Куртизанка. Книга вторая

«Надо будет сказать ей, чтобы не душила белье розами, фиалки ей больше идут», — подумал он и убрал трусики в ящик.

ГЛАВА 10

Рано утром, разбуженная Чезаре, Элена подошла к окну и увидела, что последние листья облетели с деревьев, а в воздухе кружатся влажные пушинки снега. Началась зима.

Она зябко поёжилась, обнимая собственные плечи, и долго стояла, прислонившись плечом к оконной раме: не хотелось вставать и не хотелось никуда ехать. И Эвана видеть она тоже не хотела.

Элена внезапно поняла, что абсолютно, непростительно размякла. Сделалась похожей на Ливи с её истеричным желанием найти покровителя на все времена. Но она отлично видела, как обращаются обычно такие со своими девочками – Констанс могла неделями оставаться забытой и ненужной никому, в то время как МакКензи выбирал себе девочку по вкусу. Она не могла ничего сказать, потому что полностью принадлежала тому, кто оплатил её благополучие в стенах клуба, и не могла ничего поделать, потому что для МакКензи была всего лишь игрушкой, которую можно по желанию доставать из ящика и прятать назад.

Элена никогда не мечтала о покровителе. Она предпочитала быть свободной и плыть по волнам, которые иногда были жестоки, но порой выносили её на солнечный пляж. На лучшее она не могла надеяться, не имея корабля.

Однако Аргайлу удалось добиться того, чтобы Элена по-настоящему выделила его из всех. Он будто бы специально делал то, чего до этого с Эленой не делал никто. Он мог быть немного более жесток, чем Элена того бы хотела, но никогда, ни разу за три месяца не забывал о ней – как забывали все. Никогда с ним не приходило к Элене тянущее чувство одиночества, когда работа уже исполнена и тебя вышвыривают вон. Но ничто, в сущности, не говорило о том, что Эван таким образом проявляет любовь.

Элена вздохнула и, закрыв глаза, прислонилась лбом к стеклу. Она знала, что бывает тяжело работать, когда заказчик противен. Но впервые обнаружила, что ещё тяжелей может быть, если он нравится.

Элена почувствовала, как щиплет глаза от мысли о том, что всего через пару месяцев они расстанутся, и для Эвана жизнь пойдёт своим чередом.

— Это просто зима, — прошептала она, и тут же крик Чезаре вырвал её из задумчивости.

— Хозяйка! Хозяйка!

Элена поморщилась и чуть повернула голову на звук.

— Что там? – спросила она, но тут же поняла: стук открывающейся двери перебил слугу, и на пороге показался Аргайл.

— Ты ещё не готова, — констатировал тот.

Элена устало смотрела на него, не понимая, почему должна быть готова, когда на улице едва рассвело.

— Уже девять часов, — сказал Эван и, повернувшись чуть, бросил Чезу: — будьте добры, оставьте нас и начните готовить для вашей госпожи туалет.

Чезаре тут же исчез, а Эван, уже одетый в дорожный костюм, шагнул к Элене и с силой сдавил плечи, не поворачивая к себе лицом.

— Что с тобой?

Элена сглотнула и опустила голову.

— Простите, князь. В такую погоду… не ожидала, что вы поедете куда-нибудь.

Эван молча стоял у неё за спиной. Лишь прищурился, пытаясь понять, что же всё-таки не так.

— Может и не поеду, — сказал он наконец. – И всё-таки тебе лучше одеться. Ты же не собираешься весь день сидеть здесь?

Элена покачала головой.

— Тогда идём, — Эван подтолкнул её в направлении ванной, где уже вовсю хлопотал Чез. – Тебя раздеть или справишься сама?

Элена бросила косой взгляд на Чезаре и чуть заметно покраснела.

— Мы обычно справляемся вдвоём.

— Вот как? Тогда мне остаётся только смотреть.

Элена обнаружила, как лёгкая волна жара пробегает между ног.

— Не в этом смысле, — прошипела она, стараясь, чтобы слуга не услышал.

— В любом, — Эван стащил с Элены халат и, легонько шлёпнув её по голым ягодицам, направил вперёд, к ванне с молоком. Проследил, как та аккуратно перелезает через борт и трясёт в воздухе ногой, и только когда Элена по горло скрылась в белой жидкости, отошёл к окну и прислонился к раме плечом. Погода в самом деле была та ещё – дул ветер, и снег то и дело превращался в дождь, а затем наоборот. Наверняка в парке было ещё хуже, но сидеть в доме в компании родни он тем более не хотел.

