Лорд

Глава 1

Существует множество вещей, которые люди ненавидят или просто очень сильно недолюбливают. В детстве это, определенно, нежелание рано вставать и идти в школу, или, скажем, посещать зубного.

Таких моментов сотни, и у каждого они свои.

И, надо сказать, с возрастом меняется лишь объект для подобных чувств, но не суть самого явления. Правда, вместе с тем растет и сила воли личности. Это если речь идет не о великовозрастных инфантилах…

У любого интуита тоже есть такая вещь.

И название ей откат. То самое явление, что наступает после боя, когда ведущий группу человек переступает через себя, а после, теряя сознание, не успевает деактивировать свои техники. И, прежде всего, такие тяжеловесные, как Нырок или Поле.

Но и в бесхозном Смещение ничего хорошего нет, как и в Сфере.

Эти, конечно, через некоторое время спадут сами собой, но перед тем успеют серьезно истощить разум.

А вот Нырок, плюсом к тому же, дарует просто «чудесные» постэффекты. Они редко когда повторяются, и уж точно для каждого будут индивидуальны, но общая черта у них имеется.

Сенсорная перегрузка в момент возвращения в сознание.

И она буквально взрывает мозг.

Обычная головная боль и рядом не стоит с тем адом, что происходит в первые несколько мгновений. Единственное слово, хоть как-то приближающее понимание, это — «слишком». Слишком много звуков, слишком много запахов, слишком много зрительной информации.

И тут мало помогают закрытые глаза или заткнутые уши.

Они, как и уже однажды упомянутая комната, изолированная от всего лишнего, в которую стоит помещать неправильно вышедшего из боя интуита, лишь самую малость снижают данную нагрузку.

Остальное предстоит сделать самостоятельно.

И здесь, как раз, чертовски важна выдержка и сила воли, так как желание резко оборвать разрывающий голову поток информации перебивает любой здравый смысл. А это, в свою очередь, несет неоправданные риски лишиться привычных пяти чувств, получив совершенно неожиданную замену.

Строго говоря, в таком положении нет ничего неожиданного, ведь любая из интуитских техник вводит разум в подобное форсированное состояние. Нюанс в том, что она же задает рамки, за которые не стоит выходить.

К слову, Очищение, помимо прочего, и раздвигает данные рамки.

Совершенно лишившись же их, интуит начинает ощущать весь мир вокруг себя, к чему человеческий мозг не очень-то подготовлен.

Даже тот же Нырок, что теперь и выступил корнем всех бед, интерпретирует исходящую опасность, а не просто вываливает сонм неструктурированной информации.

Однако, с этим можно бороться. И первое, что стоит сделать: не думать.

Не так просто, как выглядит с первого взгляда. Особенно, когда где-то далеко, на самых задворках, зреют десятки вопросов.

Самый очевидный, например, касался совершенно необычных для подобного состояния ощущений. Конечно, уже говорил, что они каждый раз разные, но объединяет их то, что приятными те точно не назовешь. А в этот раз, помимо потока, дробящего сознание на куски, чувствовал что-то вроде прохладного ручейка, что — то и дело теряясь — едва ощутимо скользил по разгоряченному разуму.

Правда, всю небольшую пользу нивелировал иной факт.

В том же самом помещение, где я очнулся, находилось еще несколько разумных. И те, мало того, что каждый несли в себе огромный пласт данных, так еще и умудрялись прямо сейчас о чем-то говорить.

— Заткнитесь. — Шиплю сквозь стиснутые зубы.

И на это слово потратил весь свой достигнутый прогресс, вновь ощутив острую вспышку в голове, что превзошла даже ту, что встретила мое пробуждение. И я бы застонал, если бы не оказался вынужден вновь сдерживать рассыпающийся на осколки разум.

Однако это возымело действие. Все звуки будто отрезало.

Что, через субъективные двадцать минут, дало мне возможность кое-как собрать самого себя и, отметив отсутствие всякой фантомной боли, неизменно сопровождающей процесс отката, осознать, что в очередной раз прошелся по краю.

Не скажу, что через эту треть часа был готов на любые подвиги, но один все же совершил: аккуратно открыл глаза, подсознательно готовясь, к болезненному свету.

Зря.

Никакого иного дискомфорта, кроме уже имеющегося, не ощутил. Зато отметил отсутствие верхней одежды и всякого намека на ту ужасающую рану в боку, которой наградил немец. Даже шрама не осталось!

Да и чисто физическое состояние было, на редкость, отличным.

Еще одной неожиданностью оказалось то, что в данный момент я парил сантиметрах в двадцати от пола, поддерживаемый прохладными восходящими потоками воздуха, казалось, проходящими освежающей волной прямо сквозь меня.

Что до окружающей обстановки, то оценить ее в полной мере возможности не было. На расстоянии в половину руки взгляд упирался в мутно-белую стену.

Дотронувшись до той ладонью, наткнулся на нечто твердое и холодное, как лед.

И, будто ожидая только этого, преграда становится полностью прозрачной.

—…ишел в себя. — Донеслось до моего слуха окончание чужой фразы.

Говорила, как тут же стало понятно, Луиза. А обращалась та к стоящей чуть ближе ко мне Изуми, держащей на вытянутых в мою же сторону руках раскрытую где-то на середине книгу, из которой вертикально вверх бил столб белого света.

У самого же входа каменным истуканом замер Себастьян.

Где именно мы сейчас находимся, я не знал, но одно мог сказать точно — это явно не тот гостиничный домик, выделенный Акаяши.

— Все еще нет. — Упрямо прикусив губу, ответила сестра.

— Ты на пределе. — Непривычно-серьезно произносит архонт. — Еще пара минут, и тебя саму нужно будет спасать.

Что именно тут происходит, стало понятно без дальнейших пояснений. Как и то, кого стоит благодарить о своем стремительном выздоровление.

— Изуми. — Обращаюсь к сестре, так как внушение Луизы та явно вознамерилась игнорировать. — Я в порядке.

И только после этого гуляющий по моим внутренностям ласкающий ветерок стихает, а меня самого плавно опускает на ноги.

«Или не совсем…» — Уже мысленно продолжаю предыдущую фразу, когда по телу прокатывается волна слабости, а в глазах на пару секунд темнеет.

Но миг слабости минул быстро. И тут же пришлось спешно сокращать расстояние до девчонки, так как ей, похоже, было ничуть не лучше, чем мне. Книга в ее руках захлопнулась словно сама по себе, отчего во все стороны разошлась волна белого тумана, которая и заставила Изуми пошатнуться.