Страница 8 из 14
Один из лекарей еще раз осторожно приоткрыл веко раненого сына, бегло осмотрел рану, пощупал что-то на запястье рыцаря и, подняв голову, ответил сенешалю, не пытаясь скрыть своего взгляда:
– Ваша милость! На все воля Господа, но, мы полагаем, что ваш сын останется жив…
Ги громко выдохнул воздух и сел на каменные плиты пола рядом с ним и телом сына.
– Если вы, горемыки безземельные, поставите на ноги моего сына и наследника, я, право, и не знаю размеров моей благодарности и щедрости…
– Молитесь Господу, сеньор крестоносец… – тихо ответил лекарь, опуская глаза и пряча свои немного дрожащие руки в длинных рукавах своих одежд. – Молитесь Господу, а мы используем весь наш опыт, все наши знания и умения, чтобы поправить здоровье вашего сына.
Сенешаль встал и пошел к выходу из дома, где встретил Жильбера де Клэр, спешившего к нему.
– Я уже знаю, Ги, – тихо сказал рыцарь, обнимая сенешаля за плечи, – крепись, все мы под Богом ходим…
– Я понимаю, Жильбер… – глухо ответил сенешаль подавленным голосом. – Только…
– Ничего, мой друг, ничего! С господом в душе, я надеюсь, он выкарабкается из лап смерти! Поверь мне, мой друг…
– Спасибо, де Клэр… – сенешаль поднял голову. Его взгляд стал снова твердым, волевым и решительным. – Где эта тварь?..
– Кто?.. – не понял вопроса де Клэр. – О ком ты изволишь?..
– Об этой суке Флоранс… – сквозь зубы произнес сенешаль. – Это она, я сердцем чую…
– Мне сказали, что ее нет в цитадели еще с утра… – пожал плечами Жильбер. – Сейчас я отправлю ребят, пусть они расспросят стражу у всех ворот нижнего города…
– Да-да, сделай милость… – отрешенно произнес сенешаль. – Только боюсь, что эта сука уже ускользнула…
– Да брось ты, Ги, куда они денется!..
– Нет, я уверен. Я сам послал сына на поиски Флоранс и не подумал о том, что эта тварь может так больно ужалить его…
Жильбер молча кивнул и побежал вниз по лестнице отдавать приказания перекрыть все ворота Каркассона. В это время в коридор выбежали служанки, обступившие тело раненого с громкими причитаниями и плачем. Среди них сенешаль услышал голос Марии, рыдавшей, пожалуй, искреннее всех. Он развернулся и подошел к ней.
– Милый мальчик! – Кричала сквозь слезы она, стоя на коленях возле Ги-младшего. – Очнись! Не надо умирать! Господи! Ты же еще такой молодой! Слышишь, скоро мама приедет! У тебя скоро свадьба с красивой и богатой дочкой графа де Фуа! Очнись! Слышишь! Прекрати мучить себя и отца! Матерь Божья, спаси его, несчастного…
Сенешаль обнял ее, Голова мари упала к нему на грудь, орошая одежды горячими слезами, она вся мелко тряслась, дрожала, с трудом переводя сбившееся дыхание.
– Спасибо тебе, родная… – сенешаль попытался успокоить женщину. – Лекари сказали…
– Я убью их всех своими руками! Задушу, как слепых котят, если они не спасут мальчика!.. – заревела Мария, пытаясь вырваться из крепких объятий сенешаля. В эти мгновения она походила на дикую львицу и готова была буквально загрызть всех, кто мог попасться ей под горячую руку. – Я ведь говорила тебе! Ты не слушал! Это все эта проклятущая стерва Флоранс! Я точно уверена! Удушу! Глаза выдеру твари!..
– Не надо, милая, успокойся… – сенешаль стал ее успокаивать, он не отпускал от себя. – Мы ее найдем, клянусь спасением души, обязательно найдем…
– Я ей лично глаза вырву… – вдруг каким-то спокойным и жутким голосом произнесла Мария. – Вот этими самыми руками вырву…
Ги порядком испугался за состояние женщины:
– Перестань, Мария, тебя могут услышать…
– Пусть все слышат! Все! Я вырву ей глаза! Стерве этакой!..
Сенешаль взглядом позвал нескольких слуг, приказав им взять плачущую Марию и увести в комнату, для верности приставив к ней охрану…
Каркассон. Тулузские ворота. В это же время.
