожа и карие глаза.

Но пакет! Узнать бы, что в нем, – и тогда можно сбросить камень с души и ехать в кафе. Леня немного подождет, ничего, как-нибудь перетерпит. Спасибо мобильной связи, можно позвонить, предупредить, извиниться. Обидится, конечно, звони не звони, он и так не в восторге от того, что Роман все время «отвлекается» от поставленных задач на свои шпионские (совершенно бессмысленные, по мнению Лени) дела. Рассказать ему, из-за чего произошла задержка – живьем съест, а уж язвить станет – мама не горюй. И нужна ли вообще эта задержка? Что он, самый крайний, что ли? Некому в Москве работать, кроме капитана Морозова, выходного, между прочим, сегодня человека?