Бесенок

— Баба с возу, кобыла в курсе. — безразлично произнес Алексей и отправился к ближайшему месту, где смог бы занять горизонтальное положение.

В ногах правды, как известно, нет. В спине и заднице ее тоже не хранится. Но сейчас он считал, что, если сесть, а лучше лечь, ноги хотя бы гудеть не будут. Что уже если не правда, то приятный бонус к ее поиску. Да и голова, если ей не двигать, болела меньше.

Слушать продолжительные нотации или еще как-то морочить себе голову Алексей сейчас не хотел. Это было не его тело, не его имя, не его жизнь и даже черт побери не его эпоха. И требовалось уложить в голове многое. Слишком многое…

Скрипнула дверь.

Вошел его духовник Яков Игнатьев.

— Мама прислала? — равнодушно спросил царевич.

— Мама, — честно признался тот. — Зачем ты с ней так?

— Мне плохо. Голова раскалывается. А она мне ее морочить вздумала. Мне сейчас даже слушать и говорить тяжело. Но ей плевать. Трандычит и трандычит. И что примечательно — ни слова о том, как я там… почему… отчего… вот я и вспылил.

— Но она мама.

— Иной раз она о том забывает.

— Ну что ты такое говоришь? Она всегда о тебе думает. Молится. Переживает.

— Только я о том узнаю лишь от тебя. — покачал головой Алексей.

Немного помолчали.

Духовник тоже был явно шокирован нетипичной речью царевича. Еще утром он говорил совсем иначе. И вел себя по-другому.

— А с самочувствием что? — наконец нашелся он. — Ты не жаловался же намедни.

— Слабость. Уже который день. И головная боль. Голова прям трещит, словно вот-вот лопнет. Вот в храме и сомлел. Да и сейчас тяжко. А что не жаловался, так зачем? Чай не девица. Но тут прям уже мочи терпеть нет…

Чуть погодя духовник вышел к ждущим его царице с хмурыми, богато одетыми людьми.

— Нездоровится ему.

— Он… такой странный. — будто бы не слыша его, произнесла Евдокия Федоровна.

— Я его умыл святой водой. Дал к кресту приложиться. Отче наш вместе прочли. Но дальше он уже заснул.

— Заснул?

— Говорю же — нездоровиться ему. Слабость. Голова болит. Он все эти дни терпел, а тут не сдюжил. Вообще странно, что он сам достоял службу. Лекаря бы ему. Но попозже. Пущай поспит.

— А от чего так? Неужто захворал? — обеспокоилась Евдокия Федоровна. Только сейчас, после того как ей несколько раз сказали, она услышала, но и осознала эти слова. Оттого и занервничала.

Разговорились.

Первичное раздражение царицы прошло. В ее сознание проникло понимание — сыну плохо. Действительно плохо. А в эти годы с дурным самочувствием не шутили. Тем более не в ее положении. Как-никак мать наследника престола. И если его не станет, то и она точно потеряет если не все, то много, учитывая свои отношения с мужем…

Послали за лекарем.

Алексей тем временем думал, имитируя сон и пользуясь выигранным временем, дабы осознать произошедшее и выработать стратегию поведения. А то, судя по всему, он что-то стал увлекаться…

Первая мысль, после того, как все ушли и наступила тишина, стала:

— Как? Как черт возьми это возможно?

Взрывчатки в доме должно было хватить с большим запасом для надежного уничтожения всех живых. Чтобы быстро. Чтобы наверняка.

Он не мог выжить.

Вообще.

Никак.

Тогда что это?

Как все это понимать?

Научно-технического объяснения не получалось придумать.

Взрыв был такой, что его мозг не смог бы сохранить целостность. А значит какие-либо манипуляции с ним можно предпринять, только отскоблив его от обломков дома. Что разом перечеркивало всякие версии, связанные с этим направлением.

Предварительное копирование сознание тоже исключалось, так как он помнил все до самого конца. С чрезвычайной натяжкой можно было бы предположить наличие в его доме оборудования для бесконтактного взаимодействия. Но это также было не реальным. С одной стороны, ничего подобного смонтировать у него на даче никто бы не смог. Скрытно. Из-за перекрестной системы контроля. С другой стороны, еще два-три дня назад ничего не было решено. У него имелось несколько точек для встречи. И то, что все именно на даче будет происходить не знал никто. С третьей стороны, а как? По роду деятельности он пусть и косвенно, но отслеживал всякие перспективные разработки. И ни о чем даже приближенном не слышал.

