Страница 211 из 246
Эпизод 2-й, часть 7
[Шутен-Доджи]
Додзё казалось абсолютно пустым… и знакомым настолько, что у демона невольно возникло щемящее чувство дежавю! Нет, не планировкой — дом и комплекс здесь был выстроен несколько иначе, чем тот, первый «двор», где разместился Учитель, решивший, что «с него хватит». Имя Тенгу тогда… звучало — и над Островами, и над материковым Китаем. Имя демона-мечника, имя великого мечника — которым пугали детей, про которого говорили, что он живёт в аду, лишь приходит в бренный мир нанести ещё немного «справедливости»… впрочем, простого народа это особенно не касалось. Учитель всегда был одиночкой, но, бывало, становился когда впереди, когда в качестве наёмного солдата к сборному отряду, иногда даже и людей — была бы цель «достойная»! Замки владык, демонические деревни, храмы, даже горные тибетские монастыри — все оказывались «по ту сторону клинка». Не со злости — учитель мог быть жестоким, мог обобрать до нитки поверженного, мог учинить тотальную резню — как противников, так и пришедших с ним… а мог после единственного поединка отпустить достойного, даже не ранив его, или, вытащив из-под развалин постройки маленькую девочку (человека!), три месяца возиться ребёнком — пока не пристроил в подходящую, по его мнению, семью. Тенгу, обзаведшийся тогда уже кличкой-титулом «Разящий», «подобрал» и молодого аякаси-паука, которого стал обучать. Зачем? Да вот, захотелось! Бесконечное преклонение перед сенсеем его Первый Ученик испытывал очень долго — даже когда в «чистой» силе перерос наставника. Преклонение за то, что он был по-настоящему СВОБОДНЫМ!
Шутену-Доджи было приятно думать, что он сам уговорил Учителя принять на себя обязанности наставника… и очень неприятно — что результатом именно его обучения стал закат славы великого героя. «Разящий» научил своего Первого Ученика всему тому, что легло в основу выбранного Ночным Пауком самостоятельного жизненного пути: не недооценивать значение и «хрупкость» простых людей, не считать, что есть что-то, что тебя не касается, не верить в «высшие законы» и понимать, что всё, в общем-то, зависит от тебя самого. Личная сила делает свободным не только тебя — она автоматически заставляет окружающих встать на твою сторону. Не ставить себе границ в собственной голове — и можно добиться
Споры между Тенгу и Первым Учеником по мере того, как последний всё больше входил в свою истинную силу, становились всё жарче: Ворон не желал признавать иную силу, чем та, что несла режущая кромка его клинка. От философии «ветра свободы» аякаси-легенда, внезапно постаревший обликом, всё больше склонялся к какой-то странной манере «теоретического» размышления над истоками Силы и власти над собой… так и поверишь, что один из буддийских монахов-настоятелей некоего шаолиньского монастыря в бою действительно натурально покусал Разящего! Монастырь, говорят, это всё равно не спасло… Вернувшись в Японию после очередного вояжа, сенсей возжелал набрать ещё учеников — и Первый из таковых поддержал учителя. Но когда увидел,
— Я ждал тебя. — просто сказал Учитель, легко поднимаясь из «позы лотоса», в которой неподвижно просидел всё время, пока Шутен неспешно проходил по территории додзё… а может — и вообще всё время после нападения. — Извини, пришлось отправить других учеников… на уборку — тут на границе
— Ты ещё чаю мне предложи, сенсей! — расплываясь в неуместной улыбке-оскале, предложил аякаси. Забытое, очень старое чувство собственного всемогущества и свободы растеклось по телу, пробуждая воспоминания… и отзываясь фантомной болью в памяти, где зияли провалы утраты после воскрешения. А ещё — бывший Первый Ученик оценил злую иронию, так похожую на его Учителя в «старые добрые времена», когда он и не помышлял «уйти на покой». По противоположной от дверей короткой стене тренировочного зала спускались два белых шёлковых полотнища-флага: правое, по-настоящему древнее, сотканное из паутины, несло чёрный узнаваемый силуэт птицы… оказывается, сенсей тоже может быть сентиментальным, хе-хе! А вот второе… тоже снежно-белое, совсем новое и тоже из паутинного шёлка — несло совсем иной символ, будивший сильные и противоречивые чувства: на ткани вольготно раскинуло кругом чёрные лучи простое чёрное изображение дневного светила. Камон клана Амакава! — Хех! Смотрю, учитель, тебя тоже
— Верно. — могучий, двухметрового роста, седой старик оглянулся на флаг. — Причём