История Армении

[Татары] заключили с царем союз и, по обычаю своему, дали грамоту, называемую эль-тамгой. /286/ И в таком положении они ожидали наступления весенней поры, чтобы еще раз совершить нападение на султана и его страну.

ГЛАВА 37

О Константине, ишхане ламбронском, и о том, что он сделал с Киликией

Когда еще был жив царь Левон[772], в стране его была неприступная крепость, называвшаяся Ламброном. Князь по имени Хетум, владевший крепостью, восстал против него (Левона). [И Левон] неоднократно пытался, но не мог подчинить себе мятежника. Позже он хитростью (под предлогом сватовства, якобы желая отдать дочь брата своего замуж за его сына Ошина) захватил его, а сыновей его мучил, пока они не отдали ему крепость. И он, взяв крепость, посадил в ней мать свою, царицу цариц, и написал зарок: «Отныне не отдавать [крепость] ни одному князю, она должна принадлежать только короне, ибо из-за ее неприступности владетели ее постоянно восстают».

Когда Левон умер и власть в царстве перешла в руки дочери его, Забел[773], ишханац-ишхан Константин, договорившись с католи/287/косом Иованнесом и другими князьями[774], посадил на престол своего сына Хетума в несовершеннолетнем возрасте, женив его на дочери Левона вместо сына принца[775], которого захватили и бросили в тюрьму[776].

Желая заручиться поддержкой сына Хетума — своего шурина[777] и тезки (его тоже звали Константином), он вернул ему Ламброн, бывший раньше их собственностью, и сделал его венценалагателем своего сына. А тот спустя несколько дней, по обычаю отцов своих, восстал против своего племянника — царя Хетума. И хотя отец царя Константин и сам царь очень старались, но склонить его к покорности не сумели, ибо он протянул руку ромейскому султану[778] и продолжал оставаться независимым. Когда султан ромейский убежал от татар, царь подчинил своей власти все села и поместья Ламбронские, [Константину] осталась лишь мятежная крепость. Тогда Константин отправил к царю посланцев с просьбой о мире, [предлагал] сыновей своих дать ему в услужение, сам же хотел остаться в крепости. Но царь не согласился. [Константин Ламбронский] дважды или трижды посылал послов, но ни царь, ни отец его не согласились.

После этого Константин поехал в Конию, взял войско у ромейского султана, бывшего в ту пору во враждебных отношениях с царем (ибо последний выдал мать ромей/288/екого султана татарам), внезапно пришел и вторгся в страну, в то время когда царские войска были распущены; разорил и предал огню многие поселки и поместья, погубил и угнал в плен [жителей], множество христиан было перебито и ограблено. И так много бедствий постигло страну из-за мести.

А царь, видя эти бедствия, собрал свое войско и отважно бросился на полчища и всех предал мечу. Лишь мятежный князь и еще кое-кто с ним сумели убежать. И семь раз побежденный [царем], он пробрался в свою крепость и с тех пор не осмеливался ступить ни вправо, ни влево.

ГЛАВА 38

О воцарении Давида

Хитрое и коварное племя стрелков не раз посылало к грузинской царице Русудан [с предложением] явиться к ним или же отправить к ним сына своего, отрока Давида[779], с войском, но она не стала делать этого, а выставила лишь небольшое войско и, поручив его сыну Иванэ Авагу, служившему в войске татарском, послала к ним со словами: «Пока не вернулся посланец мой, отправленный к хакану, царю вашему, я не могу явиться к вам».

[Татары] меж тем разбили ее зятя — султана ромейского[780], захватили многие из его городов, послали к нему ишхана Ваграма убедить его подчиниться им. И он, вернувшись, привез с собой сы/289/на грузинского царя Георгия Лаша[781], брата царицы Русудан, которая выслала его вместе со своей дочерью к ромейскому султану с тайным умыслом, что тот (султан) погубит его, дабы [царевич] не чинил козней царствованию ее; и он находился в заключении у султана[782].

Ваграм привез его и объявил татарскому войску: «Это сын нашего государя, несправедливо лишенный власти». А те наперекор [его] тетке [Русудан] посадили его на престол, приказав помазать на царство по обряду христианскому и чтобы восседал он в Тифлисе, а всем [подвластным] его отцу князьям [приказано было] изъявить ему покорность. Великие ишханы, покорные татарам, — полководец Аваг и сын Закария Шахиншах, Ваграм и сын его Ахбуга — взяли его и поехали в Мцхету, призвали туда католикоса грузинского и помазали его на царство. И было имя его Давид[783].

А тетка его, Русудан, узнав об этом, убежала вместе с сыном своим, также Давидом, в Абхазию и Сванетию и послала послов к другому татарскому военачальнику, которого звали Бату, родственнику хана, командовавшему войсками, находившимися на Руси, в Осетии и Дербенте, предлагая признать свою зависимость от него, /290/ поскольку тот был вторым после хана лицом. И [Бату] велел ей восседать в Тифлисе, и [татары] не стали противодействовать этому, так как в эти дни умер хан.

