Страница 6 из 18
На душе стало поганенько. Причём не от того, что вместо фамилии Сорокин ведущий назвал какую-то Бажанову, но и ожидания второй части розыгрыша…
— Да ну тебя! — Отмахнулся компаньон. — На Циферблате живёт почти шесть миллионов человек. И уж точно половина из них подала заявки на Лотерею. Сам смекни, какова вероятность, что «морковка» выпадет именно тебе?
— Откуда мне знать? — Сорока дожёвывал сосиску, похрустел безвкусной галетой. — Я ж не математик…
— Чтобы не разрушать интригу, получателя неотвратимого «оранжевого билета» мы узнаем не сейчас, — заливался ведущий. — Допустим… в час дня. В это время я с нетерпением жду своих любимых радиослушателей у своих приёмников. Именно в час пополудни мы убедимся, что в мире и природе существует баланс, в нашем городе построенный на фундаменте равноправия и свободы воли…
Сорока торопливо дотянулся до приёмника, выключил.
Настроение, и без того не самое радужное, испортилось ещё сильнее. Ливень, помахав на прощание, выскочил вон. Щёлкнули замки.
Окончательно потеряв аппетит, Сорока сунул остатки завтрака в холодильник. С недовольством отметил низкий уровень заряда аккумуляторов, взяв на заметку предстоящую чистку солнечных накопителей на крыше. Допил бодрячок, наконец-то почувствовав себя проснувшимся. Заправил майку в штаны, застегнул ремень. Подобрал с тумбочки нож, возвращая в поясные ножны, снял с полки кепку и очки. Ливень был прав — сегодня у него были все шансы снова опоздать на работу…
В подъезде воняло так, словно кто-то не просто нагадил, но после этого ещё и сдох.
Брезгливо морщась, Сорока старательно запер дверь. В подъезде дома, подконтрольного Тугому, уцелело двести квартир, но только треть из них была заселена, часто становясь добычей наглых домушников. Несмотря на то, что воровать из их с Ливнем убежища толком было нечего, дверь приятели всё равно предпочитали держать на замках.
Перешагнув через полосу пыли, Сорока прошёлся по специальной доске, спрыгнул на лестничный пролёт. Засовы — это хорошо, но и конспирацию никто не отменял, — перед квартирой компаньонов лежал серый слой и гора мусора, придававшие площадке нежилой и заброшенный вид.
Скатившись с одиннадцатого этажа во двор, он сразу угодил под беспощадное солнце.
Напялил очки, поглубже натянул кепку. На самодельной площадке играли детишки, с ближайшего продуктового рынка неслись голоса зазывал. Жужжали электропеды почтальонов и посыльных.
Солнышко старалось изо всех сил. Нежное и беспощадное, такое всепроникающее, что хоть по-девчачьи кутайся в его лучики и блаженно наслаждайся истомой. Но это для бездельников. Тем, кто хотел жить лучше, не следовало поддаваться неге.
Широким шагом Сорока пересёк двор, вышел на знакомую улицу.
Навстречу тут же устремились десятки торговцев, не способных купить стационарное место. В лицо пихали всё подряд — батарейки, наркотики, бутылки с питьевой водой, солнцезащитные очки, кульки с тщедушной картошкой и прочий полезный хлам. Нахохлившись, парень принялся пробивать себе путь, словно старинный корабль среди льдов.
Свернул на ещё одну улицу, срезал по мрачным переулкам, пригодным для движения только в светлое время суток. Выскочил на базарную площадь, козырнул поджарым бойцам Тугого, наблюдавшим за суетой с вышки.
Уверенно нырнул в лабиринт железных контейнеров. Ему, в отличие от другана, с работой повезло чуть меньше — не так давно взяли торговать на один из рынков Двухчасового Сектора.
Поплутав по рядам, Сорока выскочил к своему месту на пятнадцать минут позже положенного. И, конечно же, Сливоносый Вардан уже был тут, поджидал у открытого контейнера.
Определённо, не задался денёк…
— Тэбя гиде, пилять, носит, ушлопок? — Тучный и носатый хозяин Сороки всплеснул руками.
— Извините, задержался… — пробубнил тот, ныряя за прилавок. — Больше не повторится.
— Ах ты ж, гиденыш такой! — Когда Сливоносый торопился говорить, его было довольно трудно понять. Хотя его было трудно понять и в обычном расположении духа. — Ты, пилять, на пятнацать минут опоздал! Нэ нравится работа, я, об таваю маму, нового найду хоть сэйчас!
— Нравится, шеф, очень нравится. — Поджав губы, Сорока заставил себя покорно залебезить в ответ. Взялся спешно раскладывать по витрине товары, сваленные в картонные ящики. — Прошу прощения…
На прилавок ровными рядами легли зарядные устройства, батареи высокой ёмкости, банки армейской тушёнки, кобуры и пластины к бронежилетам, пакеты с махоркой и пистолеты.
— А это что? — Сорока чуть не запнулся о незнакомую коробку.
— Это, пилять, нужно на работа воврэмя приходить! — Не унимался хозяин. — Сам тащил — чуть спину нэ сорвал, пока ты шаставаешь гдэ-то… Ночью стрэляли, слышал? Зиначит, на патроны будэт спрос. И на бинты. Раскладывай, об таваю маму!
Сорока чуть не охнул.
Неизвестно, где Сливоносый доставал свой товар, но в этот раз он превзошёл сам себя. Вещицы явно не со свалки. Новенькие, многие даже в заводской полиэтиленовой упаковке или промасленной бумаге — медицинские наборы, упаковки пистолетных магазинов, коробочки с патронами. Присвистнув, парень начал выкладывать товар на самое видное место.
— Зиначит, вот это по пидисять рублэй будэшь торговать, — тыча мясистым пальцем, распоряжался Вардан. — Вот это по дэсять. Это по сто. Эти — начинай с пятисот торгововываться, понял?
Он прошёлся по всему перечню завезённого товара, и Сорока послушно запомнил цифры. Послушно и виновато, как и подобает опоздавшему холую…
Вообще-то работать на нерусь из крохотной общины считалось не очень хорошим тоном. Наверное, потому его и взяли так легко. Впрочем, продавец не рассчитывал задерживаться на новом месте надолго, хоть Сливоносому того знать и не полагалось.
Закончив с инструкциями, носатый купец побрёл прочь, важно здороваясь с другими хозяевами контейнеров. Сорока, шумно выдохнув, упал на продавленный стул.
Перевёл дух, растопил крохотную печку, на которой заваривал бодряк или лапшу. Подвешенное в дверях контейнера радио радостно пиликнуло — солнечная батарея набрала достаточную ёмкость. Включив музыкальную волну, парень настроился на обработку клиентов.
Их, надо заметить, оказалось немало.