Страница 54 из 78
— Прямо сейчас любимая внучка босса развлекается в казино «Мидас» — самом дорогом и фешенебельном казино Большой Москвы. Ясунаро, разумеется, при ней, — сообщил Соломон и снял Плюсы. Остальные последовали его примеру. — Наши люди, — продолжил негр, — похитили бейдж идентификации у Амели, когда она посещала туалет. На его место положили точную копию, но без электронных кодов допуска. Впрочем, до следующего утра он ей не понадобится — администрация казино сделает всё возможное, чтобы внучка Карамазова чувствовала себя там, как дома. Иногда ей дают выиграть, что, в свою очередь, не даёт Ясунаро повода увести Амели из казино…
— А клон? — спросил Мирон. — У него тоже есть документы?
— Только идентификационный штрих-код в виде татуировки на запястье. Он — собственность компании, а не личность.
— Я, кажется, понимаю, куда вы клоните, — кивнул Мирон. — Хотите выдать нас с Мелетой за эту парочку. Но есть небольшая, просто крошечная проблемка: мы на них совершенно не похожи.
— А в этом концерте первую скрипку исполняет Мышонок, — Соломон широким жестом пригласил японца к выступлению.
Пока все остальные были в Плюсе, японец успел достать откуда-то раскладной столик и разложить на нём неприятные на вид инструменты и стерильные упаковки. Над столиком синей каплей повисла ультрафиолетовая лампа, распространяя запах зубоврачебного кабинета.
— Временные подкожные нано-импланты, — сказал Мышонок, руками, затянутыми в синие латексные перчатки, разрывая первую упаковку. Показался небольшой толстенький шприц с длинной, сантиметров десяти, иглой. — Вводятся интрадермально, рассасываются в течении суток. Меняют угол и напряжение лицевых мышц, подкрашивают кожу. Ларингофон вводится в трахею и меняет голос.
Мирон ёжится.
— Как-то это всё страшновато… — не хочется думать, что эта длиннющая иголка сейчас войдёт в его тело…
— Больно не будет, — успокаивает японец. — Раз — и всё.
Он брызгает на лицо Мирона из пульверизатора — в воздухе повисает стойкий запах антисептика, затем — из баллончика, покрытого мелкими каплями влаги. Лицо сразу немеет. Мирон не успевает закрыть глаза и теперь они так и остаются открытыми… В глаза тут же падает по капле бесцветной жидкости.
— Нано-линзы, — сообщает Мышонок. — Меняют цвет глаз.
Затем он чувствует тупое давление в разных местах лица и понимает, что это — уколы.
То и дело японец ныряет в Плюс — там висит объёмная голограмма лица Ясунаро. Как художник, рисующий портрет, он сверяется с оригиналом.
— Сколько продлится онемение? — хочет спросить Мирон, но не может. Не двигаются даже глаза.
Мышонок, тем временем, продолжает процедуры. С веками он возится дольше всего: микроинъекциями заставляет измениться разрез глаз, при этом не потревожив зрительный нерв.
Зеркала Мирону не дают, но по выражению глаз остальных он понимает, что преображение удалось.
Теперь — татуировка, — говорит японец. Обнажает запястье Мирона — тот чувствует мгновенный ледяной ожог.
— При проверке будешь показывать штрих-код, — говорит он. — Алмазное напыление, титановые проводники. Копия, на сто процентов неотличимая от оригинала.
В последний момент Мышонок капает чем-то ему на голову.
— У клона — азиатский тип волос, — комментирует он. — Более жесткие и густые. Цвет и форма стрижи совпадают… — через минуту он зачёсывает волосы Мирона назад, закрепляет их гелем и одним движением разворачивает перед лицом гибкое зеркало.
— Мать моя женщина! — вскрикивает Мирон, видя в зеркале лицо японца. Кажется, что это всё та же голограмма из Плюса… Он вытягивает руку, касается кончиками пальцев холодной плоскости зеркала, затем — своего лица… Мнёт кожу, оттягивает веки — двойник проделывает то же самое.
Оставляя Мирона любоваться своей новой внешностью, Мышонок поворачивается к Мелете.
— Твоя очередь, дорогая.
Девушка кивает и садится на стул.
Мирон видит, как на глазах меняется её лицо. Мышонок — истинный художник. Он умудряется передать совершенно точный облик оригинала, включая особенный прищур и лёгкую усмешку в уголках губ. Надевает на Мелету парик, и она становится точной копией Амели Карамазовой.
В завершение — импланты ногтей, ярко-красные, в тон помаде. Их Мышонок приклеивает на настоящие ногти Мелеты.
— Осторожно, — предупреждает японец. — В ногте указательного пальца правой руки — молекулярная мононить. Режет бетон и сталь так же легко, как лазерный скальпель. Это — на крайний случай.
Похлопав девушку по плечу, он отходит на пару метров и смотрит на них с Мелетой, как художник, только что закончивший свой главный шедевр.
— Делегация господина Кобаяши покинула отель, — говорит Саул, снимая Плюсы. — Через час их личный лимузин прибудет к КПП Технозон.
— Из отеля уже позвонили в казино, — подтверждает Соломон. — Мы перехватили звонок и заверили господина Кобаяши — сгенерированным голосом Ясунаро — госпожа Амели будет ждать их у КПП, чтобы вместе войти в здание.
— Затем, на сто тридцать шестом этаже, прямо перед залом для переговоров, госпоже Амели сделается плохо, — Саул посмотрел на Мелету и девушка кивнула. Пряди нового парика качнулись вокруг лица. — И Ясунаро отведет её в дамскую комнату…
— Придётся отвезти её назад, в отель, — скорбно кивает Соломон. — Госпожа Амели будет не в силах присутствовать на переговорах. Скажется бессонная ночь, проведенная в казино… Господин Кобаяши, разумеется, справится и сам — ему только на руку отсутствие внучки босса. И не будет слишком волноваться.
— Когда он вернется в отель, — продолжил Саул. — Амели будет мирно почивать в своём номере. Об этом позаботится администрация «Мидаса»…
— Время, — неожиданно говорит Голиаф и все поднимаются. — Пора выдвигаться.