Близнецы по разуму

Стало стыдно. Ко всему прочему щеки и уши принялись гореть. Кир покосился на Ки-И-аса, но тот потешаться и не подумал: поднялся и пошел к припаркованной на обочине полицейской машине. Видимо, не хотел подслушивать разговор старейшего. А может, просто решил проявить деликатность.

— Ты понимаешь, чем может аукнуться подобное вмешательство? — спросил Док, выслушав просьбу.

— Нет, — честно признался Кир. — Зато я знаю, что должен попасть на эту встречу. Кстати, вы в том тоже заинтересованы.

Док предпочел промолчать.

— А что, к слову, может случиться? — все-таки спросил Кир. — Вы ведь меня вылечили тогда.

— Ты умирал, — напомнил Док. — А значит, любые мои действия оправданы.

— И…

— Ты, должно быть, уже почувствовал изменения.

И явные. Но времени ни на рефлексии, ни на консультации почти не осталось.

— Они, скорее, на пользу, а я не идиот, чтобы упереться рогом и отвергать все фангское, — протараторил Кир, не зная, кого пытается убедить на самом деле.

— Кирилл, когда мы расставались, я предлагал тебе дружбу, но…

— Я зря отказался, — слова дались неожиданно легко. Впрочем, на то они и являлись правдой.

— Говори адрес, — сдался Док. — Но, если у тебя пропадет аппетит и начнут расти клыки, претензии не принимаются.

Кир фыркнул, хотя и отнесся к угрозе-предупреждению всерьез. Подумалось о стайрах, тупевших настолько, что не замечали собственных мутаций. Действительно ли? Или принимали изменения как должное и даже считали полезными?

— Человек не может стать фангом, Док, — сказал Кир и улыбнулся, потому что из такси, не сумевшего пробиться к подъезду, выскочила Лерка и побежала к нему по газону, игнорируя запрещающие таблички.

— Зато мутировать — вполне, — ответил Док, но отговаривать не стал, пообещав прибыть через четверть часа.

— И хорошо. И правильно. Спасибо, — Кир снова улыбнулся.

Русые волосы Лерки на солнце горели золотом. Беспокойство на лице медленно, словно в замедленной съемке, менялось на решимость. Кажется, сестра вознамерилась завершить то, что не удалось подонкам, но прекратить счастливо скалиться не выходило никак.

— Это они?! — проговорила Лерка вместо приветствия.

— И тебе доброго утра, сестричка.

Она на мгновение растерялась, тряхнула головой и проговорила нарочито спокойно:

— Ага, Кир. Раз жив, несомненно, оно доброе.

— Кто бы другой спорить стал, а я не буду.

— И не спорь. Кто на нас напал?

От этого «нас» стало тепло на душе.

— Местная шантрапа порезвилась.

Лерка неверяще приподняла брови:

— Седых?

Кир кивнул.

— Погоди, — она присела на корточки. — Но он же обычно не шел дальше угроз. Да и угрозы эти… — Лерка скривилась и поцокала языком.

Кир помнил. Несколько лет назад оборзевший от вседозволенности, которую обеспечивал отец-чиновник (ныне благополучно трудящийся где-то в Сибири), Паша решил сколотить банду идейных мразей, в просторечье нацистов. До слияния такие нападали на приезжих из иных стран или краев России, теперь же надобность бить этих соплеменников отпала: появились нелюди. Правда, к самим фангам лезть опасались, выбирая жертв подоступнее: не доноров даже, а их родственников и друзей, учителей, а то и просто людей, сочувствующих фангам.

Кир влез в политический скандал и посодействовал закрытию Седых-старшего. Паша решил отомстить за это через Лерку. И очень зря, поскольку от Кира получил бы по шее, а не по яйцам, почкам и струю из газового баллончика в рыло. Когда случился конфликт, и Кир попал в сопротивление, Лерка самостоятельно выживала в Москве и если бы не научилась себя защищать быстро, грязно и эффективно, используя любую возможность нанести напавшему максимальный ущерб, после подписания договора они не встретились бы.

Кир до сих пор корил себя за то, что потерял ее во время конфликта. Так вышло: пришлось ехать на старую квартиру за документами. Заночевать решил там же. Ничто не предвещало локального Апокалипсиса, Кир засыпал в привычном человеческом мире, а проснулся в абсолютно иной реальности: ночью произошло слияние.

