Страница 36 из 42
Арни: У вас есть семья?
Сэм: Моя семья живёт в Бьеле.
Очевидно, здесь таится сильный комплекс, ибо Сэм дотрагивается ладонью до головы и откидывает волосы назад. Социальные работники, вероятно, лучше меня знакомые с историей его семьи, в смущенье зашевелились.
Сэм: Хочу рассказать вам одну историю. На днях я позвонил отцу. У нас была договорённость. Мой брат немного… жаден до денег… женился… ах… женился на богатой девушке… Я хорошо лажу со стариком, но брат… (повышая голос), когда старика нет, мой брат хапает всё себе. И при восьми детях… ну… он жадный (показывая мне жадность брата руками), жадный, жадный.
Сэм залпом выпивает очередную чашку кофе и хватает ещё несколько печений. Теперь я решаю заняться вторичным процессом.
Арни: Да, ОН может делать всё, что пожелает. Если бы мы знали, как он это делает, то смогли бы применить сейчас этот паттерн.
Я размышляю символически, в надежде получить доступ к жадности и энергии Сэма, с тем чтобы он не зависел в денежном отношении от социальной службы и остального мира. Но на моем пути встаёт социальный работник, не понимающий моих намерений.
Социальный работник (Сэму): Теперь, возвращаясь к данной ситуации. Вы расстроены?
Сэм: Да, я… это обидно… до глубины души. Это стоит… Я замечаю…
Я перестаю проявлять интерес к его брату, адаптируясь к общей ситуации.
Арни: Когда вы сюда пришли, то сильно нервничали. Как же получилось, что сейчас вы чувствуете себя лучше?
Сэм: Я испытывал беспокойство и не мог спать. Я чувствовал себя загнанным в угол, словно совершил глупейшую вещь, ужасную вещь, или был преступником.
Очевидно, ему стало лучше, потому что мы приняли его как личность, но проблема остаётся, она на заднем плане, в прошлом («Я испытывал беспокойство»). Конфликт отношений всё ещё присутствует, поскольку его ладонь по-прежнему на бедре, как у ковбоя. Я спрашиваю себя: чего он ждёт?
Арни: Вам нужны друзья… хорошие друзья.
Сэм: У меня есть дружок. Не знаю, где он теперь. Другой приятель пригласил меня съездить в Испанию на две недели.
Арни (присутствующим): Я бы хотел увидеть его с одним из этих друзей. Ему надо поработать со своими отношениями.
Сэм: У меня есть девушка. Но она разведена, у неё большая квартира. У неё есть дети. Я был там два раза, хорошая девушка, она мне нравится.
Арни: Вы могли бы её как-нибудь привести сюда?
Сэм: Ну, я не знаю…
Социальный работник: Арни, что вы понимаете под отношениями?
Сэм: Это вроде того… вроде того… подружиться (чтобы полнее выразить себя, снимает руку с бедра). За это надо бороться. Это всегда так…
ПО ПОВОДУ ОТНОШЕНИЙ
Здесь очевидны два очень интересных аспекта работы. Прежде всего, в этом центре социальной службы отсутствует концепция отношений. Для меня отношения — это обучение тому, как обрабатывать существующую коммуникацию, то, что происходит в коммуникации в данный момент времени. Это не означает достижения постоянного и непременно гармоничного контакта с индивидом. Отношения, которые подразумевают социальный работник и клиент, ориентированы на состояние или роль, на присутствие человека, который вам друг — в противоположность процессуально-ориентированным, когда вы осознаете, что именно с вами происходит во время общения с окружающими, и работаете над этим.
Второй интересный аспект вышеприведённого разговора состоит в том, что Сэм говорит нам — чтобы иметь отношения, нужно быть готовым к борьбе. Его первичный процесс не готов постоять за что-то или бороться. Его вторичный процесс, как и его брат, ухватит всё, что ему нужно. До этого момента в его отношениях отсутствовала борьба за желаемое.
Каким образом можно выявить это? Мы можем либо разыграть ссору с нами, либо вернуться в точку его проблем и работать там. В следующем взаимодействии была предпринята та и другая попытка.
УЧИМСЯ БОРОТЬСЯ
Арни: Какая проблема существует в приюте? Какова реальная проблема во внешнем мире?
