Страница 40 из 44
— Отпусти ее, Танор! — громко и зло крикнула хранительница Аргона. Ну, отпусти же ее! Не будь идиотом! Ты погибнешь! Отдай ее маяку! Асконка все равно уже мертва! Танор! Она мертва! Я солгала, слышишь! Я всех обманула! Тебя и твоего доверчивого дага! Против картарики нет противоядия! Это же прописная истина! Тебе привезли дектон! — и хранительница расхохоталась. — Асконка все равно бы умерла, а дектон дал ей прожить последние шесть секунд в сознании и разбудить Кровавый маяк!
Но АрДеВиго уже не слышал ее. Кровавые языки превратились в вихрь, окутывая чашу и стоявшего у ритуального камня советника с драгоценной мертвой добычей на руках. Огонь по краям чаши вдруг вздрогнул и заискрился. Сине— зеленые языки пламени тоже постепенно краснели. Вдруг, повинуясь какой — то странной силе, огонь отделился от чаши и взмыл вверх, под самый потолок, где мгновенно раскрылось пространство, пропуская в себя горячую кровавую массу. Раздался невероятный треск, словно наверху вспыхнул миллионами огней огромный костер. И все стихло. Пространство под сводами закрылось.
— Идиот, — презрительно произнесла Хранительница Аргона, холодно рассматривая застывшую, без признаков жизни фигуру советника.
Правительница скользнула взглядом на потерянного, почерневшего от неимоверной душевной боли дага и усмехнулась:
— И это лучший аналитик империи! Позор! — потом повелительным жестом подозвала к себе помощника и хрипло приказала. — На Аргон!
Антея АркДеТирро шагнула вперед...Но не прошла и нескольких шагов, как вскрикнула от сильнейшей боли в груди и рухнула, словно подкошенная. Жизнь выплеснулась из нее мгновенно: камень, принявший ее клятву, не прощал предательства... За все слова приходится отвечать...На том стояла правда живого аргонского камня.
__________________________________________________________________
Сколько прошло времени, аэр Гилфорд не знал. Он в каком — то оцепенении наблюдал, как выносили тело Хранительницы, как жрецы, боясь прикоснуться к застывшей фигуре советника, быстро покидали зал, как суетились какие — то люди...Он очнулся лишь тогда, когда громкий восторженный рев сотни голосов возвестил:
— Загорелся! Кровавый маяк загорелся! Слава небесам!
Аэр Гилфорд обвел глазами опустевший зал и, тяжело передвигая ноги, подошел к двум, тесно сплетенным, застывшим фигурам, словно впаянным в камень.
— Простите меня, адмирал, — горько заплакал он, — я знаю, что мне нет оправдания, но я так хотел верить в чудо...
Старый даг, размазывая по лицу слезы, обреченно опустился на гранитный пол у самых ног советника, прислонясь спиной к ритуальной чаше.
Только она вдруг покачнулась и ... с невероятным грохотом разбилась на мелкие кусочки, освобождая из плена хрупкую фигурку ДейСоло. Сотни тысяч маленьких осколков засверкали кровавыми огоньками, отражая свет, лившийся из маленьких окон под самыми сводами. Этот отраженный свет на мгновение окутал застывших влюбленных, отделяя их ото всего мира, и исчез...
— Какого моронского зайца! — прохрипел АрДеВиго, выпрямляя спину.
Даг неверяще поднял глаза:
— Адмирал! — жалобно протянул он.
— Не кричите, аэр Гилфорд, голова раскалывается! — поморщился живой и здоровый советник.
В его руках, дыша полной грудью, лежала Амарин. Она спала? Очень на то похоже!
— Вы живы, адмирал! — молодея на глазах, подскочил даг. — И Амарин?! Тоже?! Но как?! Картарика... Дектон... А что это у вас на руке? Итур?! Сорок точек? Бедненький!
— Заткнись, Дат! Не порть такой момент! Завтра разберемся! Что? Что ты сказал?! Итур?! Харезская печень!
Глава 33.
Амарин ничего не понимала. Она проснулась в своей маленькой кроватке на Асконе. Все так же, как когда — то, рядом на прикроватной тумбочке вился парок над вкусным завтраком, приготовленным добрым Тамиром, все так же великолепно пах горячий травяной настой... ДейСоло резко встала. Сон? Это был сон? Адмирал, император, яд картарики и сладкое мгновение, когда девушка сквозь холодный огонь Итура увидела любимое лицо адмирала...
