Страница 9 из 123
В эти дни шах приказал персидским войскам направиться в область Араратскую и ее окрестные гавары, поднять отовсюду мужчин, называемых райятами, будь то христиане, магометане или какого-либо иного племени, собрать и привести их в стан персов, чтобы они вместе с персидскими войсками участвовали в сражениях, толкали сибай и иными действиями помогали персидским войскам. Чтобы в бою, когда начиналось наступление или выдвигали сибай, выталкивая вперед христиан, подставлять их под огонь и меч и чтобы тем самым народ армянский истреблялся с обеих сторон: османами — спереди и персами — сзади.
/27/ После взятия Тавриза, когда шах находился еще там, послал он оттуда Амиргуна-хана[55] в Ганджу, чтобы он оставался там и преграждал путь османским войскам, дабы те неожиданным нападением не нанесли бы урона персидской рати. И тот, прибыв в Ганджу, пробыл там два месяца, а когда узнал, что османы бессильны и не в состоянии взять [Ганджу], предал в области Гандзакской огню и мечу все, что только мог; [жителей], где вырезал, а где, разорив, угнал в плен вместе со скарбом и семьями и все это доставил в Ереван для удовлетворения и насыщения рати персидской. Осадив же Ереванскую крепость и ведя [там] бои, шах отдал Амиргуна-хану Ереванскую область и назначил его ханом этой области.
Когда шах прибыл в Ереван, все жители страны пришли поклониться и приветствовать государя, преподносили дары в соответствии со своими возможностями. Пришел с дарами и католикос Срапион, представился царю и на вопрос шаха, кто он и откуда, ответил: дескать, он католикос армян и родом из страны Амид. Шах пренебрег им и не побеседовал с ним, ибо не признал его; он хотел назначить католикосом Мелкисета, которого держал при себе (тот притворялся шахисеваном). А Срапион, увидев, что шах его не признал, выехал из Еревана и отправился в Джугу, дабы оттуда вернуться к себе.
В те дни искушенный в коварных помыслах шах Аббас призвал к себе католикоса Давида /28/ и католикоса Мелкисета и сказал: «Обычай и закон у царей, как вам известно, таков: так как раньше страна эта принадлежала османам, а теперь перешла к нам, то все имущество и доходы их, оставшиеся без хозяина, должны стать казенными, т. е. миримали. Сейчас у вас находятся огромные богатства османов, одолженные вами у них, и вы должны их вернуть безо всяких отговорок, ведь это долг, который должен быть уплачен в государеву казну, так как это имущество османов. И поскольку мы захватили их страну, постольку все их добро должно стать миримали. Когда же вы уплатите [долг] в царскую казну, я дам вам грамоту об освобождении через диван и суд; мол, я получил все деньги, одолженные ими, пусть никто не требует с них ничего, поскольку они уплатили мне».
Католикосы эти бежали из-за долгов и рассчитывали на шаха, надеясь, что, может быть, шах их спасет от заимодавцев, а теперь сам шах требует с них долг; так вот она, помощь шаха, на которую они уповали!
И католикосы поняли, что из его рук они не ускользнут, ибо знали жадность его. Волей или неволей они выплатили весь долг шаху Аббасу, невзирая на то, кому они были должны. В этой связи был вспомянут и католикос Срапион; шах сказал католикосам: «Сейчас вот я посылаю одного из слуг своих, такого-то, за тем католикосом. И вы со своей стороны снарядите кого-либо, чтобы он с посланцем моим поехал, нашел его и /29/ привез, как подобает тому». Вот поэтому католикосы послали одного из своих служителей вместе с царским слугою за католикосом Срапионом. Поехав в Джугу, они нашли католикоса Срапиона, задержали его, взяли под стражу и стали требовать у него большие деньги. И он хотя и давал сколько мог, но тем все было мало, и, проявляя бесчеловечный и дикий нрав свой, они подвергли Срапиона ужасным мукам, били батогами и плетью, всячески унижали почтенного мужа сего, вплоть до того, что подвесили его за ноги на площади и много дней подряд жестоко били дубинами на виду у всех. Срапион, видя, что неоткуда ему ждать спасения, взял в долг большие деньги и отдал им, пока, подобно Иуде, не насытились очи их деньгами и взятками, и тогда они отпустили его. И он, вырвавшись, как ягненок из пасти волчьей, уехал из Джуги и еле-еле избавился от них. И, скорбя душой и тоскуя сердцем, безутешно и горько стеная, поехал он в город Ван, а оттуда в город Амид. Пробыв здесь год, он на второй скончался и преставился к господу. И кончина его имела место в 1055 году нашего летосчисления (1606), 23 апреля. Похоронили его на кладбище города Амида. Да будет благословенна память о нем, и молитвами его да помилует нас господь, аминь.
А шах, пока воевал, осадив Ереванскую крепость, не переставая разорял страну и угонял в плен армян. Послал он [своих] военачальников /30/ с большим войском в сторону Эрзерума. Они отправились, разорили области Басен и Хнус, долину Эрзерума и другие [земли], куда только смогли дойти, и, разрушив, разорив, предав огню и осквернив области и поселения, разграбив скарб и имущество, зарубив мужчин, заполонив женщин и детей, привезли [их] в Ереван, в лагерь свой. Войска были посланы и в область Арчеш; придя туда, они, подобно вышеописанному, разорили, полонили и осквернили население армянское в зимнюю пору.
