Страница 14 из 15
В отеле он приобрел несколько фишек для казино, стоимостью в десять, тридцать и сотню коинов. Во многих местах их принимали точно так же, как и деньги. Небрежно подбрасывая красную фишку — сто коинов — он встал рядом с парнишкой. Затем, носком ботинка — нового, восхитительно тёплого, из толстенной, как шкура бегемота, кожи — нарисовал в снегу восьмиугольник. Парнишка еле заметно кивнул.
Тогда Мирон присел — шнурок развязался, надо затянуть потуже. Рядом плюхнулся пакетик, перетянутый пластиковой стяжкой.
Оставив в снегу фишку и забрав пакетик, Мирон не оглядываясь пошел прочь.
Камеры. Они были везде: на фонарных столбах, под карнизами крыш, в ветвях деревьев, на урнах и скамейках… На форме полицейских, как третий глаз — только не на лбу, а прямо посреди груди. Программы распознавания лиц вычисляли нарушителей с никого не удивлявшим постоянством. Плюнешь мимо урны — и штраф придёт обязательно.
Раньше, в прошлой жизни, у Мирона были друзья, которые знали все слепые зоны наперечет и умели оставаться невидимыми. А еще они умели отводить камерам глаза, делать коррекцию — замещать одно видео другим так искусно, что даже Иск-Ины — настолько умные, насколько могли себе позволить спецслужбы — не могли обнаружить подделки…
Нащупывая вожделенный восьмиугольник сквозь пластиковый пакет в кармане, заранее чувствуя привкус меди и олова на языке, Мирон предвкушал дексаминовую волну. Как она поднимется по позвоночнику, сметая комплексы, барьеры и страхи, делая его бесшабашным и веселым.
Пакет оказался крепким, он никак не поддавался — работать пришлось пальцами, не вынимая руки из кармана. Наконец пластик лопнул по шву — и таблетка послушно выкатилась в ладонь. Осталось поднести руку ко рту, сделав вид, что кашляешь…
— Дыханье сжалось в груди
Толпой окружен.
Хочется вынуть меч…
Мирон не сразу понял, что обращаются к нему.
Человек был обыкновенным. Серая шапка-пидорка, серое пальто из микрофибры — дешевое, удобное, тёплое — в таких ходит половина Москвы; серые, заляпанные уличной грязью ботинки на новомодных магнитных липучках.
Дёшево и сердито — так, кажется, повторяла мать, притаскивая домой эти громадные, литров на пять, бутылки с молекулярным мартини… Никакой разницы с настоящим, а цена в три раза меньше.
— Не советую, господин Орловский.
Господином Орловским всегда был отец — профессор математики в МГУ. Потом — его старший брат. И вот теперь…
— Что именно не советуете?
— Дексамин. Пагубно воздействует на когнитивные функции.
Свело челюсти. Два года, не меньше… — промелькнуло в голове. За употребление наркотиков в общественных местах светило два года принудительного пребывания в Нирване — без Минуса, без выходов в Плюс, без нормальной еды… Деньги шли в государственную казну, а человек за два года выгорал подчистую. Два года, семьсот тридцать дней полного блаженства и счастья — и тебя больше нет. Стёрли.
— Это не ваше дело.
— К сожалению, моё.
— Вы коп?
— Я — Технозон. У меня для вас работа.
— Но я уже и так на вас работаю. Михаил…
Восьмиугольник начал потихоньку крошиться и Мирон вытащил руку из кармана. Подавив желание облизать пальцы…
— Господин Орловский, — перебил серый человек. — Я хочу, чтобы вы нашли господина Орловского.
— Это что, шутки у вас такие? — Мирон был почти взбешен. Декс жег карман, от серотонинового голода кружилась голова и тихонько звенело в ушах, а этот кретин играет с ним в шарады. — Шеф безопасности Технозон был у меня. Я УЖЕ на вас работаю, понятно? Так что отцепитесь.
— Никаких шуток. Просто мы вынуждены… пересмотреть условия соглашения. Наверху решили, что Михаил был… слишком мягок с вами, господин Орловский.
— Мягок? Да он обещал отправить по моему следу технопса, если я не справлюсь.
— Считайте, что это я, господин Орловский.
Незнакомец коротко улыбнулся и на клыках его сверкнули серебряные наконечники. Зрачки в глазах быстро-быстро сократились несколько раз, как объектив древнего фотоаппарата в момент съёмки, а тонкие ноздри хищно задрожали.
Мирон отшатнулся.
О клонах корпораций ходили легенды. Никаких близких, друзей — их семьёй была Компания. Супернавыки — интеллект, боевые искусства — всё, что захочет вставить им в головы фирма-изготовитель. У них нет души, — говорили люди.
— Пока вы работаете на нас, придётся отказаться от любых психотропных препаратов, господин Орловский, — повторил клон, будто и не было этого представления с клыками.
— Но они мне нужны! Я не смогу нормально…
— Вы будете стараться, — клон мягко сдавил ему плечо и Мирон почувствовал, как немеют связки.
Но, тем не менее, он ощетинился.
— И как вы меня заставите?
— О, это очень просто: заблокируем карту, которой столь неосмотрительно и щедро снабдил вас Михаил, — человек улыбнулся и посмотрел в глаза Мирону. — К хорошему привыкаешь быстро — так, кажется, говорят? Дорогой отель, натуральная еда… — он протянул руку и пощупал двумя пальцами рукав новой куртки. — Правда, что настоящая кожа гораздо приятнее, чем микрофибра? Надо будет попробовать…
— Если я вас не послушаю, разорвете сделку? — спросил Мирон.
— О, сделка останется в силе. Просто обходиться вам придётся своими скудными средствами. Кажется, контракт на квартиру в Улье обновляется каждый месяц? Впрочем, до конца аренды вы, скорее всего, не доживёте.
Мирон скрипнул зубами.
Клон бесил его до зуда в пятках. Винтик, функционал, шестёрка… Почему он говорит так, будто ему принадлежит половина мира?
— Без нашей поддержки вы никто. Дизайнер-неудачник, у которого за последние полгода не было ни одного клиента. С вами попросту не будут разговаривать.
— Но я вам нужен!
— Вы умный человек, господин Орловский. Неужели вы думали, что Технозон поставил всё на такую ненадёжную лошадку?
— Но Михаил…
— Открою вам одну тайну: наверху не во всём одобряют методы начальника службы безопасности.
— Получается, его убрали?
— Технозон — очень большая корпорация. Вы удивитесь, но в нашу структуру входят компании, которые напрямую конкурируют между собой на рынке. Что уж говорить о простых людях…
— То есть, мой договор с Михаилом в силе. А вы просто решили поджарить мне зад — так, на всякий случай.