Амарин спрыгнула с кровати и как была, босиком, в легком ночном платьице выбежала в зал. Тишина и запустение. Вот что бросилось в глаза. Да! Такого точно никогда не было в преуспевающем 'Доме Морса'. Значит, она все — таки не спала... Но... Холод жуткого страха сковал все внутри... Амарин разволновалась... Сейчас, в данный момент девушка должна была быть мертва. Ведь она приняла картарику... Так почему же Амарин здесь? Это что, ее личный, персональный ад? Вполне возможно! Это измененная реальность, где ей предстоит во искупление каких — то страшных, неведомых грехов прожить вечность без адмирала и любимых друзей?
— Деточка проснулась! — услышала растерянная Амарин взволнованный голос Кривой Эллы. Переваливаясь, словно уточка, пожилая тарка с удивительной легкостью бежала навстречу девушке, протягивая для объятия свои полные нежные руки. — Как я скучала, Марочка! Все мы скучали!
— Почему я здесь, Элла?
-Так это... — немного помедлила тарка, — тебя два дня назад без сознания принесли. Врачей — то было! Мамочки мои! Не сосчитать! Пока они, значит, суетились, главный их — темный такой, представительный, сказал, что жизни твоей уже ничего не угрожает. Что теперь тебе надо только спать и поменьше эмоций. И ушли.
Пожилая женщина выпустила Амарин из объятий. Осмотрела с ног до головы как — то по — матерински, нежно и грустно погладила девушку по лицу, потом всплакнула и вытерла уголком неизменного фартука скатившуюся слезу.
— Скучали как мы все по тебе, девочка моя! Извелись! Старый Буй и тот дом — то сразу, как тебя забрали, закрыл. Все пытался разузнать, где ты. А как узнал, что ты в первом флоте служишь, так успокоился. Но пил много, чуть не помер! — она вздохнула, а потом всплеснула руками. -Да что это мы замерли !Тебе ж, наверное, стоять — то много нельзя!
И Кривая Элла потащила девушку с собой, чтобы устроить ее на ближайшей киаре.
— Врачи — то ушли, но не далеко! Тамир вон сказал, что и сейчас за дверью бригада стоит, а может, две! Я не смотрела. А охраны — то! Видимо — невидимо было! И военные, и какие — то неясные, все скользящие какие — то! Бррр! Всю улицу перегородили! У нас ведь на Асконе, — Элла приблизила лицо и поведала шепотом,— как узнали, что ты возвращаешься, первая сплетница — то Кама Юнко документы твои на прилет оформляла. Вот и раструбила. Тут все с ума и посходили. Даже старый Кутрюм, помнишь его? Развратник с Фугрита! — Амарин кивнула. — Одной ногой в могиле, — продолжила тарка, — а тоже прискакал — записываться, значит! Но охрана — то! Никого не пустила! Всех разогнала! Никто теперича сюда без нашего дозволения зайти не может! Вот! Так — то! А потом, как врачи ушли, появились военные, серьезные такие! И сказали, что именем императора супруга второго правителя Найрона, ты то есть, отправлена в ссылку на Аскон за нарушение восьми законов империи на целый год... Я дальше не поняла, но точно поняла, что ты должна проработать в Доме Морса целый год...
— Проституткой? — испугалась Амарин.
— Нет! Какое там! Креаджером! — поспешила успокоить девушку Элла.— Вот только я пыталась им сказать, что наш дом вообще — то как бы закрыт. Нет, он, в общем, открыт, но новый хозяин уже распустил всех наших деток, так что тебе , Марочка не с кем работать... Вот.
— А ты? Почему здесь осталась?
— А я — то куда пойду? — хмыкнула женщина.— Я здесь всю жизнь с Тамирчиком прожила. Другого дома не знала. Вот нам и позволили остаться до дальнейших распоряжений нового хозяина. Так что давай лучше я тебя покормлю, а то ты, наверное, так и не позавтракала. И вообще, за то время, что мы не виделись, от тебя, Марочка, кожа да кости остались. Ты и так у меня была худенькая, а теперь вообще: на лице одни глаза да нос!
Элла суетилась вокруг девушки, то обнимала, то гладила по голове, то заглядывала в ее растерянные глазки.