И так далее, и тому подобное. Перебирая варианты он их отбрасывал, как не реальные и не выполнимые. Пока, наконец, не перебрал все версии, даже самые идиотские. И придя к выводу о том, что никаких здравых объяснений найти не получилось.

— Может это какие инопланетяне шалят? — залетела ему в голову шальная мысль. Но он от нее отмахнулся. Ни о каких достоверных фактах о контактах с инопланетными формами жизни он не даже не слышал. А опираться на мнения всяких любителей конспирологии не желал. Так ведь можно и до рептилоидов каких-нибудь договорится или кого хуже.

И что оставалось?

По сути только мистика.

Но к ней он относился столь же скептично, как и к конспирологии. Каким-то людям она облегчала жизнь. Да. Но ему в работе только мешала. И если он как-то эти аспекты обычно и учитывал, то исключительно как мотивацию отдельных личностей. Да и то — не всегда, а когда удавалось точно установить, что человек всем этим не прикрывается для сокрытия истинных мотивов и целей.

Алексей прекратил внутренний монолог мысленно замолчав.

И голова привычно наполнилась тишиной, без всякого потока сознания. По ней привычно разлилась пустота и тишина. Он давным-давно освоил этот нехитрый прием, без которого было крайне сложно концентрироваться.

Открыл глаза.

Осмотрелся, сухо фиксируя факты.

Происходящее не выглядело розыгрышем или сном. Декорации, актеры и воспоминания мальчика имели место и были натуральными. Ощущения яркими и многогранными. Он попытался нащупать внутри себя старую личность. Но нет. Все тщетно.

Где он? Кто он?

Локация, время и личность идентифицировались без проблем. Мгновенно.

Что это? Симуляций? Иллюзия? Прошлое? Какая-то параллельная вселенная?

Просто обычная реальность. Просто жизнь. Но он не имел возможности это все проверить. Так что оставалось только верить. Ну или не задаваться глупыми вопросами, приняв условия игры и жить дальше. Может так со всеми происходит, только обычно память стирается, а на нем произошел какой-то сбой? Вариантов масса и все не имели никаких способов их проверить.

В этот момент Алексей остановил свой взгляд на иконе. И ему показалось, что строгий лик смотрел на него. Именно на него. Пристально. Внимательно. Можно даже сказать — требовательно. От чего у него по спине побежали мурашки. Умом он понимал — это просто игра воображения. Что это выдуманный образ. Что… но никаких иных объяснений, кроме мистики у него не оставалось. А учитывая место, где он пришел в себя и обстоятельства…

Царевич вновь закрыл глаза.

И вовремя.

В помещение кто-то заглянул. Но совсем ненадолго. Глянул. И обратно удалился, прикрыв тихонько дверь. Что-то начав говорить, но совсем неразборчиво. Все-таки толстые стены и массивные двери играли свою роль, гася в немалой степени звуки.

Это позволило вновь вернутся к размышлениям.

Какой во всем этом смысл?

Случайность Алексей отмел сразу. Вероятность того, что после смерти его личность попала в тело целого царевича, да еще в переломный для России период, была равна нулю. Так что тут точно имелся какой-то замысел. Но какой?

Награда за хорошую службу?

Смешно.

Он жаждал мщения и покоя. Ни того, ни другого это решение не несло. Так какая же это награда?

Шанс?

А вот тут — да. Без всяких сомнений. Только какой, для кого и зачем?

Обновленный царевич не очень хорошо знал конкретно эту эпоху. Мало интересовался. Но неплохо в целом представлял себе парадигму исторического развития России. Отчего прекрасно понимал, что Петр, продолжая дела своего отца, сумел совершить невероятный рывок. Он создал современные армию, флот и науку, а также механизмы их воспроизводства. И провел первую в истории России индустриализацию, пусть и мануфактурную, но вполне современного для тех лет вида. Во всяком случае после него Россия производила своими силами все необходимое для своей защиты.