Страница 117 из 120
Они не были представлены и никогда не общались прежде, однако, за время путешествия Эгидиус отзывался об этом маге… не то чтобы лестно. Колдун лишь констатировал, что верховный маг Ридена обладал огромным спектром редких познаний в Искусстве. В последний раз Зиру видела Фортуну во время её сорвавшегося триумфа, когда не удалось убить Арама Бритву Голодной Звездой. Судя по кольцу с красным камнем на пальце архимаг теперь был частью Ордена.
— Всех нас рано или поздно коснётся серп Зенреба, так что не стоит торопиться, — пожал плечами Фортуна.
— Истинно, — подтвердил Джафар. — Мой брат по Ордену и правящему совету Илиас Фортуна прибыл для того, чтобы забрать тебя и доставить к Араму Бритве, если салих примет решение осуществить выдачу.
— И я даже помогу вам обуздать колдунца, — пообещал тот. — Правду говорят, что его до сих пор сдерживает сам Исмаил?
— Это так, — ответил Джафар. — Нам повезло, что он именно в это время отрабатывал свой ежегодный дай’ан в Пирамиде Зенреба. Все остальные не заметили проникновения.
Дай’ан (
— Поразительно! Белый Лич! Я многое слышал от Геда Геднгейда, но думал, что это басня…
— Чёрные Пески полнятся живыми и неживыми легендами и баснями, мастер Фортуна, — сухо ответил древний повелитель мёртвых, — довольно болтовни. Салих ждёт.
Роскошная мантия чёрного илеасского шёлка, покрывавшая драгоценный костях, вздулась от фосфорного свечения как от порыва ветра и череп Джафара с хрустом отделился от шейных позвонков. Он медленно поплыл вперёд, сопровождаемый этим свечением, которое напоминало человеческую фигуру.
— Следуй за мной, Зиру, и постарайся не дерзить. Мои старшие братья по салиху очень раздражительны и легко причиняют боль. Я постараюсь выторговать тебе быструю и безболезненную смерть.
— Тебя ждёт провал.
— Не будь пессимисткой на пороге вхождения в великое упорядоченное бытие после жизни…
— А ты не перечь словам собственного бога.
Череп повернулся лицом к Зиру, в глазницах блеснули огромные изумруды, но вопроса задать Джафар не успел, потому что двери отворились и наружу выплеснулась волна холода. Это был не тот жгучий мороз, которым окружал себя Хельтрад Ледяное Сердце, а потусторонний холод разверзнутой могилы, уходящей глубоко в сырость, пахнувшую землёй и бальзамическими жидкостями.
Зал представлял собой полусферический купол, такой же мрачный и полутёмный, как и все прежние помещения, через которые лич вёл Зиру. В его стенах было сорок одинаковых выемок на равном расстоянии друг от друга, и во всех них кроме одной находились черепа, окутанные фосфорным свечением. Ближе к центру зала на полу сидело четыре каменных шакала, на головах которых лежали четыре самых старых черепа. Джафар поплыл в центр, Зиру вынужденно последовала за ним.
— Достославные мудрецы, склоняюсь перед вашим величием, да сияет оно над барханами ещё тысячи лет. Зиру, дочь Второго Учителя, по вашей воле прибыла на суд. Ещё раз прошу о снисхождении для этой неразумной.
Череп Джафара поплыл к пустой нише и угнездился там. Зиру медленно огляделась в ожидании, взгляд переходил с одного черепа на другой, но тишину нарушало лишь её собственное дыхание. Поблёскивали самоцветы в глазницах, могильный холод струился по коже, но больше ничего не происходило. Сорок и четыре разглядывали уродливую смертную женщину и нигде нельзя было спрятаться от их внимания.
Постепенно Зиру это надоело, холод в лёгких и вкус мертвечины на языке в конец вывели дочь Шивариуса из покорного настроения, и та стала расхаживать по залу салиха словно по пустому музею. Она внимательно изучила статуи шакалов и старые черепа, для которых они служили подставками; трогать кости не посмела, — почувствовала, что такую дерзость ей не простят. Те черепа, что находились в стенных нишах, выглядели более новыми, и на них было интереснее смотреть, хотя не всякий мог похвастаться таким количеством украшений, как тот же Джафар.
Зиру прищурилась, замечая, как, то у одного черепа, то у другого едва заметно посверкивали самоцветы. Ей показалось, что за спиной что-то пролетело, взъерошив непослушные соломенные волосы на затылке, Зиру обернулась в мгновение ока, по натянутому лицу пробежала череда ужасных спазмов, глаза завращались независимо друг от друга. Что-то мелькнуло в хладном воздухе, но лишь едва показалось прежде чем исчезнуть. Потом ещё раз, в другом месте. Что-то невнятное, не то, чтобы видимое, проявилось в воздухе и тут же пропало. Ещё Зиру была уверена, что услышала что-то. Вот, опять, в глазницах одного из личей мигнули большие рубины и в воздухе промелькнуло нечто, а до напряжённого слуха Зиру донеслось невнятное звучание. Она замерла и только глаза продолжали выслеживать всполохи, метавшиеся между черепами во всех направлениях.
— О чём вы переговариваетесь? — подозрительно заскрежетала ужасная женщина. — Я слышу вас…
— Ты ничего не можешь слышать, смертная, — ответил череп, бывший у Зиру за спиной. — Не отвлекай мудрых…
— Но я же слышу! Вот опять! Этот сказал вон тому… м-м-м… не разобрать…
— Она тянет время, это очевидно, — сказал другой лич, — довольно терпеть присутствие живой.
— За преступление, совершённое тобой, Зиру дочь Шивариуса, нет подходящих наказаний.
— Нет достаточно жестоких, — поправил ещё один череп. — Незаконное проникновение в Чёрные Пески и саму Пирамиду Зенреба.
— Осквернение, нарушение баланса.
— Попытка использовать Вечно Спящего Фараона в своих мелочных целях. Невыразимое святотатство.
— Ею двигала любовь к родителю, — подал голос Джафар, — и желание вернуть его в час великой нужды.
— Этот довод звучал не раз, — замигали камни в глазницах одного из четырёх старейших черепов, — и он не произвёл особого впечатления на салих.
— Вы не видите пустыни за барханами, — произнёс другой древний, — наша беда гораздо больше: колдун всё ещё внутри усыпальницы, а мы не можем даже войти туда, потому что Исмаил палит его Светом. Огромное возмущение в Астрале прямо подле нашего повелителя.
— Что мы будем с этим делать?