Сэм: Для меня это… могло быть хорошо… для людей… которые… например… было много причин… для алкоголиков, когда у них в кармане есть деньги…
Социальный работник: У него чересчур высокие требования для его окружения.
Сэм: НЕТ! В ЭТОМ Я С ВАМИ НЕ СОГЛАСЕН!!! ЭТО НЕПРАВДА. Когда есть люди с деньгами, они выпивают. Алкоголики. Они мне мешают. Мне они не нужны. Разве с ними можно поладить?
Я замечаю, что, когда он сопротивляется социальному работнику, в нём просыпается борец, но я рассчитываю локализовать проблему отношений там, где возникла нынешняя ситуация.
Арни: Кто человек, который вас обидел? Кто вас обидел?
Сэм: Я понимаю… У всех есть проблемы. Каждый обвиняет другого.
Арни: Я никому не скажу. Кто вас обидел?
Сэм: Угу.
Арни: Кто?
Сэм: Я должен… (тихо бормочет про себя).
Арни: (тепло, но настойчиво): Кто? Кто это сделал?
Сэм: Ну… ну… босс. Если работаешь, они довольны, ты им нравишься.
Арни: Что он сделал?
Сэм: Он говорит… каждый… босс смотрит на тебя, как на скотину, чувствуешь, словно тебя заперли, загнали в угол. Тебя как будто заперли там.
Арни: Я непременно поговорю с ним. Это проблема отношений, и я хочу с ним поговорить. Сэм сталкивается с проблемой отношений, но затем бежит от своих проблем, поскольку чувствует себя слабым… подобно всем нам.
Сэм (стихийно): Нет, дело не только в этом. Взять, к примеру, распорядок. Я не могу согласиться с тем, что комнату проверяют в полдесятого. Как в армии, не лучше. Никакого алкоголя, никакого алкоголя, никакой выпивки. Мне не нравится, что меня контролируют. Но если я вижу босса в кафе, и он напивается, то, когда возвращается в приют, и я его вижу… угу. Он приходит, и я могу по-настоящему рассердиться… мне хочется его ударить. Ага, это просто несправедливо. (Прикуривает сигарету).
Арни (социальному работнику): Вам придётся встать между ним и директором приюта, провести медиацию и помочь им обоим разобраться с тем, что происходит.
Сэм: Босс не справедлив.
Социальный работник: Но остаётся проблема поддержания порядка в приюте. Он должен подчиняться дисциплине, разве нет?
Арни: Верно, но это не только проблема личности, но также и проблема отношений — как он ведёт себя в тот момент, когда другие люди ему докучают? Сейчас он этим и занимается. Если он решит эту проблему отношений, то сможет работать над следующей. Но сейчас мне представляется, что его тяга к беспорядку — неоконченная битва против тех внутри себя и в окружающем мире, кто плохо к нему относится.
Джим: Это верно. У него во всём одна и та же проблема.
Социальный работник: Завтра, когда увидимся с директором приюта, что будем делать?
Сэм (явно боится этого нового поворота): Ладно. Если всё так плохо и ничего не помогает, я вернусь в приют. (Теперь очень сердито, помогая себе обеими руками). Думаете, приятно, когда тебя унижают? Обидно всегда быть в самом хвосте, быть последним. Думаете, приятно быть последним из восьми детей, самым маленьким и с наименьшими способностями? Думаете, это приятно?
Я соглашаюсь с Сэмом, что, наверное, ужасно быть последним из восьми детей, у которого меньше всех способностей. Но я думаю также, что для него, должно быть, ужасно постоянно отождествлять себя со слабаком, который замечает несправедливость лишь в прошлом. Почему он останавливается на своих рассказах о прошлом? Как мы поняли из предшествующих глав, вещи, происшедшие в прошлом, переживаются как неизменные; они становятся частью нашей судьбы, неизменяемым мифом или паттерном, застывшим в ледниках времени. Поэтому обращение к событиям прошлого указывает на то, что Сэм воспринимает настоящее как безнадёжную и неизбежно несправедливую ситуацию. Учитывая, что он почти не надеется стать сильной независимой личностью, ему нужна помощь не только извне, но и изнутри.