Бесенок

Да, Петр провел эти реформы по наитию, стихийно, буйно, наломав при этом дров. Да, почти все свои реформы он не завершил, бросив на разных стадиях готовности. Да, России эти реформы дались не просто и отнюдь не дешево. Тем более, что самые важные — социально-политические преобразования он упустил. Впрочем, это все было не так уж и важно. Так как именно благодаря Петру за XVIII век Россия из «северного индийского княжества» превратилась в великую державу с которой стали считаться не только в региональной, но и мировой политике. Никогда ни раньше, ни позже такого стремительного взлета Россия не испытывала.

Одна беда — оборванные на полуслове реформы после смерти Петра либо прекратились, либо исказились до неузнаваемости. И в XIX век Россия уже вступила страной чудовищно гротескных контрастов с клубком острейших социально-экономических и политических проблем. Ну и, как следствие, нарастающим отставанием от других великих держав. А династия вырожденцев — Гольштейн-Готторпов, имевших к Романовым очень условное отношение, оказавшаяся на престоле России, не справилась с этой ситуацией и довела державу до катастрофы…

— Шанс… — тихо-тихо, практически беззвучным шепотом произнес Алексей. И улыбнулся. Это был его шанс все это исправить. А заодно предотвратить те великие беды, которые страна испытала в дальнейшем. Ведь броненосцы, как известно, нужно топить, пока они чайники.

Ему показалось, что он понял замысел сил, забросивших его сюда.

— Россия напрямую управляется Богом, — повторил он также тихо знаменитые слова Миниха. — А если это не так, то непонятно, как она вообще существует.

В голове у него все стало на свои места.

Разместившись по полочкам.

Цель понятна. Заказчик ясен. Методы… над ними нужно будет еще помозговать.

А ему это все зачем?

А бес его знает.

Возможно вся его предыдущая жизнь, вся служба и была посвящена этому. Только останавливать лавину у подножья горы работа неблагодарная. Теперь же он мог попытаться это сделать вновь, начав действовать в куда более выгодных условиях.

Тогда выходит это награда? Не то страстное, но пустое и разрушительное желание, лежащее на поверхности. А вот это… глубинное… что всю его жизнь двигало вперед, заставляя развиваться, бороться, сопротивляться. До самого конца. Являясь по сути настоящей его страстью… Настоящим смыслом жизни…

Снова кто-то заглянул в помещение.

— Не отстанут ведь, — буркнул Алексей про себя.

И постарался поскорее подвести хоть какие-то итоги.

Верующим человеком вывод, к которому он пришел, его не сделал. Он слишком материально мыслил. Ему было важно знать, а не верить. Да и спасение души было последним, о чем он пекся.

С какими-то конкретными планами он не спешил. Сведений в памяти Алексея остро не хватало. Ребенок. Что с него взять? Исторических сведений из старой жизни тоже имелся недостаток. Да и он не был уверен в точности тех из них, которыми располагал. Поэтому он решил для начала осмотреться, и только потом пытаться предпринимать какие-то значимые шаги. В этом деле «спешить не надо», как говаривал один из персонажей кинофильма «Кавказская пленница».

Пока же он решил ограничиться программой минимум. То есть, постараться вернуть надежду и интерес отца, который относился к сыну с определенным неудовольствием. Тут сказывалась и мать, делающая все, чтобы их семья распалась, и сам Алексей — ведущий себя как бестолочь. В общем-то царевич не был дураком и даже имел любопытные наблюдения, говорящие о достаточно пытливом уме. Но дурное влияние делало свое дело. А значит, что? Правильно. Нужно выполнить и перевыполнить поручение отца. То есть учиться, выкладываясь по полной…

В этот момент снова кто-то заглянул в помещение.

Алексей, решив, что основные мысли обдумал, открыл глаза и повернулся на звук. Это заметили. И минуту спустя в помещение вошел иноземный медик. Немец, судя по акценту…

— Что с ним? — поинтересовалась царица, когда медик вышел к ним спустя добрые полчаса.

— Царевич очень устал и истощен. Я бы посоветовал ему больше спать и лучше питаться.

