Страница 179 из 196
— Тем не менее, я виновата. — Не разгибаясь, ответила жрица. — Увидела в вас недостойного, а не совершившую великий подвиг…
— Великий… Подвиг? — Со странной интонацией и паузами переспросила Акацки, старательно выговаривая большие буквы у обоих слов. — Вот значит как. Подвиг…
— Добровольно отказаться от своей магии во имя всех — это великий подвиг! — Отрезала выпрямившаяся Рейко. — Мне мама читала про великую дюжину Кланов Круга!
— То есть это всем детям говорят у вас, так? — Переспросила, наклонив голову, Камисакура.
— Это все знают. — Немного обиженно ответствовала Кагамимори. — А что?
— Дело в том, что именно я сообщила Совету Круга эту «официальную позицию»… А что вообще говорят про наш клан у вас?
— Камисакура, клан номер два Круга Экзорцистов. — Вот что-что, а оттарабанить «официальные сведения» по любому клану Рейко могла не хуже иной мантры. — Считался вторым по силе после Тсучимикадо, специализировался по работе с нематериальным и считался лучшими заклинателями Японии. Уникальная особенность техники — «печати». Способность выстраивать сложнейшие построения из маны практически мгновенно, создавать резидентные заклятия сверхдлительного действия (такие малые паразитные потери энергии). Умели переносить «каркас» заклинания на бумагу, которое потом мог активировать кто угодно. В 1965 год клан был распущен, а все члены добровольно наложили на себя «Врата Камисакуры Канто», печать, полностью блокирующую любое проявление магии. Причина — защитить другие кланы Экзорцистов и простых людей от мощи своего дара, которые оказались в опасности из-за последних разработок ученых второго клана! Что-то вроде атомной бомбы, только магической… н-наверное.
Последнюю фразу Рейко выпалила в запале — и потому фактически прошептала. Этого ей никто не говорил — что-то такое «подразумевалось»… но озвучить в глаза одной из Камисакуры
— Вот оно что… ну, правильно, легче считать так, чем задумываться, что же там действительно у соседей произошло… — Улыбка, горькая и печальная улыбка. — Хотя я не верю, что до правды Тсучи не докопались — только не с их Якоин.
— Так это… неправда⁈ — Кагамимори очень хотела удержать на языке этот вопрос, но детское любопытство победило. По крайне мере, мысли на краю сознания «это нужно будет обязательно передать Совету Клана» она постаралась спрятать и немедленно забыть: потом, все потом!
— Ну почему сразу «неправда» — оружие… гм, «оружие» такое действительно есть — просто оно изначально оказалось не в наших руках. Мы — лишь только узнали о его существовании… и повинны в том, что смогли защититься. Один раз. Но тут незнание — лучшая защита, пожалуй. Пусть повернулось все так, как повернулось… — Камисакура на глазах горбилась, блеск ее глаз потух. — Зря я вернулась в Японию, и на Сервере было нормально… но не могла я умереть, не глядя на эти звезды, отражающиеся в воде, и на лепески цветущей сакуры…
— Эм… — Рискнула привлечь к себе внимание девочка, внутренне снова напрягаясь. — А почему вы мне тогда все это говорите? Я же…
—… расскажешь все своим? Ну хорошо, я тебе объясню, пожалуй. Дело в том, что управление потоками маны — не наша магия, а Сила Крови, ты знаешь, что это такое, юная жрица. А, значит… — Женщина стремительно дернулась, и Рейко внезапно поняла, что не успевает отреагировать! —…мы можем управлять не только своей маной!
Время странным образом растянулась для Кагамимори — она успела подумать, что теперь видит следы магии в мышцах старой женщины — не иначе, как маны из ее, Рейко, ауры — не даром та стояла все время так близко! А крох, свитых в тончайшие, недоступные другим нити заклятий хватило на один рывок. Еще подумала, что рефлексы, что так упорно «ставил» ей дядя дали свои плоды, и во второй руке, чуть заведенной за спину, лежит пудреница с зеркалом И теперь, что бы противница не сделала…
Едва рука Акацки Камисакуры коснулась движущейся ей навстречу «ударной» правой мико, как последняя с некоторым даже ужасом увидела, что ее собственное «усиление» разматывается, расщепляется тончайшими нитями, снимая мышечное ускорение, и как эти нити бегут по руке к телу…
Печать!
Запечатать ману!
И Рейко Кагамимори замерла на гладком и холодном валуне, глядя «стеклянными» глазами в одну точку.
— Ты уж прости, дорогая… и прости, что я с тобой заговорила, старая! Я аккуратно… всего-то пятнадцать минуточек посиди — и печати пропадут. Забудешь последние полчаса… ну, значит, так и лучше, ну и хорошо! А печать все потоки перед разложение и почистит… — Вот сейчас когда-то грозная магиня как никогда напоминала заботливую бабушку-наседку. — Ты просто не представляешь, каково это — остаться одной, бросить всех… отторгнуть самое себя! Свою суть! Добровольное изгнание… добровольное, как же! Испугались мы, струсили! Побоялись, что уничтожат или по одному — или вместе. Уж больно щелчок по носу вышел хорошим… непроизвольно! А ты — как глоток свежего воздуха для меня! Как внучка… вроде у дочурки дочка должна была тогда появится… Прости старую. Не удержалась хоть одним глазком глянуть на то, что у вас там сейчас… Прости! И теперь опять место жительства менять…
Несмотря на дорожки слез, Камисакура не забыла подхватить ни отставленную корзинку, ни металлоискатель… и выдрать листы с набросками самой себя, бродящей по берегу. Пара минут — и ее фигура в штормовке-плаще скрылась вдали…