Страница 45 из 64
Вскоре Грачев вышел из дома. Морев и Сучков, сгрузив тюки с листовками под навес, отпустили извозчика и поджидали своего начальника. Вместе с Грачевым вышла хозяйка и, попрощавшись, ушла в сторону пристани.
Грачев открыл просторный амбар. Запахло отрубями, прелой соломой. Они остановились у порога. Грачев засветил керосиновую лампу: на улице смеркалось, а в амбаре было совсем темно.
— Сложите тюки вон в то место. — Грачев указал дальний угол, где мешков было поменьше и виднелось свободное пространство. — Я сейчас приду. — Он поставил лампу на какой-то ящик.
Возвратился Грачев через несколько минут, держа в руке веревку. Плотно прикрыл дверь, заявил:
— Давайте поговорим. — Пошел в угол, где были сложены листовки, приглашая остальных следовать за собой. Когда они уселись на тюки, Грачев, уставившись в упор на Сучкова, потребовал: — Ну, рассказывай!
Василий удивленно вскинул глаза:
— Что рассказывать?
— Как продавал нас!
Словно от удара, Сучков наклонил голову. Лицо налилось жаром. Но, пересиливая себя, стараясь говорить спокойно, он выдавил:
— Вы шутите, Герасим Павлович!
— Брось, сволочь! Мне не до шуток. Говори или… — Грачев показал на веревку. — Время терять я не буду.
— Я ничего не знаю. Вы ошибаетесь.
— Зачем встречался с Сухаревской?
— Вы вот о чем? — Сучков вздохнул с облегчением, попытался улыбнуться. — Понравилась мне эта женщина.
— Понравилась!.. Закрутилась любовь!.. Так, так!.. Где брал деньги на подарок?
— Какой подарок?
— Который покупал в магазине на Мостовой улице!
Сучков съежился. Такого оборота он не ожидал.
— Скопил…
— Скопил, говоришь? Сорок иен из тех тридцати, что я даю тебе каждый месяц на питание и для оплаты жилья?!
— Разве вы не любили?
— Ах ты сволочь! Брось играть в любовь, подлюга!.. Где взял еще тридцать пять иен, которые заплатил за ужин в ресторане? Где взял деньги на покупку новых ботинок? — Грачев вошел в раж, стал угрожающе кричать. Глаза у него помутнели и стали отливать безумным блеском. — Ну, отвечай!
Сучков сжался в комок.
— Сэкономил…
— Врешь, гадина! Такую сумму нельзя сэкономить! Кто тебе платил?
— Я все сказал.
— Ах так! Признаваться не хочешь?! — Грачев вскочил и в ярости стал душить Сучкова. Его сильные руки так стиснули горло, что Сучков стал задыхаться, захрипел, закатил глаза. Грачев отпустил, сел на ящик, дал Сучкову отдышаться. — Будешь говорить? За пять месяцев я выдал тебе сто пятьдесят иен. Ты потратил на подарок, на угощение, на ботинки только в течение месяца сто иен… А квартира? А питание? Сознавайся, тебе будет лучше!
— Это какая-то ошибка…
Грачев снова поднялся.
— Времени у меня нет. Предупреждаю последний раз: рассказывай все или… — Он кивнул на веревку, зажатую в руке. — А труп спустим в Сунгари!..
* * *
Поздно ночью Дерибас размышлял над очередной операцией. Сильно разболелась раненая нога, он прилег на диван. Поймал себя на мысли: «Когда же все это кончится?»
«Стареть стал, Терентий! — ответил сам себе. — Раньше рвался в бой, а теперь захотел покоя. Не будет тебе покоя. Слишком много врагов, жадно взирающих на землю твоей Родины!»
Вошел дежурный.
— Терентий Дмитриевич, в приемной вас спрашивает какой-то человек. Говорит, что его направил наш работник из Удска. Там восстание. Может быть, я спущусь и поговорю с ним?
— Скажите, чтобы его пропустили ко мне. Немедленно. Дерибас сел за стол, расправил гимнастерку, закурил.
Через несколько минут в кабинет ввалился мужчина в изодранном полушубке и в полуразвалившихся унтах.
— Что с вами? Откуда вы?
— Меня прислал товарищ Ревик, начальник морского контрольно-пропускного пункта. Чекист. В Чумиканском районе мятеж. Бывший золотопромышленник Штенгель, кулаки Третьяков и Шмонин организовали вооруженное выступление.
