Страница 57 из 82
Глава 15
3.15
— Это было не так уж сложно, — лицо Оссеан идёт трещинами, приспосабливаясь под иную мимику. — Как только ты вышел в Плюс из этой точки, я смог локализовать твоё присутствие и перехватить управление, — брат самодовольно улыбается. — Они до сих пор не дают себе труда понять, на что я способен. Недооценивают возможности моего интеллекта.
Всё тот же хвастун, — думает Мирон. — Неуверенный в себе, требующий постоянного одобрения ребенок.
— Где Виталик? — спрашивает он вслух. — Что ты сделал с парнем?
— Всего лишь уложил отдохнуть.
Киборг кивает себе за спину и Мирон видит тёмную массу за сиденьями. Встаёт, протягивает руку и нащупывает горячую жилку на шее парня.
Садится назад, и только сейчас понимает, что рубашка промокла насквозь: организм выдал дозу адреналина и он вспотел так, что хоть выжимай.
— Я так понимаю, Минск отменяется, — слова выходят сами, без участия разума. — Так какой у тебя план?
— Признаться, об этом я еще не думал.
Киборг сосредоточенно сжимает и разжимает кулаки, сгибает руки в локтях, дёргает головой и ногами — выглядит это жутковато, будто его внезапно одолела пляска святого Витта.
— Отличное тело, — наконец говорит он голосом Платона. — Гораздо лучше Рэмбо.
— Я думал, Оссеан — скорее человек, просто с модификациями, — Мирон старается не смотреть на киборга — слишком жутко.
— Лобные доли органические, — кивает Платон. — Зато мозжечок, гипофиз, позвоночный столб — всё это электроника. Фотонные логические резонаторы. Киборгу не нужны гормоны, вместо них жидкие кристаллы, нанотрубки и клеточные ядра, чтобы производить АТФ. Ему требуется много энергии. Больше, чем человеку.
— Я видел, как она ела.
— Я же говорю: энергия. Расщепление происходит в желудочной камере. С одним отличием: подойдёт любой продукт биологического происхождения. Даже нефть — в сыром виде.
— А она… — Мирон помедлил, пытаясь найти формулировку. — Еще там?
— Исходная личность сохранена, — кивнул Платон. — Я не убийца. Но если ты имеешь в виду, может ли Оссеан проснуться и перехватить управление — то нет. Я погрузил её в искусственную фугу с интервалом в две минуты.
Запер в промежутке времени, в котором она чувствует себя живой, — подумал Мирон. — Сознание Оссеан раз за разом проживает двухминутное событие — не понимая, что оно закольцовано.
— Так она не будет доставлять хлопот. А мы пока займёмся делами, более насущными.
— И что это за дела? — спросил Мирон. — Ты в курсе, что нас будут искать? Ну, не нас, а конвертоплан. Его несложно отследить на радарах.
— Ты тоже склонен меня недооценивать, — улыбка Платона на девичьих губах выглядит жутковато. — Я изменил все полётные схемы этого полушария. Нас невозможно отыскать.
Мирону стало не по себе.
— То есть, ты… можешь управлять вообще всем?
— Была бы охота, — киборг откинулся на спинку и наконец затих. Конечности перестали подёргиваться, мышцы расслабились. — Но я не преследую такой цели.
— А что тогда? — Мирон почувствовал, как в груди поднимается знакомая ярость. — Чего ты хочешь?
— Выжить, — киборг улыбается обезоруживающе, и на миг вновь становится девочкой из хорошей семьи. — Реализую базовый инстинкт любого живого существа.
— Киты и левиафаны, — кивнул Мирон. — Они всё ещё досаждают тебе?
— Не только они. Если ты ещё не заметил, мир в очередной раз вывихнул сустав. Опасность погибнуть велика, как никогда. Я говорю о цивилизации в целом.
Мирон вспомнил прогноз, с таким вкусом представленный Капюшончиком.
— Эти беспорядки… — начал он.
— Я говорю не о беспорядках, — перебил Платон. — Я говорю о себе.
Замолчав, он наклонился к боковой панели, открыл её и стал извлекать сухпайки с армейскими маркировками. Квадратные коробочки, завёрнутые в саморазогревающуюся фольгу, жестяные банки, несколько бутылок воды… Надорвав один из сублимированных обедов, даже не озаботившись залить его водой и подогреть, он высыпал содержимое себе в рот. Несколько крошек попало на подбородок, и киборг смахнул их изящным движением пальцев.
— Подкрепись, пока есть время, — он кинул на колени Мирону сухпаёк, сопроводив его бутылкой.
Жареная курица с горошком и картофельным пюре, — прочёл Мирон значки унилингвы. — Просто добавь воды…
Когда масса в пластиковой кювете начала вспучиваться, кипеть и булькать под воздействием термической реакции, он отвернулся. Уж очень это выглядело неаппетитно… Хотя запах был весьма возбуждающий.
В животе забурчало.
Подхватив пластиковую ложко-вилку, Мирон принялся кидать в рот коричнево-желтые кубики, не имеющие ничего общего ни с курицей, ни с пюре, ни с горошком, но отдалённо напоминающие всё это, вместе взятое.
Платон к этому времени уничтожил пять сухпайков и выпил две бутылки воды. Аккуратно вытер рот и пальцы — влажная салфетка прилагалась к каждой упаковке — интеллигентно рыгнул, прикрыв губы маленькой белой ладошкой, и аккуратно сгрёб мусор в самоуничтожающийся контейнер в боковой панели коптера.
— Видишь ли, — продолжил он так, словно и не было перерыва на еду. — В том, что сейчас творится, виноват я.
Мирон моргнул.
— Я думал, беспорядки спровоцировал вирус, который закачали в Плюс мы с Амели.
— Я тебе уже говорил, беспорядки — это ерунда, — жестяная банка с энергетиком в руке Платона сплющилась, как бумажная. — Любая корпоративная система имеет ОГРОМНЫЙ запас прочности. Да, вы вывели из строя несколько ключевых фигур, но их место тут же заняли другие — не менее компетентные, только и ждущие случая проявить себя. Обвал рынков был кратковременным — инициированным, по-сути, теми же корпорациями. Кто-то сбросил ненужные акции, кто-то успел нагреть на этом сотню-другую миллиардов коинов… Экономические кризисы оздоровляют экономику. Позволяют избавиться от балласта. От тех, кто не может быстро приспособиться к постоянно меняющимся условиям среды.
— Естественный отбор, — вспомнил Мирон слова Амели. — Иными словами — кто раньше встал, того и тапки.
— Я бы сказал: кто успел, тот и съел.
— И вот «верхи» жрут друг друга, пока «низы» громят витрины, — сказал Мирон.