Флоранс стояла в толпе крестьян, прижавшись к одной из повозок, нагруженных пустыми бочками из-под вина, она старалась ни на кого не смотреть и гладила пегую кобылку, запряженную в повозку, чтобы скрыть волнение и дрожь, периодически охватывающих девушку.
Стражники, несмотря на толчею и давку, старательно и медленно, словно в замедленном сне, проверяли оттиски печатей на подорожных бумагах или на ладонях торговцев, не имевших бумаг. Флоранс рассчитывала проскользнуть миом них, или, в крайнем случае, сослаться на какую-нибудь важную задачу, поставленную ей лично сенешалем, предъявив воинам перстень Ги-младшего. Вырезанные стропила родового герба рода де Леви, как она разумно полагала, должны поразить стражников и позволить ей выйти за крепостные стены.
Но, вдруг толпа торговцев, скучившаяся возле ворот, стала расступаться, пропуская трех всадников, криками и плетками разгонявших это скопление, чтобы пробиться к стражникам. Флоранс вздрогнула, ей показалось, что ее внезапная бледность будет заметна для окружающих, вжала голову в плечи и стала бочком продвигаться ближе к воротам, надеясь в суматохе исчезнуть.
– Пропустите! Прочь! Дурачье! – Всадники стегали по головам и спинам толпу, медленно и неуклонно приближаясь к воротам. Один из рыцарей – это был Жильбер де Клэр, привстал на стременах и крикнул, обращаясь к стражникам. – Олухи! Закрывайте ворота! Закрывайте ворота!..
Командир стражников, услышав голос мессира де Клэра, вскочил со стула и стал раздавать команды воинам, сопровождая их оплеухами и грязными ругательствами, достававшимися, в основном, торговцам и крестьянам. Стражники быстро расчистили пространство перед воротами, ловко орудуя копьями, и опустили решетку, преграждая выход из крепости.
– Всех проверять, ощупывать и разглядывать! – Приказал им Жильбер де Клэр. – Искать девушку, молодую!..
Флоранс стала незаметно пятиться спиной, стараясь протиснуться в бок от ворот в надежде незаметно скрыться среди узких улочек нижнего города, когда внезапно кто-то грубо и резко схватил ее за плащ и потащил к стражникам, выкрикивая на ходу:
– Ваша милость! Тут какая-то девка прижалась к моей кобылке! Может, она вам сгодится?!..
Флоранс инстинктивно высвободила руку с кинжалом и ударила в шею ретивого крестьянина, вызвав панику и крики ужаса среди толпы. Она попыталась убежать, но кто-то ловко подставил ей подножку, и она упала. Толпа навалилась на нее, стараясь прижать лицом к земле, пропитанной навозом и остатками мусора. Она, понимая, что спасения уже нет, и попыталась перерезать своим кинжалом вены на левой руке.
– Ваша милость! Эта чертовка себе вены вскрыла!.. – Крикнул дюжий крестьянин, выхватив кинжал из рук несчастной.
– Быстро перетяните ей ремнем руку! – Крикнул Жильбер, соскакивая с коня на землю.
Один из воинов, расстегивая на ходу ремешки щита, подбежал к ней, схватил перерезанную руку выше локтя и туго перетянул ее ремешком. Кровь быстро иссякла, превратившись из большого и ритмичного ручья в еле заметную струйку.
– Готово, ваша милость! – Весело крикнул воин и затянул ее руки за спиной крепкой удавкой. – Готова, паскудница! Можете забирать!..
– Лови кошель! Напейтесь сегодня за здоровье сына и наследника сенешаля де Леви! Эта сука хотела убить его! – Жильбер схватил Флоранс за шиворот ее платья и резко перекинул через луку седла своего коня, запрыгнул сам и крикнул. – Теперь можете открывать ворота!..
– Слушаюсь, мессир де Клэр! – Комендант поклонился и с довольным лицом подошел к воину, поймавшему на лету кошель, похлопал его по плечу и сказал. – Сеньор ужасно щедрый. Гляди, какой увесистый кошель он кинул тебе, Анри…
Стражник с гордым видом посмотрел на коменданта, прижал свое копье локтем, чтобы не упало, и развязал тесемки, стягивающие верх кошеля. Золото блеснуло на солнце, играя и переливаясь искристыми бликами на монетах.
– Истинный сеньор, каких свет не видывал! – Восхищенно произнес Анри, высыпая на свою большую мозолистую ладонь несколько золотых монет. – Теперь, Бог даст, и домишко смогу прикупить для своей Жанны, замучила стонами и причитаниями, что, мол, все не как у людей…