— Лучше питаться? — удивилась Евдокия Федоровна.

— Не в моем праве такое рекомендовать, — кивнул лекарь в сторону духовника, — но царевичу, как лицу болящему, было бы не дурно ослабить строгость поста[3].

— И все? — удивились присутствующие.

— А что вы хотели? Мальчик растет. Ему нужно хорошее питание. Вот и сомлел от слабости. Вы же видите, как он рост набирает? Верно в отца.

После чего медик попрощался и удалился. Оставив присутствующих в полном недоумении, так как нехватки питания по их разумению царевич не имел. И от такой оценки со стороны медика им подурнело. Еще не дай Бог до царя дойдет известие о том. Бед не оберешься. О чем они бурно и заговорили.

Алексей же улыбнулся, подслушивая под дверью. Его задумка вполне сработала. После чего максимально тихо, насколько позволяло это тело, добрался до того места, где лежал. Вернул себе горизонтальное положение. И стал ждать развития событий. Да так и заснул. В этот раз уже вполне натурально…

Глава 2

1696 год, март, 29–30. Москва

После того скандального разговора с мамой Алексей постарался вести себя как можно более спокойно и вежливо. Не вступая ни с кем в пустые дебаты, не ссорясь и не скандаля. И вообще — сосредоточиться на учебе. Хотя окружение продолжало стоять на ушах. Благодаря симуляции и небольшой лжи удалось канализировать силами лекаря подозрения всякие дурные по ложному пути. И, как это ни странно, начать хорошо питаться. Ведь ему отменили ограничения поста. Испугались. Нет, конечно, для таких персон как он и постную пищу готовили — одно загляденье. Но отказываться от таких послаблений он не стал. В конце концов — мясо — это мясо. И заменить его в рационе можно только вегетарианцами…

Его учебой, как в те годы и бывало, занимался один человек — Никифор Вяземский. Достаточно образованный по местным меркам человек, но ведущий с царевичем себя по-домашнему. Добро. А после этого всего скандала — с особой теплотой.

Для так сказать первого класса предметы были выбраны довольно неожиданные. Русский, немецкий и французский языки. Это понятно. Это важно. Без языков совсем никуда для царевича. Скорее тут удивительно, что их было так мало. Арифметика, в частности четыре ее базовые операции. А вот для чего в еще по сути совершенно пустую голову ребенка пытались впихнуть историю с географией, осталось для него загадкой. Впрочем, Алексей не обсуждал решения отца в этом вопросе. Он их исполнял. Причем делал это со всем возможным прилежанием и рвением. И не только фактически, но и предельно демонстративно.

— Государево дело! — патетично иногда заявлял царевич с самым серьезным видом, когда его пытались отвлечь. Это несколько забавляло окружающих, но не сильно и недолго. Было видно, что царевич не шутил. А увлекаться с насмешками над «делом государевым» дураков сильно богато не наблюдалось. Особенно зная нрав Петра.

Местами Алексею приходилось имитировать обучение. Ту же арифметику он и так знал. Причем сильно лучше учителя. Поэтому его хватило едва на неделю.

С географией вышло чуть сложнее. Здесь хватало специфических, непривычных названий. Но курс, положенный Алексею в столь юном возрасте, был крайне невелик. Поэтому со скрипом он его растянул на пару недель. Не полных.

Истории как науки еще не существовало. Во всяком случае в академическом ее виде. Поэтому под этим названием он изучал по сути исторический миф. Но и тут курс был краток. Отчего удалось его пробежать удивительным для местных темпом.

Так что к концу марта у него остались только языки, которые приходилось изучать на полном серьезе. Нормальных методик еще не существовало, но даже несмотря на это упорство и методичность давали неплохой прогресс. Куда лучше, чем от него ожидали. Впрочем, изучать только языки было крайне скучно. Да еще в местной манере. Поэтому Алексей Петрович решил шагнуть дальше. То есть, не просто выполнить план отца по обучению, но и перевыполнить его. Потребовав себе увеличение учебной программы. Но не просто в лоб, а куда более лукавым образом…