ГЛАВА 39

О том, как призвали к Великому двору агванского католикоса владыку Нерсеса

Покуда войско татарское отдыхало на зимовье в долинах Армении и Агванка, сириец Рабан, которого мы выше упоминали, услыхал об агванском католикосе и сообщил жене Чармагуна Элтина-хатун, которая правила страной после того, как он онемел, следующее: «Глава христиан этих краев скрывается где-то и не приезжает на свидание с нами». И отправили к нему [людей], дескать: «Что это такое? Лишь ты один не явился к нам. Сейчас же приезжай. И если ты не сделаешь этого по собственной воле своей, мы заставим тебя сделать это насильно, с позором». А он, поскольку жил в это время в монастыре, называемом Хамши, в гаваре Миапор, находившемся во владениях Авага, не осмелился отправиться [к татарам] без его позволения, дабы поездка его не вызвала бы недовольства [ишхана]. Он спрятался от татар, поручив своим служителям сказать, что его нет дома, что он отбыл к Авагу. И [татары] дважды или трижды посылали к нему [гонцов] и с угрозами требовали его к себе.

Позже, получив от Авага разрешение, [католикос] отправился к ним в Муганскую равнину с необходимыми подарками, но с Рабаном он там не встретился, ибо тот уже уехал /291/ в Тавриз. Тогда он поехал к Великому двору, чтобы предстать перед Элтина-хатун, которая любезно его приняла и оказала ему большие почести: посадила выше всех своих вельмож, собравшихся к ней по случаю свадьбы сына ее Бораноина[784] (она взяла в жены сыну своему дочь некоего вельможи, по имени Гутун-ноин, а дочь свою отдала в жены другому вельможе, по имени Усур-ноин). И в эти дни свадебных торжеств был у них большой праздник. Поэтому [Элтина-хатун] сказала католикосу: «В счастливый день ты приехал». А он умышленно ответил: «Ведь я выбрал для приезда именно эти, радостные для вас дни». И в эти радостные дни, пока она была занята заботами по поводу свадеб, поручила [католикоса] и его служителей братьям своим Садек-аге и Горгозу, христианам по вере, недавно приехавшим из своей страны, которые стали оказывать ему большие почести. И когда она немного освободилась от забот, [католикосу] пожалованы были дары и эль-тамга, чтобы никто не притеснял его; приставили к нему также одного мугала-татарина, который сопровождал его при объезде им своей епархии в Агванке, ибо /292/ давно уже ни он, ни кто-либо до него не осмеливались посещать своих епархий из страха перед кровожадными и звероподобными мусульманами. А [католикос Нерсес], обойдя епархию свою, спокойно вернулся оттуда к себе в монастырь Хамши.

772

Имеется в виду Левой II (1187—1219).

773

Малолетняя Изабелла была по решению высшего духовенства и военной знати выдана замуж (1222 г.) за принца Филиппа, сына антиохийского князя Боэмунда.

774

Киракос говорит об этом в гл. 9 своего повествования.

775

Так в тексте

776

Князь Константин во главе с недовольными феодалами совершил в 1226 г. государственный переворот: супруг Изабеллы, принц Филипп, был свергнут, царем был провозглашен сын Константина Хетум (1226—1270), которого женили на Изабелле вопреки ее воле. Фактически страной стал править отец Хетума, объявленный регентом. Женитьба Хетума на Изабелле примирила роды Рубенидов и Хетумидов, и к власти пришла династия Рубенидов — Хетумидов (подробнее см.: Г. Г. Микаелян, История Киликийского армянского государства, стр. 291).

777

В тексте: «***» — «тесть»; здесь имеется в виду «шурин», «брат жены»

778

Константин, владетель Ламброна, вместе с румским султаном Гийясад-Дином Кай-Хусрау II напал на Киликию (подробнее см.: Смбат Гундстабль, стр. 113—114, а также: Г. Г. Микаелян, там же, стр. 299—300).

779

Имеется в виду будущий грузинский царь Давид VI Нарин (от перс, narin — «свежий», «молодой», «стройный») (1243—1269) (подробнее о нем см.: Грузинский хронограф, стр. 101—139).

780

Дочь царицы Русудан по имени Тамар была любимой женой султана Гийяс ад-Дина Кай-Хусрау II, который называл ее Гурджи-хатун (см.: Грузинский хронограф, стр. 68).

781

Речь идет о будущем царе Давиде Улу (1249—1270), которого монголы в 1249 г. посадили на грузинский престол вместе с другим Давидом — сыном царицы Русудан.

782

К. Патканов говорит (см.: История монголов, вып. II, стр. 122, прим. 25), что султан, не решаясь погубить двоюродного брата своей любимой жены, бросил Давида в темницу, где тот пробыл до прихода монголов.

783

У Григора Акнерци мы читаем: «Получивши грамоту от великого хана, они (князь Вахрам и его спутники.— Л. X.) воротились и посадили Давида на престол его отца в Тифлисе. Князья грузинские радостно приняли и назвали его царь Вахрамул, т. е. поставленный Вахрамом царь. Таким образом, вследствие воцарения нового царя Грузия и Агвания на время успокоились» (см. стр. 20).

784

Ниже (гл. 63, стр. 235) Киракос сообщает, что дочь Джалал Гасана Рузукан была замужем за сыном Чармагуна Бора-ноином (подробнее см.: И. Орбел и, Асан Джалал, стр. 420, а также прим. 5 к гл. 30).