Граф Таррагона

Филипп и Робер подошли к ним и обомлели! Красивые, мощные и породистые декстриеры, каждый из которых мог с легкостью вынести на себе тяжеловооруженного рыцаря, нетерпеливо били копытами и широко раздували ноздри. Их исполинский рост и открытая мощь поразили рыцарей. Исаак, молча наблюдал за реакциями гостей, улыбнулся и сказал:

– Судя по вашим глазам, дон Филипп, я догадался, что результат превзошел самые смелые ожидания…

Филипп резко развернулся, сгреб его в охапку, стал трясти и благодарить:

– Господи! Да откуда вы достали таких великолепных коней?! У нас во Франции таких днем с огнем не отыщешь! Полагаю, что сам герцог Бургундии, да что там герцог! Сам король Англии не имеет таких декстриеров в своих конюшнях!..

Исаак с большим трудом высвободился из крепких объятий франка, поправил свои длинные и несуразные одежды, после чего с достоинством произнес:

– Истинно так! Эти кони предназначались для его величества Альфонса, Божьей милостью и по воле его святейшества папы Римского короля Кастилии и Леона! – Он закатил глаза к небу. – Ох, скольких трудов мне стоило перехватить их…

– Ладно-ладно, хитрый торговец! – Филипп похлопал еврея по плечу, да так сильно, что бедный и тщедушный Исаак чуть не упал. – Я понимаю толк в лошадях! Сколько я должен?..

Исаак приблизился к нему и на ухо прошептал сумму. У Филиппа округлились глаза от удивления:

– Господи! Да я бы отдал втридорога за них! Нет вопросов! Забираю без гуда!.. – он подошел к коням и похлопал каждого из них по шее, погладил гриву, повернулся к Исааку. – Так. С декстриерами мне все ясно – они превосходны! А что у нас по поводу палефроев, ронкинов и людей? – Он пристально посмотрел на еврея.

Тот невозмутимо ответил:

– Примите совет умудренного годами еврея – парадные кони вам пока не сильно пригодятся. Здесь, на самом острие войны между христианством и исламом, в отличие от тихой и лощеной Европы где ценят внешний блеск и вычурность, ценят надежность, крепость и выносливость, примите это на веру, дон Филипп. – Исаак распрямил свои сутулые плечи и с уверенностью во взгляде посмотрел на него. – Ронкинов здесь путных нет, а вот мулов, кои не уступят им, а подчас и превзойдут в выносливости, я вам организую хоть сотню, – он замялся, – и весьма по умеренной цене.

Филипп задумался. Спокойный тон, уверенность взгляда и сам внешний вид Исаака заставили его принять на веру все то, что он только что объяснил рыцарю.

– Хорошо, но мне в этом случае потребуются сменные лошади, почти такие же выносливые и шустрые, как эти… – он кивнул головой в сторону декстриеров.

– Альмогаварские лошадки чуть меньше в холке, но шустрые и дерзкие в бою… – Исаак щелкнул пальцами, приказывая кому-то из своих слуг вывести из конюшни лошадей, о которых он только что говорил.

Филипп стал рассматривать их: крепкие крупы, мощные ноги, они и правда были чуть ниже декстриеров и казались худыми, но в них ощущалась мощь, сила и прыть.

– А они выдержат вес рыцаря в кольчуге, со щитом и при шлеме? – уточнил рыцарь, перехвативший кислый взгляд Робера, который молча и с сомнением разглядывал испанскую породу лошадей.

– Да, дон Филипп, – поклонился еврей, – только их надо будет менять почаще… – он задумался и прибавил, – или использовать более легкое вооружение, как наши местные кабальеро.

– Слышишь, Робер? – Филипп обратился к нормандцу. – Он сказал, что нам придется их чаще менять или ездить почти как простолюдины!..

– Все же лучше, чем пешком тащиться… – пробурчал тот, понимая, что от него в данном случае мало что зависит, ведь платит все равно не он, а де Леви.

