Последний хранитель

Влад убрал ладонь со рта Хрусталева, позволяя тому освободиться от леденца. Выглядел он сейчас хуже, чем когда они сбили его Камазом.

— Егор, — демон помахал рукой у него перед носом, привлекая внимание. — Я продолжу называть тебя этим именем, потому что настоящее ты говорить отказываешься, да мне, вообще-то, плевать. Не понимаю, зачем ты упираешься. Ты новенький, умрешь и попадешь домой, к Нему, или куда вас там возвращают. Умрешь-то героически, в муках и пытках. Если думаешь, что станешь предателем, рассказав про Замок, то ошибаешься. Предала вас Майя, но даже она к нам не попала, уж я проверил. Вот и тебя заберут обратно, простят и дадут новое задание грехи отмаливать. Зачем терпеть это все? Я ведь толком за тебя и не принимался.

Влад оглядел ножи, лежащие на столике рядом, и выбрал тот, который в Хрусталева еще не втыкали. Его слуги уже изрядно изрезали его, и по сути, Егор должен был давно умереть от потери крови, но, видимо, он действительно был сильным хранителем.

Заточенное лезвие вошло в плоть легко. Влад выбрал верхнюю часть ноги, где, на его взгляд, было слишком мало порезов. Хрусталев даже не вздрогнул. Еще бы, ведь это был не леденец. Владу даже смешно стало.

— Думаешь, раз ты с ней десять лет, то хорошо ее знаешь? Ошибка всех новеньких. Субукина — древний Хранитель, которая тебе в бабки годится. Мы с ней не раз встречались, и вот что странно. Она всегда прячет Зеркало. Вы же должны меняться и делать это по очереди. Но тогда в Риме она тоже осталась последней, как и в Лондоне столетие назад. Тебе не кажется это подозрительным? Мира лишь производит впечатление хрупкой и доверчивой, или чем она тебя там зацепила. На самом деле, она хитрая и прожженная тварь. В стычке на Альпах она пожертвовала всеми Хранителями, лишь бы спастись самой, хотя даже я видел, что убежать могли все. Может, поэтому Артур и Галия лишили ее памяти? Ради собственной безопасности. Ты не думал об этом? Ох, а насчет твоих чувств, так вообще смешно. Если у тебя что-то и шевельнулось, то в ней точно все давно умерло. Честно говоря, я надеялся, что на этот раз прятать Зеркало будешь ты, потому что иметь дело с Субукиной снова мне совсем не хочется. Я ведь сразу узнал ее, когда увидел на той вечеринке. Да, у нее другая внешность, иной возраст, она по-другому говорит, но та самая интуиция мне сказала — вот она. А значит, где-то рядом будут остальные. Твои попытки отвлечь внимание на Карину были жалкими.

— Но ты все же повелся, — улыбнулся окровавленными губами Егор. Это были его первые слова за весь вечер, и Влад воодушевился. А вдруг удастся разговорить?

— На пару дней, не больше, — признался демон. — Что мне непонятно, так это то, почему Субукина не покинула Поморск, как только мы появились? Раньше ведь сразу убегала? Почему вы тянули и не возвращали ей память?

— Может, ты и знал ее раньше, но она изменилась. Мы не могли действовать, как прежде.

— Ух ты, у нас почти диалог, — обрадовался Влад. — Лет за шестьсот не менялась, а за десять изменилась? И что повлияло? Ты?

— Человеческое взросление, — ответил Егор, и демон подозрительно прищурился. Хранитель стал чересчур разговорчивым. — Бегать от вас уже необязательно. Зря ждешь. Мира уже в безопасном месте. Иногда вы переигрываете самих себя. Ты думал, что Артур вернет ей память, но этого не случится. Раз вы потеряли ее, а по глазам вижу, что потеряли, значит, Мира в бункере, который за два часа вам никогда не отыскать.

— Два часа покажутся тебе вечностью! — вдруг вспылил Влад и принялся тыкать ноги Егора ножом, с трудом удерживаясь, чтобы не нацелиться ему в живот. Еще немного, и тогда он живьем снимет с него кожу.

— Стой, пожалуйста, не делай этого! — послышался сзади рыдающий голос Вики. Влад полуобернулся.

— Не делать чего? — переспросил он и снова воткнул лезвие в бедро Хрусталева, больше похожее на кусок мяса на столе мясника, чем человеческую ногу.