Он пытался искать; несколько раз, рискуя жизнью, пробирался к их дому, расспрашивал о сестре, кого находил. А находил не всегда людей, все чаще тварей. Пусть по видовым особенностям они и принадлежали к хомо сапиенс. Наслушался и повидал тоже немало. В конце концов, решив, что Лерка погибла, Кир стал мстить тем, кого считал виновными: фангам. Не пропуская, впрочем, и тех, кого совесть не позволяла причислять к людям, их ведь тоже повылазило немало: мародеров, бандитов, анархистов, прочих любителей прав сильных, доминирования и вседозволенности.

Сестра отыскала его уже после подписания договора. Сама. Живая, здоровая и не упрекающая ни в чем. Лерка говорила, что случись иначе, никогда не стала бы собой, а становиться кем-нибудь другим она точно не желала.

— Шантрапа.

— Неожиданно хорошо подготовленная шантрапа, — проговорил Кир задумчиво.

— Неожиданно?

— Паша Седых и его банда бритых, вооружившись дымовыми шашками… не знаю с какой гадостью, но ощущения скверные, надев противогазы — старые, но рабочие, — попыталась взять штурмом мою квартиру. Бред?

Лерка кивнула:

— Первостатейный. Гадость, видно, оказалась забо…ористая.

— Действовали, скорее всего, по наводке фанга.

— Чтобы нацики связались с фангом? — Лерка покачала головой.

— Еще недавно я думал также.

— Пфф!.. — она закатила глаза к чистому небу. — Ты лучше подумай, чего они хотели.

— Вряд ли убить.

— Скорее, похитить, — согласилась Лерка. — Но кому ты понадобился настолько? Не Пашке же.

Ходила по городу одна тварь, которая уже раз пробовала до него добраться, но упоминать о ней Киру не хотелось. Озвучивать версию Ки-И-аса — тоже. Слишком долго и о многом пришлось бы рассказывать.

— Допросишь — узнаешь.

Кир вздохнул. Сейчас ему не то, что подниматься и идти выяснять, кого задержали, ворочать языком и то было лень. Хорошо, Док обещал прибыть скоро, а Ки-И-ас направился выяснять обстановку и настроения.

— Куда ж я денусь? Узнаю.

«Не у них, так у фанга», — добавил он про себя, и внутри ничего не восстало против этой мысли. Хотя, казалось бы, с каких пор он начал доверять настолько?

— А ты откуда узнала? — поспешил он спросить, чтобы не дать рефлексии ни шанса вползти в мысли.

— Включи голову. В новостях только и говорят о террористическом акте на юге Москвы, — сказала Лерка, пристроившись на траве рядом и нисколько не заботясь о чистоте светло-голубых джинсов, зато оглядывая Кира очень тщательно.

— Это они, мягко сказать, преувеличили, — проворчал он.

— Дурналисты, высасыватели сенсаций из воздуха? Преувеличили? — Лерка стерла с его щеки кровь. — Скорее, недовысосали. Где врач? Насколько сильно пострадал?

— Вообще нисколько.

Лерка прищурилась, отчего из обычно темно-серых глаз плеснула яркая весенняя зелень. Кир даже опешил под эдаким взглядом. Солнце иногда светит под таким углом, что рехнуться недолго.

— Ки-ри-И-илл, — пропела она на псевдофангский манер (вот стоило же однажды признаться, что именно эта особенность перевирать имя несказанно бесит!). — Правду!

— Пара порезов, гематомы, — врать, когда на тебя так смотрят невозможно. — Ну и… гадостью надышался. Говорил ведь. Док уже едет, жду.

— Хорошо, дождусь его.

Кто такой Док она, разумеется, знала. И пусть Кир не ждал от Лерки истерики, но и простого кивка не ожидал тоже.

— Вообще-то, он фанг, — напомнил Кир.

— А то я не в курсе. Ты забыл? Он уже однажды спасал тебя: когда какая-то сволочь из полиции уже позвонила мне с соболезнованиями!

— Какая? — тотчас ухватился за новую информацию Кир.

Он постеснялся выяснять обстоятельства ранения, как долго не смел расспрашивать сестру о выживании в Москве времен конфликта. Имелся у него пунктик на собственной личной жизни, считал себя не в праве лезть и в чужую. Лерка периодически заявлялась к нему в гости с бутылкой коньяка для откровенных разговоров. Тогда дело с ними шло лучше.