В это же время, покуда шах воевал, осадив Ереванскую крепость, прибыл из Шираза в Ереван к шаху Аллахверди-хан[56], и это принесло персам большую пользу. Шах послал Аллахверди-хана на город Арцкэ. Причина же, по которой отправили его в Арцкэ, следующая. Когда был еще 1049 год армянского летосчисления (1600), царь грузинский Симон-хан великий восстал против османского владычества и истребил османские гарнизоны, находившиеся в Грузии. Поэтому хондкаром Мухаммед-Султаном владетелю Тавриза Джафар-паше был отдан приказ собрать большое войско и идти на Симон-хана. Джафар-паша со множеством войск по приказу царя пошел на Симон-хана. И случилось так, что Симон-хан попал в руки османов, и Джафар-паша поручил одному паше, по имени Мамад-паша, отвезти его в Константинополь к хондкару. И когда этот Мамад-паша привез Симон-хана к хондкару, хондкар пожаловал ему (Мамад-паше) в хила пашалыкство в Эрзеруме, а также в /31/ арпалых пашалыкство в Ване. И, отправившись по царскому приказу в Эрзерум, Мамад-паша управлял пашалыкством. Городу же Вану и другим окрестным касабе это не понравилось, ибо им была невыносима мысль о том, что город Ван с его крепостями так обессилел, что превратился в арпалых Эрзерума. И поэтому они не желали подчиниться Мамад-паше. А Мамад-паша выступил из Эрзерума, прибыл в город Ван и, подчинив своей воле, покорил его. И уехал оттуда, чтобы подчинить себе также и окрестные касабе; объехав их, привел все в порядок, пока не дошел до Арцкэ. Но владетель Арцкэ, тоже по имени Мамад-паша, не пожелал подчиниться, а, услыхав о его прибытии, собрал большое войско и, запершись в крепости, укрепился там и не покорился, ибо крепость была неприступной. Прибывший Мамад-паша обложил крепость и, начав с ним войну, мужественно сражался. А другой Мамад-паша, что был внутри крепости, с целью избежать войны по совету своих единомышленников послал кого-то из преданных ему людей, чтобы те тайком добрались до шаха, расположившегося в то время вокруг крепости Ереванской и сражавшегося [там]. Люди эти явились к нему и сказали: «Государь, живи во веки веков, Мамад-паша, восседающий в крепости Арцкэ, желает стать шахисеваном и сдать крепость шаху, а ванский паша не хочет этого; он пришел, окружил крепость и хочет сам завладеть ею. Поэтому Мамад-паша послал нас к твоему величеству и просит тебя послать ему на помощь войска, дабы спасти его, а страну и крепость он сдаст твоему полководцу».
/32/ А искусный в коварных помыслах шах Аббас приказал Аллахверди-хану взять большое войско и выступить. И наказал ему: «Ежели страну и крепость сдадут тебе — добро, завладеешь страной и осядешь в крепости, но если они захотят обмануть тебя — причини им какой только можешь вред и, заполонив страну, возвращайся сюда». Аллахверди-хан вышел из Еревана и направился в Арцкэ. Мамад-паша, окруживший крепость, услыхав о прибытии хана, ушел оттуда и направился в область Муш. И хан, подойдя к Арцкэ, ждал, когда Мамад-паша, находящийся в крепости, явится к нему и выполнит свое обещание. А тот к хану не явился и крепость не сдал; более того, он стал готовиться к бою с ханом. Тогда хан предпринял наступление на крепость, паша же, выйдя с войском из крепости, в первый раз обратил в бегство ханские войска; во второй же раз, желая начать наступление на крепость, хан устроил засаду и поручил сидевшим в засаде: «Оставайтесь там и прячьтесь, а мы пойдем в бой против крепости, а когда из крепости выйдут [войска], мы, якобы убегая от них, уйдем подальше от крепости. Вот тогда вы подниметесь позади них, а мы спереди, и, окружив, уничтожим их». И когда так и сделали, окружив, уничтожили вышедшие из крепости войска, воины, оставшиеся в крепости, заперли ее и не сдали хану.
55
Амиргуна-хан — один из военачальников шаха Аббаса I, имя которого тесно связано с историей Армении того периода, ибо Амиргуна-хан был несколько позже (в 1605 г.) назначен шахом Аббасом I беглербегом Ереванской области, как рассказывает ниже и сам Аракел Даврижеци. На протяжении 20 лет (он умер в 1626 г.) своего беглербегства Амиргуна-хан сделал многое для восстановления разоренной Армении. Армянские историки довольно лестно характеризуют этого военачальника. Так, один из них, Закарий Канакерци («Хроника», т. I, стр. 70), называет Амиргуна-хана «мужем храбрым и смелым, доблестным в битвах, неустрашимым и безбоязненным, благоустроителем и другом христиан».
56
Аллахверди-хан (Аллаверди) — один из военачальников шаха Аббаса I, талантливый полководец, выходец из гулямов. Аллахверди-хан, был по происхождению армянин (см.: М. С. Иванов. Очерк истории Ирана, стр. 64).