Страница 11 из 16
Мы с принцем остались вдвоём. Королева, король и лорды Приморского королевства покинули гостиную раньше нас и потому столкнуться с родственниками у лестницы ни мне, ни Ланселю не грозило.
— Мне показалось, за ужином Его величество Теодор был несколько…
— Он такой и есть, — заговорил Лансель, не дожидаясь озвучивания моего мнения о его отце.
— Такой? — неуверенно повторила я.
— Каким ты его видела перед ужином, за ужином, после ужина — такой он и есть.
Что ж, похоже, Приморское миновал не только прогресс, но и хорошие манеры с приличиями на пару.
— Он считает, будто я недостаточно хорошо стараюсь, — с неожиданной злостью бросил Лансель.
— Недостаточно хорошо стараешься? — прошелестела я эхом.
— Со слов моего венценосного батюшки выходит, что все задержки с помолвкой и свадьбой на моей совести. Раз отец изволил согласиться на этот союз и отправить меня, третьего сына, который дома ему и даром не нужен, в соседнее королевство, то жениться я должен был немедля, едва ли не сразу по прибытии. А коли нет, значит, что-то пошло не так и кто-то должен быть в этом виноват. Неужели я настолько мягкотелая, безвольная медуза, что не в состоянии двух ба… двух женщин уломать и установить тут свои порядки? Вот мой дражайший братец, который наследный принц, тот молодец, его дорогая супруга в положении и все уверены, что обязательно родится мальчик во славу нашего древнего рода.
— О, — только и смогла ответить я.
Получается, так Теодор думает обо мне и Террене? Что мы с королевой две бабы, которых надо всенепременно уломать и подчинить? Неудивительно, что тётушка столько времени не могла сойтись с Теодором во взглядах на некоторые вопросы. Пожалуй, я и с таким мужланом, варваром и грубияном не смогла бы найти общий язык. Даже странно немного, что совет лордов Лазурного одобрил наш союз — а без одобрения кандидатуры жениха советом и королевой выйти замуж я не могла. С одной стороны мне претила мысль, что мужа мне выбирает куча фактически посторонних людей, большая часть которых будут видеть этого мужа лишь иногда и уж точно не станут жить с ним бок о бок. С другой же я понимала, что с этим мужем стану жить не только я, но и всё королевство, и, как бы я ни хотела большей свободы, мне не изменить ни своего положения, ни прав, данных мне от рождения. Даже будучи всего лишь ограниченным в правах консортом, король должен устраивать не только меня, как его жену и королеву, но и подданных и высокопоставленных лордов. И уж точно ни тем, ни другим неохота в один далеко не прекрасный день выяснить, что королю-иностранцу вздумалось перетянуть одеяло на себя и перекроить всё по своим меркам.
А ещё я поняла вдруг, почему Лансель ни за что, ни под каким видом не откажется от этого союза.
Не только оттого, что не осмелится перечить отцу.
Но потому, что знает — дома его действительно ничего не ждёт. Знает куда лучше меня, представляет распрекрасно своё будущее на родине, третьего сына, докуки, не больно-то нужной, когда есть двое старших братьев, благополучно доживших до совершеннолетия, когда есть наследный принц, взрослый, женатый и королевский род продолжающий.
— Официальная помолвка состоялась, так что беспокоиться ему не о чем, — наконец заметила я осторожно. — Никто не даст задний ход теперь, когда до свадьбы осталось так мало времени.
— Да? — с сомнением глянул на меня Лансель. — А мне кажется, ты из кожи вон лезешь, лишь бы разорвать помолвку.
— Вовсе нет! — воскликнула я с явно неуместным пылом. Глубоко вдохнула, выдохнула и продолжила тише и спокойнее: — Мы оба не уверены в целесообразности этого союза…
— Однако из нас двоих только ты всё время что-то затеваешь.
— Я не затеваю… — под выразительным взглядом я смешалась и неловко призналась: — Ладно, может быть, затевала… один раз.
— Неужели?
— Ну, может, два раза… или три… неважно.
— Неважно?
— Да, неважно. Какое это имеет сейчас значение?
— Даже не знаю, — нарочито задумчиво протянул Лансель. — В день помолвки Террена предупредила, чтобы я был поосторожнее со всем, что ем и пью. Не то чтобы я понял, к чему она это сказала… вообразил было, что меня кто-то отравить хочет. Знаешь, как оно было пару веков назад при некоторых королевских дворах — чуть что, и сразу ядика в вино. А потом подумал, да кому надо меня травить? Кому я тут вообще нужен? И тут вдруг на балу ты подходишь ко мне с предложением выпить…
— Так ты знал?! — опешила я.
— Что с высокой долей вероятности ты что-то подмешала в тот бокал? Догадывался.
— И всё равно выпил?!
— Травить меня по-настоящему ты вряд ли стала бы, так что хуже, чем есть, точно не сделала бы, — невозмутимо отозвался принц.
— О-о! — внезапно осенило меня. — Вот почему ты устроил своё представление с бокалами. Ты всё знал и решил меня напугать, да? Чтобы я подумала, что ты тоже мог что-то мне подмешать, хотя на самом деле в вине не было никаких посторонних добавок?
Лансель передёрнул плечами, что можно было смело расценить как подтверждение.
— Ты… ты… — не найдя приличных слов, характеризующих этого наглеца, я пихнула его кулаком в бок.
Ну как пихнула — попыталась.
Потому что Лансель перехватил мою руку за запястье и дёрнул на себя, отчего я фактически упала ему на грудь.
— Что ты мне подмешала?
Я настороженно глянула на него снизу вверх, чувствуя учащённое биение сердца под моей упёршейся в грудь ладонью.
— Не знаю.
— Не знаешь? — не меньше моего удивился принц.
— Я… одолжила у тётушки зелье… думаю, что всё-таки не ошиблась и это действительно было отворотное, — принялась я каяться трагическим шёпотом. — Но на следующий день Террена поведала, что подменила то зелье.
— На какое?
— Она не сказала. Однако я подозреваю, что на приворотное.
— Приворотное?
— И ещё она добавила, что то же зелье подмешали мне в утренний чай.
— То есть мы оба выпили некое зелье и только королеве известно, какое именно? — уточнил Лансель.
Я кивнула.
Мы пристально посмотрели друг другу в глаза и одновременно осознали истину простую, но оттого не делавшуюся более приятной для нас обоих.
Террена нами играет.
Вот так просто и незатейливо.
Королева поняла, что самостоятельно мы ещё нескоро придём к решению, удовлетворительному для обеих сторон, и потому взяла дело в свои руки. Подменила одолженное мной зелье, предупредила Ланселя — хотя к необходимости этого пункта были вопросы, — и подмешала то же зелье мне. Если не Лансель воспылал бы ко мне чувствами, то я точно должна была по уши влюбиться в навязанного жениха. А влюблюсь я и дело, считай, сделано, как бы принц ко мне не относился, уклоняться от нашего брака с тем же энтузиазмом, что и я, он не станет.
— Что ж, — нарушил затягивающуюся паузу Лансель. — Хотя бы отравленное яблоко не предложила.
У меня вырвался короткий нервный смешок. Когда дядя женился на Террене, я, тогда ещё подросток, видела в новой королеве исключительно злую мачеху, не только отнявшую у меня горячо любимого человека, заменившего мне отца, но и желающую меня сжить со свету. Если не из зависти к моей расцветающей красоте и юности, то в попытке расчистить путь своим детям. Нынче о том времени вспоминать и смешно, и грустно, и стыдно, особенно когда дядя Марк заболел и пошли слухи, что якобы королева-ведьма его и отравила. Я-то знала, что это неправда и Террена отношения к дядиной болезни не имела.
— Люси, — начал Лансель и умолк, то ли потеряв мысль, то ли не торопясь ею делиться.
Я растерянно моргнула.
С лестницы донеслись стремительные шаги, громкие настолько, что даже ковёр не мог их приглушить. Мы с принцем вздрогнули и отпрянули друг от друга в едином порыве, однако недостаточно быстро, чтобы слаженное наше движение укрылось от глаз спускавшегося.
— А-а, молодёжь! — прогремел над нами бодрый до неприличия королевский глас.
— Ваше величество, — пробормотала я, удивляясь, что Теодор вообще тут делает. Вроде ушёл раньше нас и уж точно должен в гостевой опочивальне быть, а не расхаживать по замку.