Исаак, молча и с улыбкой слушавший их диалог, кашлянул, изобразил виноватое лицо и произнес:

– И, еще один совет, можно сказать, бесплатный… – он насладился реакцией, которая появилась на лицах рыцарей, засмеялся своим тихим, словно кашляющим, смехом. – Здесь вас не оценят по достоинству. Поезжайте-ка, лучше в Арагон или Каталонские графства. Мой вам совет…

Филипп удивленно переспросил:

– Это, еще, почему? Здесь, насколько мне известно, тоже бьются с мусульманами…

Исаак пожал плечами и ответил:

– Местный король, поговаривают, довольно-таки жаден до наград и почестей, особенно иноземцам. – Он подмигнул рыцарям. – А уж после того как он узнает, что его лошади самым наглым образом перекочевали в ваше стойло… – Исаак закатил глаза к небу и изобразил на своем морщинистом и весьма подвижном лице такую гримасу, что де Леви не удержался и прыснул смехом. – Мой вам совет – поезжайте в Арагон или Каталонию. Граф ее, Рамон-Беранже, очень приличный рыцарь, да и говорит он на каталонском наречии – вам же проще будет с ним общаться…

Филипп посмотрел на Робера, тот молча пожал плечами, мол, ему все равно куда ехать, лишь бы поскорее вырваться из лап еврея-прохиндея, как ему казалось. Де Леви горячо поблагодарил Исаака за помощь в покупке коней и важные советы.

– Э-э-э, дон Филипп, а вы у нас забывчивый! – заметил Исаак. – Сами же просили найти вам путных людей, а стоило вам только увидеть коней, как разом позабыли обо всем на свете! – Филипп развел руками в стороны, признавая свою ошибку и забывчивость. Еврей что-то крикнул своим слугам, те выскочили за ворота и вскоре возвратились с десятком мужчин одетых так, что с первого взгляда их можно было принять за людоедов или разбойников с большой дороги. Исаак прошелся вдоль них, придирчиво разглядел каждого, некоторым даже раскрыл рты и проверил зубы, как у лошадей, трех выгнал, что-то крикнув слугам. Те вжали шеи в плечи и стали низко кланяться, что-то бормоча в свои оправдания. Наконец, Исаак закончил свой смотр, подошел к Филиппу и сказал. – Вот, дон Филипп, эти самые приличные, что можно найти на всем протяжении от Сантандера до Бургаса. Они почти все – альмогавары и привыкли жить среди войны, пожарищ, наскоков и походной жизни.

– Это еще кто такие? – Робер не удержался и решил пополнить свои знания о местных обычаях и людях.

– Дон Робер, – Исаак поклонился и с видом учителя стал неторопливо рассказывать о них. – Альмогавары – это жители приграничных районов Испании, в основном горцы, привыкшие жить грабежами и ведущие партизанский образ жизни. Они умеют все, или почти все… – поправил себя еврей. Он посмотрел на рыцарей и добавил. – Их здесь ждет, в лучшем случае, рабство или виселица, а с вами они обретут защиту, новую жизнь и возможность, разбогатев на войне, осесть в Арагоне или Каталонии. Они будут преданы вам как собаки и загрызут любого по вашему первому жесту… – он повернулся к наемникам, толпившимся неподалеку от них. – Верно, я говорю о вас, разбойники?! – Те оживленно загалдели и согласно закивали головами. Исаак с довольным видом покачал головой, щелкнул пальцами, приказывая им утихнуть, а когда они умолкли, громко сказал. – Мои слуги запишут вас, и, – он выдержал паузу, придавая своим словам наибольшую значимость, – и если вы подведете своего нового господина, – он топнул ногой, – я, клянусь своими детьми, сделаю все возможное и невозможное, чтобы разыскать всех ваших родичей до седьмого колена и вырезать их, словно баранов, выкорчую с корнем ваше поганое и позорное семя!

Из их рядов вышел здоровенный мужик, он поклонился еврею, поклонился рыцарям и громко сказал, прикладывая свою руку к сердцу:

– Клянусь Господом Богом и святой Девой Марией, что я и мои люди не подведут, не предадут и не опозорят вас до тех пор, пока вы, благородные франки, не предадите нас! – Он повернул голову и крикнул своим товарищам. – Клянемся?..

– Клянемся!!! – громким и нестройным хором ответили альмогавары.

– Отлично! Я принимаю вашу клятву! – Филипп шагнул навстречу их вожаку и протянул ему руку для пожатия. Тот крепко пожал ее, после чего встал на колени перед рыцарем и поцеловал руку. Каждый из его оставшихся девяти товарищей проделал тоже самое.

Де Леви еще раз оглядел их, прошелся вдоль их шеренги и спросил: