Страница 12 из 18
— System of a dawn, — без промедления откликнулась в её голове Ленка, словно как раз решала, что посоветовать младшей при спуске. — Aerials, четыре минуты, почти хватит.
— Годится, — мысленно проговорила своё согласие Яна, застёгивая упряжь и пинком отправляя с обрыва моток длиннющего сверхтонкого и столь же прочного каната. — Пусть будет Aerials…
Надела рюкзак, перевесила арбалет на живот.
Проверила, надёжно ли застёгнута набедренная кобура с раритетным «Наганом», потёртым, но вполне боеспособным. Прощупала внутренний карман куртки, где хранился драгоценный носитель с вирусной базой. Ещё раз осмотрела крепления троса и цепкость подвижного блока, обеспечивавшего скольжение вниз. Отступила на пару шагов, придирчиво оценивая, не заметна ли конструкция снаружи — ей совсем не хотелось, чтобы заблудший мародёр снял тросы с обломков арматуры, отрезав ей путь к возвращению.
Завершив приготовления, Погремушка встала на самом краю пропасти, позволяя ветру трепать короткие волосы. Девушка не особенно рассчитывала на успех экспедиции — необычной, незаурядной, особенной. Но и в поражение заранее верить тоже отказывалась. Хорош тот егерь, что идёт вниз, заведомо предполагая провал дела…
Она сделает всё, что от неё требуется. Достаточно ли будет её многолетней подготовки в группировке Баклажанчика, чтобы осуществить задуманное? Время покажет.
Яна глубоко вдохнула, включила портативный проигрыватель, один из беспроводных наушников которого выглядывал из её левого уха. Выбрала нужную композицию. Едва в черепную коробку ворвались мрачные аккорды старинной мелодии, шагнула за рваный край тротуара, одновременно поворачиваясь к воронке спиной.
Слов англоязычной композиции она не понимала. Но уже в который раз убеждалась, что для восприятия искусства давно канувшей в Лету нации это совершенно необязательное условие. Язык творчества, музыки и богатых интонаций, с которыми пел солист, творил настоящие чудеса. И пусть сюжет песни до сих пор оставался для егеря загадкой, общее настроение музыка передавала, оставляя в душе чувство прекрасной злобной мощи.
В первые пять-шесть раз Яна спускалась, то и дело оборачиваясь, чтобы с замиранием сердца осмотреть открывавшуюся безрадостную картину. Потом приелось, и заново лицезреть дела рук человеческих не возникало никакого желания. Впитывать такие образы, что засохшие плевки отскребать — противно.
Она и без того знала, что сейчас за её спиной простирается огромная — больше километра в диаметре, воронка, пробившая город до дна. Проносятся калейдоскопом, словно коржи слоёного пирога, сначала автомобильные магистрали, срезанные плазменной бритвой; затем подземные коммуникации; следом — нижние магистрали и гнёзда скрытых в земле автомобильных парковок.
Ещё глубже лежали линии метрополитена, на срезах похожие на норы гигантских насекомых. Затем резервное метро, бункера и бомбоубежища, трубы, коллекторы и прочая начинка, на которой стоял первый Новосибирск. Ещё до того, как разделился на Циферблат и Заповедник, в котором жили странные…
Всё это не интересовало Погремушку.
Да, на старых стоянках до сих пор можно найти ржавые машины, в которых ещё есть, чем поживиться. Если углубиться в тоннели, повезёт выйти к нетронутым подземным хранилищам. Но всё это — цели мародёра, а не егеря. Её же путь, как и двенадцать раз до этого, лежал в ином направлении…
Даже не оборачиваясь, Яна ощущала на своей шее дыхание сдохшего в агонии прошлого. Прикосновение иного мира — третьего, если считать «стекляшки» и Кольцо самостоятельными вселенными. Хотя нет. Даже не мира — иномирья, изнанки, всепоглощающей пустоты, нетерпимой к людям.
Никто из Голи не возвращался.
Никто не приносил добычу.
Те, кто рисковал чересчур удалиться от подземного царства, залегающего под Заповедником и Циферблатом, гибли на глазах товарищей. Неприятно гибли, кроваво.
Высотомер, закреплённый на левом запястье Погремушки, сообщил, что совсем скоро девушка достигнет цели. Теперь главное, не перестараться и не съехать дальше положенного, где почва и осколки бетона превратились в настоящую трясину, о существовании дна которой знают только неудачники, сорвавшиеся с тросов.
Тяжёлая песня, наполненная космической тоской и ожиданием столь же бесконечного триумфа, окончилась. Прекратив спуск, Яна выключила проигрыватель и спрятала наушник в нагрудный карман — теперь любая помеха её органам чувств может стать фатальной. Это тебе не беспомощно болтаться на канате, надеясь, что летучие мыши мирно спят.
Последние пятнадцать метров скользила в тишине. Только где-то чуть дальше по краю воронки из ломаной трубы тихонечко плескал мутный водопад, теряясь в полумраке.
Яна качнулась, зацепилась рифлёными подошвами за край подземного тоннеля, не раз выводившего её внутрь. Оттолкнулась, раскачиваясь чуть сильнее, и на следующем рывке дотянулась до металлической пластины, выступавшей из стены. Пластины, уже не первый год носившей отпечатки её пальцев.
Подтянув себя к тёмному пролому в срезе воронки, девушка шагнула на бетонный парапет, втягивая за собой хвост шнура. Отстегнулась, зафиксировала верёвки вокруг ржавого рельса, как делала ранее. Включила мощный наплечный фонарь. И снова зарядила арбалет полнотелой титановой стрелой.
Впереди лежала тьма, неохотно уступавшая лучу прожектора. Густая, наполненная отзвуками далёкого эха и пульсирующей тишиной, когда подземный лабиринт замирал. Яна почувствовала, как предательски вспотели под перчатками ладони, как противно пересохло во рту.
— Погря, ну ты же кучу раз делала такое, — назидательно прошептала старшая сестра в её голове, стараясь успокоить и поддержать. — Ради меня, сестрёнка, ты же понимаешь?
Она понимала. Прекрасно понимала.
Принцип на Циферблате один — кто сколько побегает и подсуетится, тот столько и получит.
Кто-то зарабатывает на жизнь, торгуя на блошиных рынках. Кто-то вкалывает рикшей, день и ночь набивая мозоли на пятках. Кто-то выращивает дряблые овощи или охотится на крыс, поставляя в магазины свежее мясо. Кто-то поставил на кон жизнь, пытаясь одолеть Лотерею. А она и ей подобные уходят под землю. В опасный и незнакомый мир парниковых, где всё совсем иначе, а зазевавшегося ждёт пуля или укол тазера.
Это её выбор. Её, и Ленки, погибшей больше десяти лет назад…