Страница 37 из 74
— А мешок?
— А мешок — изобретение алхимиков. В Чардине такие производят и если продают, то очень задорого, поскольку им самим не хватает. И вскрывать их не твоя и не моя специализация, потому и мучаемся с упорством баранов у ворот, но вскрыть нужно, согласен?
Итен кивнул.
— Только я сейчас подумал о том, что некоторым изобретателям не мешало бы вовремя надавать по рукам?
Лидар рассмеялся.
— У нас с тобой, дружище, давным-давно и прочно случилась профессиональная деформация мозгов. Нам батон хлеба подай, придумаем множество способов того, как преступники могут использовать его в своих целях.
— Как-как… съесть на глазах толстяка, которому показана строгая диета.
— А еще хлебом можно избивать. Следов, кстати, он не оставляет.
— Зачем, если в него сразу можно напихать яда? — Итен вздохнул. — Но ты, пожалуй, прав.
Для создания тинктур и прочих препаратов, которыми Чардин славился на всю Челию и другие континенты, порой требовались ингредиенты, какие в обыкновенной пробирке не унесешь, да и в сумках не спрячешь. Для них создавались «живые» предметы, обладающие, если не зачатками разума, то характером.
— Дарвейн и наукомагоград?.. — засомневался Итен.
— Друг друга терпеть не могут, — перебил Лидар. — Простецы, повернутые на механике, слишком слабы, чтобы скрипеть зубами в сторону столицы или Вирэи, зато строить козни тем, кого полагают своими главными конкурентами, считают всенепременным и обязательным. Чардинцы платят им полной взаимностью.
— А нам это лишь на руку: пока в Челии ведется необъявленная война между сильнейшими городами, никто не пытается конкурировать с Гранвилем или выбивать себе привилегии в обход главного торгового града.
— Разделяй и властвуй.
— Вот только откуда у дарвейнца данная вещица, да еще с нечтом внутри? — Итен попробовал мешок поднять и с удивлением понял, что не может. — Это какой же силой обладал задержанный, раз умудрялся тянуть его к ограде набережной. Не говоря о том, что он как-то притащил этот мешок сюда.
— Снова немагические игрушки, — сказал Лидар. — У этого типчика под пальто притаилась пара дополнительных механических рук: крепились на корсете.
— Да?
— Ага. Ликвидировал, когда тащил мерзавца к берегу, а то ждало бы нас продолжение драки.
— И я снова не заметил…
— Был настроен на магическое видение, а из него выпадают всякие технические прибамбасы. Да и алхимические, ведь мешочек также просмотрел. Могу спорить: ты видел перед собой не урода четверорукого, а обычного человека. Кстати, я тоже. Надо на будущее договориться, кто станет смотреть на преступника магическим зрением, а кто обычным.
— Надо, — согласился Итен. — Но ты все же понял ошибку, а я — нет.
— Ты не обезвреживал его, не надевал наручники, не держал, а вот я почти опростоволосился. И техник, между прочим, тоже. Кстати, прыгал он, используя именно механические конечности.
— Час от часу не легче.
— Не кисни! — Лидар ободряюще ткнул его в плечо.
— Как он еще не размазал нас по камням?..
— В управлении непременно спросят. Хотя я и так скажу, чего здесь случилось.
— Весь внимание.
— Промышленный шпионаж, — не без гордости от собственной догадливости, заявил Лидар. — Дарвейнец прибыл в Гранвилль, нашел местного, которому щедро приплатил, а тот, в свою очередь, нашел какого-нибудь обиженного зельевара, отлученного от заказов, кормушек и библиотек. Этот зельевар украл нечто очень нужное и ценное в Чардине, а затем либо передал сразу этому некто, либо сам отправился в Гранвиль. Лично я поставил бы на первое. Посредник передал мешок дарвейнцу.
— Найти бы его.
— Уже. Рожъэ до нашего приключения на балу выезжал на разложившийся труп. Причем, нехорошо так разложившийся: слишком быстро, весь вздутый, словно в воде пролежал, в синюшных пятнах… не к ночи будь рассказано, в общем. А главное, не опознаваемый. Вроде бы. Ни по лицу, ни по телу, ни по прочим следам, магию, если и была, смыло напрочь. Но вот татуировка в чудном месте за мочкой уха осталась: на совесть делал, с условием, чтобы могли опознать, даже если сгорит.
