Паутина Света V

Лаборатория! А вот об этом я совершенно не подумал! Точнее — просто отбросил как несущественное… А потом головы у меня некоторое время не было, и думать было нечем. А потом я был немножко занят… Нет, всё вокруг выглядело целым… Выглядело. Вот только на мониторе основного компьютера мигающая муть вместо «окошек», а на рабочем контроллере кристаллометра… Ой. И этот плывущий звук от установки… и от… от розеток⁈ Надо валить отсюда!

Пётр Васильевич, наш ночной охранник лабораторного здания и единственный, кроме меня, сейчас его обитатель, довольно неплохой мужик — что, с учётом его должности и оклада, вообще чудо — разумеется, спал. И стеклянные «позднего советского стиля» двери, разумеется, были заперты…

— Сумимасен, Василич-са… Тьфу! Проснись, Силичь!!!

— Чего⁈ — услышав такое «доброе утро» на довольно чистом японском языке знакомым голосом, Пётр аж чуть не упал со своей лежанки. — Жаров, ты что ли? Что случи…

— Р-РАВК!!! — именно с таким звуком «падают» автоматы электропитания в распределительной на первом этаже. Один раз слышал, во время учебной пожарной тревоги, когда всё электричество отключается по сигналу с пульта.

— Ты там горишь, что ли? — сон с охранника слетел, словно его не было. Ночной властитель ключей от входа буквально впрыгнул в свои офицерские сапоги.

— Хуже. П#@%#$, — коротко сообщил я. Что характерно — собеседник мне сразу же истово и до конца поверил.

— @#$! Ходу!

— Р-РАВК! Р-РАВК! — каждое срабатывание «этажной» электрозащиты невероятным образом (магия-то не работает!) добавляло Василичу «+10 к скорости передвижения». Двери он отомкнул вообще мгновенно, словно не возился каждое утро со связкой, привычно и почти беззвучно матерясь под нос. Так мы и выскочили в оранжевый свет уличных фонарей — не чувствуя десятиградусного мороза и ног под собой: я — в белом слегка мятом халате лаборанта и охранник — в свитере. Вовремя! Прямо на моих глазах на фасаде на высоте третьего этажа появилась и поползла вверх и вниз трещина — примерно оттуда, где находится… находилась уже явно бывшая лаба моего научрука. Беззвучно выпало и полетело вниз оконное стекло.

— Бежим! — выдохнул собеседник.

И мы — побежали. Остановились только у угла другого, учебного корпуса — метров этак через триста. В свете фонарей было видно, как от фасада отрываются-откалываются куски… И так же беззвучно «ныряют» в великанский сугроб на газоне: территория Института не принадлежит городу, а вывозить снег — дорого. Нехай и сам растает весной — благо есть куда отвалить «ножом» старенького трактора, что числится на балансе.

— Так, Жаров, — повернулся ко мне мужчина… И сказал вовсе не то, чего я ждал: — Не знаю, что там произошло, и знать не хочу. Строители с фундаментом накосячили тридцать лет назад — вот и всё. Скажешь чего другое — и найдут, как причину на «крайних» нас повесить.

— Понял, не дурак, — сразу же согласился с дельным предложением опытного человека я, машинально оглядываясь. Как-то всё это… Так, стоп! Это что⁈

Загребая ногами снег и не чувствуя холода, я дошёл до окна первого этажа и «поймал» своё отражение так, чтобы на лицо падал свет от уличного освещения. Мать! Волосы, брови… даже «трёхдневная» щетина — были снежно-белого цвета! Похоже, блондином мне больше не быть. Какой знакомый колер…