Чезаре неторопливо расчёсывал влажные волосы Элены, и та почти что засыпала в тёплой жидкости. Всё это время Эван продолжат смотреть в окно. Так продолжалось с полчаса, пока Чезаре не подал хозяйке полотенце и не закутал в него.

Чезаре и Элена переместились к зеркалу, за которым Элена обычно завершала туалет, и, поразмыслив, Элена подала знак слуге, что тот может быть свободен. Чезаре бросил разочарованный взгляд сначала на одну, потом на другого, но всё-таки вышел вон.

— Он очень предан тебе, — сказал Эван, когда за юношей закрылась дверь.

Элена вздрогнула, подняв взгляд на своё отражение и обнаружив, что Эван стоит прямо у неё за спиной. Девушка всё ещё была обнажена и спиной чувствовала исходящий от князя жар. Учитывая прошлый опыт, она мысленно готовилась к тому, что одеться тот ей не даст, но Эван просто продолжал стоять, убрав одну руку в карман.

Элена сглотнула.

— Должен же мне быть предан хоть кто-нибудь, — сказала она и взялась за крем.

Эван усмехнулся.

— Вовсе не обязательно. Преданный слуга — это большая редкость, — сказал он.

— Как и преданный партнёр.

— Как и любой преданный человек.

Эван неподвижно наблюдал, как пальцы Элены скользят по щекам и лбу, умащивая лицо.

— Мне нравится, как ты делаешь это, — наконец сказал он.

Элена, смотревшая на него через зеркало, слегка приподняла бровь.

— Трудно представить, что ты не аристократка. У тебя такая тонкая кость… и движения… ты будто занималась танцами с десяти лет.

Элена сухо рассмеялась одним уголком рта.

— Ну… — сказала она, отставляя крем, — кость мне досталась от матери. И я бы не сказала, что с этим мне сильно повезло. Как бы я ни старалась, всё равно не обрету женственных форм.

Она взяла в руки расчёску и прошлась по волосам, стараясь не испортить то, что Чез сделал до неё.

— Когда меня приметила Жоэль, я сидела в порту без денег и не знала, что делать дальше. Конечно, я была не такой, как сейчас. Но, по словам Жоэль, у меня было «весьма миленькое лицо».

— Сколько тебе было?

— Восемнадцать. У нас же закон.

— Ну да, мистер МакКензи не может нарушать его…

— Именно.

— А сколько тебе сейчас?

— Двадцать один год, — Элена отложила расчёску и, взявшись за щёточку, принялась растирать плечо.

— Три года, стало быть…

— Не совсем. Сначала нас обучали, — Элена улыбнулась, и во взгляде её промелькнула высокомерная насмешка. – Ты же сам сказал: нужна не только тонкая кость. Нас учили танцевать, играть на фортепиано, составлять возбуждающие духи, делать чай. Вести себя в обществе, держаться непринуждённо, но вежливо и, конечно же, соблазнять.

Эван разочарованно фыркнул и отступил на шаг назад – что, впрочем, пришлось очень кстати, потому что Элене пора было переходить к одеванию, а пока Эван стоял так близко, она этого сделать не могла.

— Чезаре!.. – крикнула она, и в двери показалась голова слуги. – Не могу справиться без тебя, — пожаловалась она и, накинув блузку, замерла, вытянув руки перед собой.

— Значит, всё это не ты? – спросил Эван, наблюдая, как Чезаре застёгивает сначала левый, потом правый манжет.

Элена покачала головой.

— Вы разочарованы, князь? – она насмешливо сверкнула глазами в его сторону.

Эван на секунду поджал губы.

— Нет, — сухо ответил он. Смотреть, как Чезаре дальше разбирается с рубашкой, он не стал. – Пожалуй, в самом деле не поедем сегодня никуда, — сказал он. — Мне нужно разобрать некоторые бумаги… А потом поиграем в бильярд. Или, может быть, ты поиграешь на фортепиано для меня.

— Как скажете, князь, — Элена чуть улыбнулась, хотя сердце её стиснула тоска. Почему-то казалось, что Эван уходит от неё навсегда. – Мне подождать вас в бильярдной?