Страница 5 из 15
Глава 2
В иной ситуации мысль показалась бы абсурдной.
Но не сейчас.
Я стоял по щиколотку в тёплой воде, над которой курился редкий туман. Отражение в ней показывало омерзительного монстра, один вид которого мог лишить неподготовленного человека рассудка. Хаотичная мешанина из уродливых щупалец и наростов привела бы в ужас самых гадких Босховских демонов.
Профессиональный интерес взял своё: я наклонился над водной гладью, чтобы подробнее изучить чудовище. Это стало ошибкой — я потерял равновесие, поскользнулся на осклизлом дне и с шумным всплеском упал. Во все стороны полетели брызги.
Я ощупал уродливую плоть. Вцепился в неё и с силой дёрнул — вдруг это силиконовая маска?
Боль быстро подсказала, что всё происходящее было реально.
Но можно ли по-настоящему искалечиться в аду?
И действительно ли это ад?
Я замер, прислушиваясь. Тихо шелестела листва, скрипели ветви дряхлых деревьев, с которыми играл ветер. Вдалеке многоголосьем перекрикивались птицы. Затем кто-то взвыл — страшно, отчаянно, и они замолчали. Вскоре вой резко оборвался, и вновь раздалось птичье щебетание.
Над головой расстилалось голубое небо с редкими облаками, среди которых мелькали неразборчивые силуэты. Светило солнце — обычное, ласково-тёплое, а не палящее, не стремящееся сжечь тех, кто ходил под ним.
Но вот остальной пейзаж на земной не походил совсем. Я находился в своеобразной чаше, метров пять в диаметре, заполненной водой, над которой курилась дымка. Края её густо оплетали вьюны и странного вида лианы — с алым отливом, покрытые шипами, они слабо шевелились, точно старались что-то нащупать. За пределами чаши ввысь устремлялись покрытые мхом и плесенью столбы — нет,
Поднявшись, я бросил взгляд на своё отражение. Добавились царапины, сочившиеся буроватой сукровицей, но и только. Мерзкой тварью я быть не перестал.
В груди родился нервный смешок. Он рванулся наружу — и не нашёл выхода.
Невозможно смеяться без рта. Как и кричать.
На тошнотворном сплетении мясных волокон — моём лице — выделялись только глаза. Маленькие шарики абсолютной черноты, они слегка выдавались вперёд, так что угол зрения был куда шире человеческого. Но отчего-то я не испытывал с ним проблем.
Я прикоснулся к щеке — к тому месту, где у людей должна быть щека. Пальцы ощутили пружинящую, волокнистую плоть, сплетённую из сотен тысяч крошечных личинок. Они всколыхнулись, потревоженные касанием. Я отвёл дрожащую руку.
Вместо пятерни она заканчивалась тремя блестящими щупальцами. Их венчали острые костяные наросты. Багровая плоть слабо пульсировала.
Моё тело представляло собой извращённую пародию на человеческое: чрезмерно длинные руки и ноги, неестественно тонкое туловище без намёка на половые признаки…
Вспомнились слова отца. Он часто повторял, что в непривычной обстановке нужно действовать с холодной головой. Я редко прислушивался к нему, но этот совет был толковым. Что бы ни окружало меня — рай, ад или галлюцинации умирающего мозга, — нельзя паниковать.
Я осторожно размялся, сделал пару резких движений «руками» и корпусом, но больше не терял равновесия. На удивление, после первоначальной адаптации тело слушалось как родное, словно последние двадцать лет жизни я провел мерзким комком щупалец и червей.
Избегая алых лиан, я приблизился к краю грибной шляпки и выглянул за край.
Внизу царствовали джунгли. Из буйного сплетения причудливых растений вырывались огромные грибы, к которым тянулись разнообразные плющи — и не только они. Я заметил на нескольких далёких шляпках суетливые точки: какие-то звери носились там, но рассмотреть их в подробностях мешало расстояние.
Ветер доносил сладковатый запах прелой листвы и влажной земли, гнили и чего-то цветочного. Я захотел принюхаться — и вспомнил, что носа у чудовища нет. Да и грудь не поднималась.
Так вот как выглядит посмертие. Все мировые религии ошибались. Хотел бы я посмотреть на рожу какого-нибудь викинга, который вместо Вальхаллы угодил в тропики.
Но что, если это не смерть, а перерождение?
Когда я умирал, то отчаянно желал обрести второй шанс. Но я и не подозревал, что он окажется
Впрочем, любая жизнь лучше её отсутствия. Второй шанс или настоящий ад — плевать, в этот раз я никому не позволю отобрать мою свободу. Я верну себе человеческий облик, я вцеплюсь в горло этому миру, переверну его вверх дном, если понадобится, — и найду путь домой. Там у меня остались незаконченные дела, месть сестре и мачехе, а также серьёзный разговор с отцом, который позволил себе слишком многое. А ещё… таинственная девушка из галереи мимоходом упоминала, что может устроить моё попадание в монстра. Я должен вернуться на Землю хотя бы ради того, чтобы найти её и поговорить по душам.
Короче говоря, не время раскисать. Нужно наметить маршрут, — куда-нибудь кривая да выведет.
Находить стороны света я не умел, но это не помешало мне выдать четырём направлениям условные обозначения.
И на севере, и на юге высились горы. Облака возле них сгущались, пока не превращались в непроницаемую завесу, скрывавшую вершины.
Ориентир не хуже прочих.
Север ассоциировался у меня с движением вперёд, поэтому я выбрал его. Обозрел грибной лес, прораставший из джунглей. А ведь неплохая могла получиться зарисовка… Но где тут достанешь бумагу и карандаши?
Усилием воли я заставил себя сосредоточиться на важном.
Можно путешествовать, прыгая с одной шляпки на другую, но телу чудовища я не слишком-то доверял — ноги казались чересчур тонкими и могли не выдержать. Лучше спуститься и пойти по земле. Так повышался риск встретить опасное животное… Но местная фауна и без того умела забираться на грибы. К тому же мой вид наверняка отпугнёт хищников.
Внизу, в паре метров, раскинулась чаша помельче, и я спрыгнул со своего гриба на неё. Ещё и ещё… С последнего сполз в высокий куст, который принялся смыкать на мне ветки, — еле вырвался из тесных объятий.