— Зачем вы его пытаете? Не понимаю, о чем вы тут говорите, и что вам сделала Субукина, но я знаю ее лучше, чем он. Это правда! Спросите меня, но не надо больше его колоть, он же вот-вот умрет.

Интересный поворот событий, Влад такие любил. Залепив рот Хрусталева скотчем, чтобы тот не сболтнул лишнего, демон повернулся к девушке. Лучшие подруги иногда оказывались очень полезными.

— Хорошо, — согласился он, откладывая нож в сторону. — Тогда скажи мне, чем Мира дорожит? Или чего боится больше всего на свете?

— Чем дорожит? — растерянно переспросила Вика. — Ну, она от тетки на квартиру хотела съехать, денег заработать. Нет, не то, да? У нее, правда, почти нет никаких увлечений. Что мы все смотрим, то и она, что зададут в школе читать, то Мира читает. И артисты ей никакие не нравятся. Вот он нравится, честно, — она кивнула на Егора. — Думаю, это искренне у нее.

— Лишь зря открыла рот, — подытожил Влад, снова ища глазами нож. — Ничего полезного. Либо ты ее плохо знала, либо она снова всех обвела, что представляется правдоподобным. Вы, люди, такие доверчивые. Что у нее там со страхами? Если так же, как и с интересами, то я лучше порежу Хрусталева. Хоть как-то время занимает.

— Мире часто дурные сны снились, — дрожащим голосом принялась выкладывать Акимова. — Я всегда вполуха слушала, но что-то там про огонь всегда было. Но если честно, страхов у нее особых нет. Она ни пауков, ни темноты не боится. Ни нашу химичку. У нее с Кариной терки были, но не думаю, что та ее прям сильно пугала.

— Не то, — фыркнул Влад, хватаясь за лезвие.

— Подождите! Боже, что же вы за люди такие!

— В том-то и дело, что мы не люди, — хмыкнул Влад. — Думай хорошенько. Каждый чего-то боится. Это может быть абсурд, мелочь, но настоящий, глубинный страх, спрятанный за показной храбростью.

Глаза Вики забегали по рубке, тщетно пытаясь найти выход или спасение. У нее не было ни того ни другого. Владу уже начинала надоедать эта возня, и он подумывал прикончить девушек. От Карины толку не было, а Вика несла всякую чушь, которая его раздражала.

Но вдруг Акимова уставилась на полки у двери и сказала:

— Шкаф! У нее в доме на лестничном пролете третьего этажа стоит старый шкаф, который вот-вот рассыплется. Мира боится его, как огня. Все дети в шкаф заглядывали, но она — никогда. Кузен всегда издевался над ней из-за него. Она порой даже по пожарной лестнице спускается, лишь бы мимо шкафа не ходить. Это тоже ерунда? Но, поверьте, больше у нее никаких странностей или фобий нет, она…

— Замолчи! — Влад поднял палец, прислушиваясь к миру. Что-то его насторожило, но что именно он понять не мог. Шкаф? Что за ерунда?

— Как-то она сказала, что ее самый страшный кошмар — не про огонь, а о том, как она открыла тот шкаф, — шепотом продолжила Акимова, Влад же перевел глаза на Хрусталева. Судя по панике, промелькнувшей в его взгляде, Вика все-таки предала свою лучшую подругу.

— Какая ты у меня молодец, — демон похлопал Акимову по щеке, отчего та все-таки потеряла сознание. Он сделал это намеренно — контакт с его настоящей сущностью люди не выносили. А эти Хранители те еще хитрованы. Перехитрили самих себя. Ну что это за Замок? Не открывать шкаф? Если рассудить, то, пожалуй, один из самых легких. Подумаешь, нельзя открывать шкаф. Вот держаться подальше от сахара — это трудно. Влад не мог представить и часа без сладостей. Прожить всю жизнь с тараканами или не выходить под дождь — тоже сложные Замки, но запрет на шкаф? Такой глупости он и представить не мог.

Теперь у гула появился источник. Он исходил со стороны Морвокзала. А еще Влад понял, что давно не слышит других звуков, в частности, гама из праздничного зала, где он запер безумных, приготовленных для угощения Чудовища. Кажется, он увлекся пленниками и пропустил что-то важное.

Стараясь унять раздражение, Влад вылетел на палубу и ткнул в плечо демона, который повис на фальшборте, разглядывая что-то внизу.

— Эй ты, возьми пару быстрокрылов и сгоняй к дому, где жила Субукина. Где-то на лестнице третьего этажа стоит старый шкаф. Принесите его сюда. И смотрите не развалите, с вас станется.