— И?..
— Да чего ты разволновался? И — не и, а магию, наложенную на мастерство настоящего мастера не перебить каким-то там даже очень сильным дарвейнским ядом. Оказался то наш давний знакомый: авантюрист и пройдоха Фингал.
Итен кивнул. Фингала лично он не брал ни разу, а вот коллеги — с периодичностью в год-три. Самое забавное, что в случае поимки, вор и мошенник всякий раз убалтывал потерпевших не отправлять его в тюрьму: лил патоку в уши, вертелся ужом на раскаленной сковороде, возмещал причиненный ущерб, приплачивая сверху. Ко всем умел найти подход, но везение не могло длиться бесконечно.
— И да родится он в следующей жизни поспокойнее.
Лидар кивнул.
— Фингал любил авантюры гораздо сильнее заработка. Провернуть кражу редкого ингредиента — в его духе. И знаешь, Ит, я не провидец, но готов спорить: яд, каким отравили Фингала, совпадет с тем, какой извлекли у этого… братца мэра Дарвейна. Кстати, врет он, по-моему, как кобыла у таверны.
Итен хмыкнул.
— Рассказываешь складно. Подтвердилось бы еще.
— Да наверняка подтвердится. А дальше просто: убив подельника, дарвейнец затаился и ждал: насколько понимаю, того «котелка», которого первой настигла чардинка.
— Сама идея спрятаться в многолюдном городе-порте мне нравится, — оценил Итен. — Хотя…
— Вот именно, что если бы за украденным отправили обычную погоню, то затерялся бы, — покивал Лидар. — Ведь все концы обрубил. Зельевар мог бы указать только на убитого Фингала, все. Но чардинка оказалась непроста. И нашла не самого дарвейнца, а того, кому он должен был отдать мешок. С известным исходом.
— Ну-ну, — поторопил Итен, — продолжай.
— Допросить нужно этого супчика… субчика да какая разница? Пожалуй, даже с пристрастием, — проворчал Лидар. — Вряд ли именно он — самый главный гад, но может и не из последних. Дама-чардинка не слишком тревожилась о безопасности горожан, значит, либо самодура, но такие не служат в службах чардинской магической охраны, либо спешила, либо уже знала, где искать второго.
— Ты знаешь, как ее арестовали?
— В общих чертах. Сопротивления она не оказала, утверждала, будто ее оскорбили. Зная дарвейнцев, никто не усомнился бы. Но тут вмешались секретная служба, а там не легковерные простачки сидят. В общем, задержали чардинку на неизвестный срок, а наш дарвейнец решил не рисковать и избавиться от украденного. Прибыл на набережную… вот ведь зараза, как магнитом к себе продолжает тянуть всякую погань. А тут мы с тобой идем, такие красивые.
— Складно рассказываешь.
— Я зову подобные дела: «На пару пирожных», — похвастался Лидар. — Пока съешь, раскроешь.
— Гений сыска. Браво-браво, — Итен похлопал в ладоши. — Только стоили ли такие усилия цели щелкнуть чардинцев по носу?
— Это ж Дарвейн, — Лидар пожал плечами. — Фанатики голой механики, очень ревностно относящиеся к любым магическим проявлениям. Усиления вещей, внедряемые Чардином, злят их неимоверно. Привыкли все объяснять и разбирать по винтикам, а то, чего понять не в состоянии, ненавидят люто и стремятся уничтожить или хотя бы запретить. В Дарвейне введены против магии дополнительные законы: якобы чтобы не мешали торговому процессу, но, сдается мне, чтобы глаза лишний раз не мозолили. Хочешь дом обогреть: дрова покупай. Хочешь в порядок квартиру привести: прислугу нанимай, либо сам с тряпкой корячься. Света надо — свечей приобрети или новомодные лампы. В перемещении по городу помогут самоходки, а порталы пугают детей с няньками. Ну и прочее в том же духе. Заклинания творить не смей, иначе обяжут платить штраф. К слову, некоторые наши, путешествующие в тех краях, так и делают: выкупают лицензию на колдовство. На них, само собой, косо смотрят, плюют через плечи, шипят ругательства, но кого и когда интересовало неодобрение тех, кто достоин презрения? А маги именно так к дарвейнцам и относятся.