Страница 43 из 82
В голове Мирона мгновенно созрел план: надо валить назад в Россию. Через Польшу, через Румынию — как угодно, но только в Россию. И сдаться властям.
— Надо попытаться, — упрямо мотнула хвостиком Амели. — Капюшончик — наш шанс прочитать дневник твоего отца.
Призрак тоже говорил о дневниках. О записях — так он их называл… Это решило дело.
Мирон нащупал в кармане джинсов флэшку. Удивительно, что их не обыскали на КПП — наверное, привыкли, что у беженцев абсолютно ничего нет.
Идти по взорванному, развороченному полю было непросто. Танки грохотали неподалёку — земля содрогалась, но пока что выстрелы летели не в их сторону. Всё поле было будто изрыто гигантскими кротами.
Удивительно, как я не переломал ноги в темноте, — в сотый раз подумал Мирон, споткнувшись и пропахав носом очередную кочку. Амели тоже несколько раз упала. Лицо её вымазалось в земле, волосы спутались, джинсы на коленях покрылись сплошным слоем грязи.
Я выгляжу не лучше, — представил себя со стороны Мирон. — Две калеки… Далеко мы так не уйдём.
И тут рядом возник Призрак. Просто соткался из воздуха — совсем, как Чеширский кот, — подумал Мирон. Он бросил предупреждающий взгляд на Амели, но девушка, похоже, ничего не заметила.
Призрак молча указал плотной, словно спрессованный дым конечностью, на закат.
— А теперь, значит, ты говорить не можешь, — зло пробормотал Мирон. — А что так? Нет рядом свободной тушки?
— Что ты там бормочешь? — спросила Амели.
— Ерунда, — отмахнулся Мирон. — Призраки прошлого.
Рёв танков вновь начал приближаться. Фигура призрака замерцала, настойчиво указывая на запад.
— Ладно, хрен с тобой, золотая рыбка, — буркнул Мирон и повернулся к Амели. — Тут такое дело… Нам советуют идти на запад.
Девушка мгновение смотрела на него без всякого выражения. Затем коротко кивнула и пошла в указанном направлении.
— А еще меня называют сумасшедшей, — сказала она, когда Мирон пристроился рядом. — Может, объяснишь, что за хрень?
— Позже, — откликнулся Мирон. — Береги дыхание.
Неожиданно он почувствовал удовлетворение. Можно сказать, злорадство: наконец-то он знает, что делать, а Амели — надменная, всегда готовая больно уколоть Амели — нет.
Когда танки вновь начали грохотать, они уже вышли на дорогу. Бетонка, — подумал Мирон, ковыряя носком кроссовка ровное, без стыков покрытие. Композитный пенобетон, так называемый «Умный» — с эффектом самозатягивания трещин. Большие деньги.
Значит, вояки, — решил он. — Где бабки — там всегда поблизости вояки. Никак не наиграются.
Они пошли прямо по дороге — после вспаханного взрывами поля это был просто праздник какой-то. Идти по ровной поверхности, слегка пружинящей, было так приятно, что у Мирона подскочило настроение.
Призрак не соврал. Он действительно помог.
Когда по бетонке загромыхал конвой из десятка фур, накрытых камуфляжным брезентом, они с Амели спрятались в кювет — от греха подальше. К их удивлению, последняя машина конвоя замедлила ход, а затем и вовсе остановилась. У Мирона бешено заколотилось сердце.
И как по команде, рядом возник Призрак. Теперь он указывал на фуру — точнее, на то место, где брезент был пришпилен к борту не слишком плотно…
— Ходу, — Мирон дёрнул Амели за руку. Раздумывать было некогда.
— Ты псих, — вырвав руку, она смотрела на него почти с восхищением.
— Доверься мне, — Мирон вновь крепко обхватил запястье девушки и потащил на дорогу.
Призрак упорно маячил рядом с фурой, пока он не подсадил Амели, а затем не забрался и сам — по колесу.
Грузовик плавно двинулся с места, постепенно набирая скорость.
В грузовике было жарко, душно, воняло нагретым железом и смазкой. Всюду громоздились длинные ящики с стилизованной буквой «Г».
Оружие, — решил Мирон. — Рейнметалл банчит пушки по всему миру. Вся страна работает на заводах. А ещё лагеря беженцев — сколько там может быть человек? Миллион? Полтора?
Он представил тысячи рук. Покрытых мазутом, с чёрными каёмками ногтей. Они непрерывно двигались: соединяли воедино тусклые металлические детали, передергивали затворы, проверяли прицелы… Рейнметалл славился индивидуальным подходом к КАЖДОЙ единице оружия. Никаких конвейеров. Только ручная сборка. Наверняка это не имеет отношения к здоровенным артиллерийским установкам, — думал он. — Но пистолеты… Дорогие, отполированные вручную стволы для персонального применения…
Амели уселась на один из ящиков, устало вытянула ноги. Он присел рядом, развязал рюкзак, вытащил вторую — и последнюю — бутылку воды.
— Ты должен мне всё рассказать, — тихо говорить не имело смысла. Турбинный двигатель ревел, как противотуманная сирена. — Ты, мать твою, должен всё мне рассказать, — сделав глоток, она отдала бутылку и посмотрела на Мирона.
В полумраке лицо её белело, будто припудренное мелом. Горели только глаза.
Мирон прикинул: — а что будет? Даже если она не поверит. Никто до сих пор — ни профессор, ни Хитокири, ни даже Платон — не относились к его словам о том, что он общается с Призраком, серьёзно.
— Помнишь, ты говорила, что устроить диверсию в материнском доме тебе помогли Призраки? — приходилось изрядно напрягать связки, почти кричать. — Расскажи, как это было.
— Ты вот прямо сейчас хочешь об этом послушать? — разъярилась Амели. Мирон смотрел на неё, не отводя взгляда. Девушка сдалась.
— Мы общались… Через Плюс, — сказала она. — Не я. Мои… друзья. На них вышел некто, и сказал, что может помочь. Предоставить вирус, который окажет фатальное влияние на интерфейсы определенных особ. Они испугались, сообщили мне.
— Твои люди — это Хакеры? — уточнил Мирон. — Анонимусы?
— Хиномару, — тряхнула головой Амели. — Это были мои люди из Хиномару. По-сути — анонимусы, только преданные лично мне. На то есть причины, о которых сейчас мы говорить не будем.
— Почему вы поверили? — спросил Мирон. — Почему согласились на помощь?
— Он сказал, кто он такой. В доказательство привёл наш разговор в Плюсе — наш с тобой. Тот самый, первый. Помнишь?
— Когда я привёл тебя в свой виртуальный дом? А потом ты впала в энцефалическую кому?
— Спасибо, что напомнил, — скорчила рожицу Амели. — А то я как-то забыла, что это значит — обоссаться прямо в постели, лёжа рядом с парнем.
— Да на здоровье, — пожал плечами Мирон. — Всегда пожалуйста.