— Да вы садитесь. — Дерибас увидел, что мужчина едва стоит на ногах. — Сейчас я прикажу, чтобы принесли поесть.
— Спасибо.
— Вы-то сами кто?
— Член бюро ячейки. Чекисты пошли сражаться, а меня послали к вам. Бандиты арестовали и расстреляли в селе Удск советских работников, членов ВКП(б), чекистов. Товарища Ревика тоже схватили. Я убежал в последний момент…
— Так, так… — Дерибас поднялся из-за стола и зашагал по кабинету. — На какие силы они рассчитывают? Чего хотят?
— Товарищ Ревик сказал мне, что организаторы выступления действуют по заданию японских разведывательных органов. Пользуясь полной оторванностью в зимнее время Охотского побережья от крупных административных центров, мятежники разгромили местные советские органы, истребили партийный актив и теперь хотят образовать автономное Тунгузское государство под протекторатом Японии.
Японская разведка заверила заговорщиков, что с открытием навигации в Охотском море к населенным пунктам побережья подойдут японские военные корабли и помогут закрепить успех… Он пытался мобилизовать актив для отпора, но сил оказалось слишком мало.
Дерибас нажал кнопку звонка. Вбежал дежурный.
— Товарищей Кондратьева и Западного ко мне! Немедленно!
А днем Дерибас вызвал к себе начальников отделов.
— Товарищи, — начал он совещание. — Кулаки подняли мятеж в Чумиканском районе. Когда совершено преступление, даже самое тяжелое — убийство, рано или поздно оно будет раскрыто. Преступники будут пойманы и понесут должное наказание. Правосудие неотвратимо. На подавление мятежа мы послали наши отборные части. И, хотя мятежники имеют прямую связь с японскими милитаристами, я уверен, что чекисты справятся с заданием еще до открытия навигации.
Белоэмигрантские организации и японская разведка усилили заброску диверсионных групп. Тут мы обязаны предупредить преступления, мы должны выловить диверсантов до того, как они взорвут мост или пустят под откос железнодорожный эшелон. Мы не можем допустить, чтобы от рук убийц гибли советские люди, партийные работники.
Считаю необходимым проинформировать, что случилась и другая неприятность: известному вам Грачеву удалось выследить нашего Сучкова, который оказался человеком опрометчивым. Сучков расходовал деньги, которые мы выдали ему для устройства на новом месте, неразумно. Сейчас, избитый, он находится у китайских властей. Мы принимаем меры к тому, чтобы его выручить. Но случай с Василием Сучковым должен для нас послужить хорошим уроком: все должны отчетливо представлять, с каким опытным и хитрым врагом мы имеем дело, и подбирать для выполнения наших заданий людей сообразительных и умных.
Дерибас встал, отпил глоток воды. Разрешил курить. Сам закурил.
Все задвигались, стали доставать папиросы, табак. Кабинет сразу наполнился сизым дымом. Дерибас подошел к балкону и приоткрыл дверь. Оттуда потянуло морозным воздухом.
Спустя несколько минут, Дерибас подвел итог:
— Из того, что я уже сказал, мы должны сделать серьезные выводы. В этой сложной обстановке мы должны удесятерить наши усилия, повысить бдительность.
Совещание закончилось поздно вечером. На улице наступал рассвет. В кабинете стало зябко, а может быть, такое ощущение появилось от утомления.
Дерибас попросил Невьянцева задержаться.
— Что же получается? — спросил он. — В Иркутске наша группа, от которой был послан Сучков, провалена. Операцию нужно готовить заново. В Чите начало положено и все развивается по плану. Группа ТКП установила связь с Грачевым и получает от него инструкции. Вся информация идет через наши руки. В Хабаровске Белых разыскал связника, которого ему назвал Грачев. Связник поехал в Харбин, со дня на день должен вернуться, и мы будем знать от Белых обстановку в Харбине. В Никольск-Уссурийске группа ТКП тоже действует, и во главе ее стоят преданные нам люди. Во Владивостоке мы многое знаем… Я правильно изложил?
В общем, начало положено. Но, если учесть напористость Грачева, а также активную работу против нас организации «Братство русской правды», этого мало. — Дерибас потер лицо руками. — Самое надежное, что у нас есть, — так это Белых и несколько связных на границе. Так я думаю… А что с Ланговым, с Шабровым? Давно о них ничего не докладывали.