Страница 68 из 75
Самослав крепко задумался. Количество христиан увеличивалось каждый год. Только в армии их не было почти совсем. Культ бога Яровита был крепок. Крестить государство рано или поздно все равно придется, а зачем ему все эти «восстания волхвов», как в прошлой жизни? Зачем кровавые рейды по непокорным провинциям? На простых селян всем плевать, пусть молятся, кому хотят. Язычество из людей долго вытравливать нужно. В Бургундии до сих пор богиню Кибелу по полям носят, чтобы урожай был. Да и герцоги лангобардов, что уже несколько поколений добрые христиане, в священных рощах старым богам молятся(2). Столкновения неизбежны, и его собственная жена, которую многие считали живым воплощением Богини, станет флагом этой войны. Видно, она женским чутьем поняла это раньше, чем он, только выдала это в чрезмерно эмоциональной, сумбурной манере, как иногда женщинам свойственно.
Дать элите язычников урожденного князя и отправить в новые земли, чтобы они жили там по своим обычаям. Сплавить из страны весь буйный элемент, не доводя до гражданской войны. А куда сплавить? А на восток, за Карпатские горы. Имя Кий иного варианта не подразумевало. Там, на границе лесов и Великой Степи, есть одно неплохое местечко. Можно и городок небольшой заранее поставить. И тогда вместо рек крови разойдутся краями те, кто почитает Перуна и те, кто верит в распятого Бога. И останутся если не братьями, то уж друзьями точно. И тогда безболезненно решится проблема наследства, которое по славным заветам предков нужно разделить между всеми сыновьями поровну. Чего стоил Руси этот обычай, когда пришли татары? То-то же!
Людмила выжидательно смотрела на мужа, не понимая его реакции. Она приняла бы, если он наорал на нее, или даже побил. Но нет! Он сидел с крайне задумчивым видом, и это ее жутко пугало.
— Ты права, — неожиданно сказал Самослав то, что она ожидала услышать меньше всего. — Так и сделаем.
— Что? — Людмила даже на лавку присела от неожиданности. Такой уступчивости от мужа она не ожидала. — Ты согласен?
— Согласен, — кивнул Самослав. — Если родишь сына, то, когда ему шестнадцать исполнится, он уйдет на восток, в новые земли. И ты уйдешь вместе с ним. Я там небольшой городок заранее поставлю. С вами уйдут все бояре и воины, кто наотрез откажется крещение принять.
— Богиня! — прошептала Людмила.- Я жертвы богатые принесу! Спасибо тебе!
— Мне спасибо скажи, а не богине, — ворчливо ответил князь. — Только с этого дня, Людмила, детей у нас с тобой больше не будет. Слишком уж разные мы с тобой, оказывается, люди.
— Ты — владыка! — хмуро посмотрела на него жена. — Ты, по обычаю, волен себе жен, сколько хочешь брать. Хоть сотню! Мое дело женское, терпеть.
— Да на кой мне их сто штук нужно? — поморщился князь. — Тебя одной за глаза хватает. Даже много, как сегодня вот!
В то же самое время. Имперские земли.
Из Константинополя надо было исчезнуть, и сделать это весьма срочно. Доброжелатели из окружения куропалата докладывали, что тот рвет и мечет, и желает вздернуть на дыбу одного слишком хитрого евнуха. Императрица, на счастье, была в столице, и приняла его немедленно. После того, как он добился неслыханных уступок от кагана тюрок, она стала благоволить ему еще больше. По крайней мере, до этого самого момента…
— Госпожа, ваша красота озаряет мир своим светом, — склонился Стефан в раболепном поклоне. — Я ослеплен.
Императрица, над новой прической которой трудилось несколько служанок, смотрела в зеркало, оценивая полученный результат. Рабыня, повинуясь малейшему движению брови, переносила зеркало то вправо, то влево, показывая работу со всех сторон. Получилось неплохо вроде бы.
— Я же просила тебя не влипать во всякие странные истории, — лениво проговорила Мартина. — И про грязные делишки с купцами говорила тоже. Ты забыл? Убить десять ткачей! Да о чем ты думал?
— Восемь, госпожа! — испуганно ответил Стефан. — Я убил всего восемь. На меня клевещут завистники.
— Еще двое умерло от ран, — ответила императрица. — Вчера ткачи прислали очередную делегацию. Они требуют примерно тебя наказать. И неважно, что ты защищал свой дом, все и так прекрасно об этом знают. Но этот случай умелые люди раздувают в немалый пожар. Ты подвел меня Стефан. На тебя всем плевать, копают под меня, ведь ты мой человек. Что мне с тобой теперь делать?
Мартина не смотрела в сторону доместика, они и так прекрасно представляла выражение его лица, одинаковое у всех евнухов. Слуги императора, все, как один, стояли, сложив руки на животе, и смотрели заискивающим взглядом не выше подбородка, боясь рассердить ее свой дерзостью. Она повернула голову влево, куда падал завитой локон. К ее новому платью подойдут серьги из изумруда. Да! Именно изумруд!
— Я верну Крест Животворящий! — выпалил Стефан и даже зажмурился от собственной наглости. Этой проблеме было почти пятнадцать лет и для императорской четы не было темы более болезненной, чем эта. Крест Господень томился в плену у персов, а они не отдавали его под разными благовидными предлогами. Последним, что передали их послы, было то, что его нигде не могут найти.
— Что? — резко повернула голову императрица. — Ты сошел с ума? Хотя… кому я это говорю… Но его же не могут найти, все только обещают.
— Я найду святыню, — стиснул зубы Стефан. — А его царственность лично водрузит Крест на его законное место.
— Три тысячи, — отрезала Мартина, голова которой заработала с неслыханной скоростью. — Это тебе на расходы. Больше не дам, это мои личные деньги, доместик. Убирайся из столицы, и постарайся сделать то, что обещаешь. Иначе даже я не смогу спасти тебя от гнева «зеленых». Можешь взять с собой два десятка варангов для сопровождения. И никому ни слова, иначе провал будет стоить тебе жизни.
— А если у меня получится? — робко поинтересовался Стефан.